Глаза Клеопатры - Наталья Миронова

— У нас почти получилось. Давай еще разок. Переведи дух. Успокойся. Под водой только выдыхай, не пытайся вдохнуть. Главное, открой глаза. Это поможет тебе преодолеть страх. Ну, готова?

Они снова взялись за руки в воде, Нина начала перебирать ногами и опустила лицо в воду. На этот раз все прошло благополучно.

— Теперь давай так. Ты будешь поднимать голову — только не запрокидывай! — и вдыхать воздух, а потом опускать в воду и выдыхать. И так несколько раз. Вперед!

— Я держусь! — воскликнула Нина. — Держусь!

— Что и требовалось доказать. Теперь попробуй очень осторожно отпустить мои руки.

— Давай выйдем на мелкое место, — попросила она. — Чтобы я могла стоять, если что.

— Ладно, — засмеялся Никита. — Пошли на мелкое место.

У нее получилось. Она сумела сама удержаться на воде. Это было непередаваемое ощущение.

— Я плыву! — прокричала Нина. — Я плыву!

— Вот видишь!

Она скоро выбилась из сил и встала на дно. Но ей удалось немного проплыть самой!

— По-моему, ты перекупалась. Вон, даже губы синие, — заметил Никита. — Айда на берег. — Уже привычным жестом он взял ее на руки и вынес из воды. — Давай пробежимся.

Они добежали до покрывала. Никита умчался куда-то, пока Нина вытиралась и меняла купальник, вернулся с резиновым мячиком и затеял с Кузей игру в футбол.

— Ты ограбил какого-нибудь несчастного ребенка?

— Обещал вернуть. Что-то облачно сегодня, надо согреться. Вливайся.

Нина присоединилась к игре. Они долго бегали по песку с мячом, перемазались, пришлось идти в оборудованную на пляже душевую. Потом оделись, поели и вернулись домой.

— Ты не простудилась? — заботливо спрашивал Никита. — Давай-ка я налью тебе коньяку.

— Я крепкого не пью, забыл?

— Это не водка. Это великолепный французский коньяк. Мягкий, как бархат. Вот, попробуй. Я налью тебе минералки, чтобы запить. Смотри, какой букет. Чувствуешь? — Он налил коньяк в тонкую пузатую коньячную рюмку, а рядом поставил стакан с минеральной водой. — Считай, что это лекарство.

Нина взяла рюмку и опрокинула в себя содержимое залпом. Она тут же закашлялась, прослезилась и схватилась за стакан с водой.

— Кто ж так пьет коньяк! — простонал Никита.

— Сам сказал, что надо как лекарство, — принялась оправдываться Нина.

— Пить коньяк — это целый ритуал. — Никита налил еще одну рюмку. — Вот смотри: коньяк нужно согреть в ладонях, понюхать букет, а потом тихонько, не спеша, взять в рот, посмаковать…

— Он же горький!

— Он не горький. Давай, попробуй еще раз.

— Он жжется!

— Он не жжется. Ты разок обожглась, теперь пройдет легче. Ну, попробуй.

— Мучитель.

Нина взяла рюмку и старательно проделала весь ритуал, но «посмаковать» коньяк так и не смогла, торопливо проглотила. Горло опять обожгло, но уже не так сильно, зато потом в груди как будто расплылось теплое золотистое сияние. Она улыбнулась.

— Пойдем к тебе, — предложил Никита. — Ты обещала рассказать про эскиз.

— А я-то надеялась, ты забыл. Ладно, идем.

Они перешли в соседний коттедж, и Нина переоделась в свой теплый наряд: легинсы, свитер и кардиган.

— Давай выпьем кофейку, — предложила она. — Садись, я сейчас принесу. Или хочешь чаю?

— Нет, лучше твоего кофе. Никто на свете не варит кофе так, как ты.

— Тут полагается сказать: «Лестью ты ничего не добьешься». Ладно, я сейчас приду.

Когда она вернулась в гостиную, Никита рассматривал таинственный эскиз. Нина поставила поднос на низкий журнальный столик и забралась с ногами на диван. Он тоже сел и обнял ее одной рукой.

— Ну рассказывай.

— Я окончила институт и устроилась на работу в дизайнерский дом некой Кристы Нильсен.

— Ну и погоняло! Держу пари, на самом деле никакая она не Нильсен.

— На самом деле она даже не Криста, — мрачно подтвердила Нина, — но суть не в этом. Мне хотелось стабильности. Я больше не хотела перебиваться случайными заказами. Нет, мне было грех жаловаться, я поняла, что с голоду не умру, но случайные заказы, они сегодня есть, а завтра их нет… Мне нужна была постоянная работа.

— Я понимаю, — кивнул Никита.

— Я проработала у нее два года, но у нас как-то сразу отношения не сложились. Она все время вмешивалась в мою работу. Конечно, считалось, что я молодой специалист, только что из училища, но Криста действовала по принципу «Нехай хижче, абы иньше».

— Как-как? — заинтересовался Никита.

— Это по-украински. Моя мама так говорила. «Пускай хуже…»

— «…лишь бы по-другому», — закончил за нее Никита. — Отличная поговорка. Беру на вооружение. И что же она делала?

— Какой бы фасон я ни разрабатывала, пусть даже классически строгий или асимметричный, она подходила ко мне и говорила… ну, например: «Ниночка, а вам не кажется, что вот здесь лучше бы выпустить косенькую беечку?» или «А давайте посадим на кокеточку». Это не я, — пояснила Нина, перехватив его изумленный взгляд, — это Криста так разговаривала. Все в уменьшительной форме. «Беечка», «оборочка», «рукавчик», «шовчик»… «Тут есть такой моментик»… Честно говоря, от одного этого можно было с ума сойти. Правда, если бы дело было только в этом, я бы, наверное, терпела. Но она упорно навязывала мне свои дурацкие «улучшения», и мне приходилось с боем отстаивать свои идеи. Каждый заказ превращался в схватку. Я от этого устала.

— Чего она добивалась? — тихо спросил Никита.

— А бог ее знает. Может, характер такой… климактерический. Может, прознала, что я беру частные заказы на дом. Правда, она ничего об этом не говорила… Даже не намекнула. А может, я ей просто не нравилась. Помнишь, ты говорил про немотивированную жестокость? Одно могу сказать точно: я ничего такого не делала… в смысле, никак ее не провоцировала. Но я устала с ней бороться и решила подыскать другую работу. Нашла и предупредила ее, как положено, за месяц, что увольняюсь. Она выслушала молча, виду не подала, что недовольна. Я хотела — знаешь, как это бывает? — уйти в отпуск и не вернуться. Но тут она попросила меня обслужить одну строптивую клиентку. Обычно она весь «эксклюзив» делала сама, а тут вдруг такое доверие… Но я ничего не заподозрила.

— А что у нее были за клиенты?

Нина задумалась:

— Кое-кто из шоу-бизнеса, но так, по мелочи. В основном просто богатые тусовщицы. Им самое главное, чтобы был «эксклюзив», понимаешь? Чтобы платье было в единственном экземпляре. Даже если это повседневный костюм.

— Вы работали вдвоем?

— Нет, в мастерской было еще несколько закройщиц, но я — самая младшая. К другим она так не приставала со своими дурацкими улучшениями. А тут вдруг принялась буквально умолять, говорила, что этой даме не угодишь, что, может быть, у меня получится… Вот бы тогда и почуять подвох, но мне даже в голову не пришло. Криста привела мне клиентку. Молодая дама, богатая, внешность изумительная… Я согласилась.