Оскорбленные чувства - Алиса Ганиева

Ну видим, и что?

Как-то раз одна женщина привела сюда сына лет четырех, оставила скакать на батуте, а сама пошла покупать себе дубленку на второй этаж. Возвращается часа через полтора, а мальчика нет. И работники искренне так отпираются, мол, впервые ее видят. И никакого мальчика не было. Позвонила она полицейским, но те поверили не ей, а работникам игровой комнаты. «Сами, – говорят, – ребенка похерили, а шишки на посторонних».

Ну, и дальше?

Дальше прошло две недели, женщина убивается, и тут ей звонят с неизвестного номера и говорят: «Вот вы давали объявление, что потеряли сына. А мы его нашли, на обходной. Стоял, плакал на обочине». Узнали по портрету.

А номер ее откуда вычислили? – спросила черноволосая. – Мальчик, что ли, продиктовал?

Ну может, нагуглили по ключевым словам «пропал ребенок, торговый центр», кто знает, – нахмурилась Леночка. – Ну так вот, привозят сына, а у него под рубашкой шрам через весь бок. Сделали УЗИ – оказалось, одна почка пропала…

Коротышка захрюкала в кулачок:

Ну если это были охотники за органами, то что ж они такие добрые оказались? Одну почку вынули, а потом аккуратно заштопали. У него же и вторая почка есть. И селезенка. И много чего другого!

Может, они не убийцы, – заспорила Леночка. – Может, это не дилеры органов, а просто семья, у которой ребенок умирает, и ему нужна почка. А мальчик подошел по анализам.

Тоже бред, – заметила черноволосая. – Пойдемте лучше по коктейлю выпьем.

Они свернули в бар на том же этаже и сели в углу. Кроме них за столиками киряла пара влюбленных парочек и компания, состоящая из потертого вида мужчин.

Глаз кинуть не на кого, – заметила черноволосая. – Надо в Москву ехать. Все холостые мужики за двадцать пять – там.

Да, у нас к тридцати уже с пузом и опоросом, – брякнула Леночка.

Коротышка ахнула:

Ты что, детей не любишь?

Да нет, я просто злая сейчас, – пожаловалась Леночка. – Меня ж понизили. Запихнули в отдел госзакупок. А это, я скажу вам, дно.

Ничего себе дно! Полгорода загрызла бы за такую работу, – заметила черноволосая, сдувая приставучую челку.

Палец ее незряче ползал по алкогольной карте.

Так, «Кровавую Мэри». «Секс на пляже»… Вы решили, что будете?

У меня был секс на пляже, – непрошено призналась коротышка. – В Турции, на отдыхе. Вы бы видели этого турка, девочки! Глаза гигантские. Каждый день засыпал меня комплиментами. «Мое сердце, – говорит, – без тебя не тук-тук». Представляете?

Да слышали мы эту историю, – отмахнулась Леночка. – Так, я буду «Пину коладу». Хотя настроение такое, что можно тупо водки…

Ой-ой, – вдруг оживилась черноволосая, – мне про такой коктейль рассказывали, упадете. Начальница в Камбодже пробовала. Рисовый ликер из тарантула, прикиньте.

Паука, что ли?

Ну да! Причем убивают его свеженьким. И еще одного приносят на закуску. Стоит три доллара.

Ну нет, мне старое доброе «Мохито», пожалуйста, – поморщилась коротышка.

Через несколько минут рябой официант поднес им заказ. На ободке Леночкиного бокала сидел полукруг ананаса. Губы ее присосались к трубочке.

Я своего Виктора не видела несколько дней, – объявила она.

А куда он делся? – поинтересовалась черноволосая.

Занят, говорит, очень. Отвечает на сообщения через раз. Вчера написала ему «Сладких снов», а он мне: «И тебе». И точку в конце поставил.

А смайлики? – спросила коротышка.

Ни смайла, ни сердечка. Вообще ничего. Очень сухо.

Голос Леночки совсем потерялся, сник.

А до этого, – продолжила она, – договорились как-то, что после работы встретимся. В шесть он мне строчит, что задержится, даст знать минут через сорок. И пропал. Я через часик сама ему написала, мол, ну как там. Он прочитал не сразу. Прочитал и молчит.

Вот это да… – с еле слышным злорадством протянула коротышка.

Минут через двадцать пишет: «Пупсик, я не знаю, когда меня отпустят, напишу». А мне что делать, скажите? Я ж намарафетилась, платье надела. Осталась в подвешенном состоянии. Ни два ни полтора. Околачивалась в какой-то кафешке часов до десяти, все надеялась, что он объявится. Литр чая вылакала.

Ну и?

Ну уже десять на часах, я сижу-рыдаю. И тут получаю: «Ну ты там как?» Проснулся, значит. А я ему: «Да я тут со знакомыми встретилась, гуляем». Чтобы он не думал, что я ради него одна тухну.

А он что?

Пишет: «Ну значит, они тебя проводят. А я устал как пес. Сейчас в душ и лягу».

Лицо черноволосой перекосило возмущением:

– И даже не приехал тебя подвезти?

Нет, пришлось на такси раскошелиться, а то, сами знаете, пешком, к полуночи, по моему району… Лучше не рисковать. Жаль только, хач тупой попался. Долго кружил. Номерок клянчил…

Телефон Леночки блипнул, она рванулась, поднесла экран к глазам, потекшая ее радужка вспыхнула матричным светом.

Нет, это не он, – разочарованно оповестила она. – Это мама.

Да пошел он в пень, твой Виктор, – скривилась коротышка. – Он, видать, из породы «сунул, вынул и пошел».

Нет-нет, – запротестовала Леночка, – он просто очень занятой. У них сейчас много дел в комитете. И потом, он же написал мне «пупсик». Это же нежно, правда?

Пупсик-говнупсик… – пробормотала черноволосая. – На фиг с поля. Вертит он тобой. Цену себе набивает. Одним словом, козел.

От невнятной компании отделился и поднялся во вест рост паренек, сидевший до этого к подругам затылком. Он был долговяз, напоминал балаганного зазывалу, вставшего на ходули.

Толя! – воскликнула Леночка. – А я тебя не заметила.

Толя неловко переминался, кивая. Подевалась куда-то его обычная бойкость. Осталось лишь беспокойство движений. В вертлявости рук читалась тревога.

Не подсядешь? – спросила Леночка.

Толя подсел. Сотоварищи наблюдали за ним из своего угла, посмеиваясь.

Привет, – сказал он глухо. – Это твои подруги? Я Толя.

Произошло знакомство. Представившись, черноволосая принялась выцеживать из бокала последние капли коктейля. Коктейль громко забулькал. Махнув официанту, она показала жестом козу, дескать, несите второй бокал.

А меня вот пока отпустили, под подписку, – с места в карьер сообщил Толя.

Надолго?

До суда. А на суде, надеюсь, оправдают.

А что вы сделали конкретно? – спросила коротышка.

Выложил у себя на страничке картинку. Фотку начальницы, – промямлил Толя.

А-а-а, так она же по всей Сети гуляла, – холодно отметила черноволосая, – ее кто только не выкладывал.