Крепости и осадные орудия. Средства ведения войны в Средние века - Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк

Итак, мы видим, что король Франции приближает к себе «солдата» удачи и назначает его на высокий пост – этим он сделал великое дело для защиты страны, поскольку призвал к себе на службу командиров, выдвинувшихся не из среды феодалов, а из простого люда. Именно с такими солдатами, не имевшими земельных владений и не дававшими клятвы верности ни одному феодалу, но храбрыми и научившимися в боях владеть оружием, с этими, если по правде, разбойниками с большой дороги и грабителями собирался Дюгеклен отвоевать одну за другой все земли и крепости, захваченные англичанами. Грабителями сделали этих людей беды и отчаяние, ведь даже крестьяне захватывали земли и штурмовали замки.

В ходе завоевания нескольких французских провинций англичане поначалу имели дело только с феодальной знатью. Захватив их замки и домены и обнаружив, что во Франции нет организованного сопротивления, они оставили в завоеванных крепостях слабые, изолированные друг от друга гарнизоны, состоявшие из нескольких пехотинцев да небольшого отряда лучников каждый. Англичане были уверены, что французские феодалы, какими бы храбрыми они ни были, не смогут вернуть себе свои замки без регулярной армии. Каково же было изумление английских капитанов, когда всего через несколько лет им пришлось воевать не только с прекрасным рыцарским войском, но и с пехотой, дисциплинированной и отважной в бою, слепо повинующейся приказам командира, верящей в его храбрость и счастливую звезду, сражающейся с хладнокровием и обладающей упорством, терпением и опытом закаленных в боях воинов[68].

В конце XIV века феодализм уже сыграл свою роль, как военную, так и политическую, он потерял свой престиж, и войска, которые посылали в бой французские короли Карл VII и Людовик XI, уже можно было с полным правом назвать регулярной армией.

Мы так подробно осветили этот вопрос, потому что посчитали нужным показать, какие трансформации претерпело военное искусство. Это поможет читателю понять, почему одна система защиты, начиная с X века и заканчивая XVI веком, уступила место другой. Нет нужды говорить о том, что искусство фортификации носит произвольный характер, поскольку все другие соображения должны уступать в нем требованиям безопасности, и тем не менее традиции феодализма оказались столь сильны, что старые формы и приспособления использовались еще очень долго, вплоть до самого XVI века, хотя уже не соответствовали новым средствам нападения. Этот вывод особенно справедлив для замков. Феодалы никак не могли решиться заменить высокие башни на брустверы большой протяженности. Для них большой каменный донжон, массивный и замкнутый со всех сторон, по-прежнему оставался символом силы и превосходства. И вот в XVI веке мы видим, как замок из средневековой крепости неожиданно превращается в роскошный дворец.

В городах все было по-другому – в результате поражений французская тяжелая рыцарская конница постепенно утратила свое господство на поле боя. Недисциплинированная, часто ставившая личные интересы выше интересов нации, она в ходе войн XIV и XV веков превратилась в своего рода партизан, которые брали замки и города внезапным штурмом, грабили их и предавали огню, чтобы назавтра быть изгнанными оттуда, примыкая сегодня к одной партии, а завтра – к другой, в зависимости от требования момента. Зато полки коммун добрых городов, которые во времена Эдуарда III зачастую плохо знали воинское дело, научились воевать. Они были дисциплинированны, храбры, неплохо вооружены и к концу XIV века их солдаты создали себе репутацию проверенных в бою доблестных воинов, которым можно было поручить самое ответственное дело[69]. К середине XIV века во время осад и решающих битв уже применяли пушки (бомбарды)[70].