Война за корону - Ярослав Коваль

— Вот проблема, тоже, — удивилась она. — Я вон пойду в кухню и там к кому-нибудь из женщин напрошусь на уголок кровати.

— Да бросьте, ребята! Я найду, где притулиться, а вы тут как-нибудь… разместитесь, — заявил Илья, отмахиваясь.

Однако друг смерил его взглядом, который вполне ясно дал понять, что любые шутки на этот счёт неуместны. И, зная, что по некоторым вопросам с Санджифом не то что спорить — затевать обсуждение и то не стоит, а то как бы не рассориться вусмерть, петербуржец лишь молча развёл руками. Со странностями уроженца Оборотного мира, да к тому же ещё и представителя знатного семейства, Илья привык мириться.

Ночью он долго не мог заснуть на своей половине огромной кровати, во-первых, потому, что поблизости кто-то постоянно топал, хлопал дверью, а то и принимался перекрикиваться, не особенно стараясь сдерживать голос, а во-вторых, оттого, что его постепенно начинало потрясывать. Будущее представлялось слишком уж смутным. В какой раз уже Илья позавидовал неколебимой выдержке своего друга. А может быть, он просто наверняка знает, что ничего страшного или особенно интересного их не ждёт?

А может быть, на самом деле он тоже не может уснуть и мается, дожидаясь утра, потому что воспитание и гордость не позволяют ему показывать свою слабость? Хотя внешне никто не может быть спокойнее его, даже какой-нибудь монах-отшельник, у которого уже двадцать лет в жизни ничего не происходило и ещё двадцать лет не произойдёт. Вот что значит — порода.

Потом пришли мысли о Мирним. Интересно, как она там. Как у них вообще — спокойно, или войска вернулись обратно к стенам школы, замкнули кольцо осады и продолжают налёты? Уж госпожа Гвелледан-то отстоит и учеников своих, и школу от врага, но чего ей это будет стоить, и теперь уже без его помощи… В комнате царила темнота, но Илья испугался того, что покраснел, и это может стать заметно. Глупо быть таким самоуверенным. На что он там способен, особенно если сравнивать его с одним из самых выдающихся магов Оборотного мира? Если вспомнить все те столетия, на протяжении которых она оттачивала своё мастерство… А тут он со своими способностями, которые ему толком даже развить не могут, потому что таких учителей и учебников просто нет.

А ещё вдруг подумалось о том, что ему самому относительно ничего не угрожает ровно до того момента, пока местной знати не надоест воевать против лорда Ингена (или пока у них не закончатся выделенные на это дело деньги). А вот помирятся они с ним, к примеру, по каким-нибудь высшим политическим соображениям — и каюк. Тогда за ним уже никто не будет стоять, и лорд Инген, выигравший войну или же просто получивший какое-нибудь значительное преимущество, заполучит его без напряжения.

«Интересно, это больно, когда тебя приносят в жертву? — подумал он, дивясь самому себе. — Вот ведь как меня угораздило попасть… Эх…» — Он перевернулся на другой бок и незаметно заснул, да так крепко, что наутро друг сумел растолкать его, лишь свалив на пол вместе с подушкой. Даже и тогда Илье не удалось проснуться до конца, он лишь смог принять более или менее вертикальное положение и добраться до стола, где Маша, свежая на изумление, уже сервировала завтрак.

— Ты бы умылся, — сочувственно предложила она. — Правда, ванная занята, там сейчас кто-то стирает…

— Боже мой, до чего дошло! Роскошные ванные комнаты родового замка Даро превращены в портомойни! — возгласил ненадолго прочухавшийся от смеха Илья. — Саф, твои предки, наверное, в гробу переворачиваются.

— С чего бы? — удивился сын лорда, орудуя ножом и вилкой над омлетом. — При моём прапрапрапрадеде… В общем, в замке встала целая армия, а армия, знаешь ли, немыслима без маркитанток. Но что делать, солдатам требуются не только еда и сон, но и…

— Развлечения! — вставила Маша, предлагая Илье соусник со сливками. — Завтрак английский — омлет, свежие сливки, вчерашняя свинина и крольчатина. Ешь и идите. Сюда уже заглядывали, спрашивали, не готовы ли вы.

— Да, торопили.

— А что, мы отправляемся вот прямо утром? — напрягся юноша-аурис. — Я думал, попозже…

— В поход традиционно выступают на восходе. Чтобы находиться в уязвимом положении в светлое время суток и иметь возможность до наступления темноты выбрать место для дислокации и подготовить лагерь с минимальными укреплениями, — назидательно пояснил Санджиф.

— Офигеть! Тебя что, реально учили военному делу?

— Конечно. Тактике и стратегии, ведению войск…

— Ого, какие у вас тут лорды вырастают!

— А как же. Меня и управлению учили. Я имею в виду управление производством и сельским хозяйством, — юноша-аргет развёл руками. — Неприятно об этом говорить, но, как у вас говорят, все мы ходим под Богом: с моим отцом в любой момент может что-нибудь случиться. Владения Даро не могут обходиться без общего управления. Поэтому наследника любого представителя высшей знати начинают учить всем этим вещам с шести лет.

— Мда. — Илья переглянулся с Машей — та была смущена. — Это нам не обои клеить или кур кормить…

— А ты когда-нибудь клеил обои?

— А то ж! С отцом весь ремонт делали сами. Ну это я прихвастнул, конечно, в основном отец и мама, но и обои мне приходилось клеить, и наличники самому прибивать…

— Господа, я думаю, у вас будет много времени и возможностей поговорить, но не сейчас, — произнёс рассерженный офицер, заглядывая в комнату. — Вас все ждут. Идёмте!

И ждал, пока Илья запихивал в себя последние ломти мяса, а Санджиф торопливо затягивал пояс и ремни перевязи. Маша подала ему плащ и перчатки. На них обоих она смотрела с тревогой.

— Ну вы это, не геройствуйте, ага? Не лихачьте.

— Машка, а ты не ходи гулять за ворота, не собирай там цветочки. Договорились?

— Взаимозачтено.

Посмеялись втроём немного нервным смехом, уже сбегая по малой лестнице, которая почти сразу привела их во внутренний двор, потому что все ранее закрытые двери были теперь распахнуты. Во дворе было людно, и множество виверн, уже осёдланных и навьюченных, ждали, когда люди соберутся в путь.

— Илья, будьте добры подождать здесь, — предложил офицер. — Санджиф, идёмте. Отец вас ждёт.

И юноша-аурис остался стоять в стороне от людей, проверяющих сбрую, обсуждающих фураж, ругающихся, перекрикивающихся через двор, спешащих что-то отнести и принести — словом, вполне представляющих себе, что тут зачем и, главное, когда будет происходить. Теребить кого-нибудь Илья не решался, все тут были слишком заняты, но и беспокойство оставалось. Ведь про него могли элементарно забыть в подобной суете…

— Добрый день, — произнесла остановившаяся рядом с ним женщина в расстёгнутой пуховой спортивной куртке поверх брючного костюма, так завлекательно подчёркивающего фигуру, что первые пару минут Илья даже не думал посмотреть ей в лицо — он не мог оторвать взгляда от её бёдер. — Илья Барехов?

— Ну да…

— Идёмте. Вы меня не вспомнили, наверное, хотя мы и были представлены. Я — Элейна Шаидар.