Яд ее поцелуя - Серина Гэлбрэйт

— Последние несколько лет господин Харм жил в имперской столице, где промышлял жульничеством, воровством и участием в мелких махинациях. Его сестру, Ирис Харм, обвинили в убийстве человека…

— Ирис оправдали, — возразила Илзе.

— Не без вмешательства фрайна Рейни, — добавил Северо. — Надо полагать, девушке неслыханно повезло, раз сам придворный вельможа удостоил вниманием дело всего-навсего простолюдинки с севера. Господин Шун Кочис метис, родился и вырос на одном из Аргейских островов… там, вероятно, и разучил язык, пусть и на достаточно примитивном уровне. Позднее перебрался на континент и пару лет подвизался в портовых городах, затем уехал в столицу, где также промышлял мошенничеством. Как видишь, весьма необычная компания для государственного советника.

— Что ж, ты прав, — пальцы смяли изумрудную ткань платья, но Илзе сразу же их разжала и заставила себя непринуждённо улыбнуться. — Мне и без того обо всём известно и уже давно.

Ирис казалось, будто она угодила в самое сердце дикого вихря, настоящего урагана, закружившего вдруг в безумном танце её и весь мир, перевернувший всё с ног на голову.

Вопреки ожиданиям мать Ива не смогла разубедить сына, она даже сказала куда меньше, чем Ирис предполагала, и на незваную гостью почти не смотрела. То ли брезговала, то ли предпочитала не замечать ту, о ком Ив речи столь пылкие ведёт. И госпожа Илзе не помогла, и фрайн Рейни отчего-то промолчал, не стал говорить, что не желает жить под одной крышей с болтливой девчонкой, родственные связи с которой ему и даром не нужны, забыть бы и не вспоминать. А после Ив сказал, что она, Ирис, «моя любовь» и они должны быть вместе несмотря ни на что.

Ирис растерялась. Ив ей нравится, очень-очень нравится, и поцелуи его тоже, и ей хорошо с ним как никогда и ни с кем не было, но можно ли назвать то, что она чувствует к нему, любовью? Как понять, действительно ли она любит его или это мимолётное увлечение, что пройдёт неминуемо беззаботным летним дождём? И любит ли он её, как уверяет? Ирис не змеелюдка, не из благородных и не красавица, она человек и чужестранка без единой мелкой монеты за душой. Иву-то деньги не нужны, вон у него какой дом — и впрямь великий, — полный богатого убранства и всяких ценностей, слуг и просторных комнат куда большего размера, чем у батюшки лавка была. Ирис в этих комнатах места нет, она не подходит им так же, как невозможно вообразить Ива в её родном городе.

По возвращению в съёмные комнаты Ирис долго гадала, как рассказать обо всём брату. Или не говорить Реджу, но объяснить Иву, что принять его предложение она не может. Не пойдёт она в его дом, не останется там жить и… и вообще, лучше в Империю собираться, как брат велит и пока возможность есть.

Не будет потом возможности этой и что с ней станет? Не умолять же незаконного Рейни в услужение её взять или денег дать на обратную дорогу?

Думала-размышляла остаток дня и ночью тоже, покуда сон не сморил. А утром в съёмные комнаты нагрянули Ив и фрайн Рейни. Ирис, конечно, поняла со слов Ива накануне, что он не намерен дело в дальний сундук прятать, но чтобы вот так скоро…

Незаконный Рейни сразу отвёл Реджа в сторонку на разговор, а Ив, поцеловав Ирис в губы прямо при брате, знаками показал, чтобы собиралась. Привлечённый шумом и голосами, из своей комнаты выглянул Шун, помятый изрядно и мрачный что туча грозовая. При виде Рейни и змеелюда помрачнел ещё сильнее и попятился было обратно, но Ив заметил его и рукой махнул, подзывая.

— Ну и какого… они все здесь собрались? — вопросил Шун, нехотя подойдя к Иву.

— Я… кажется, я в дом Ива переезжаю, — неуверенно призналась Ирис.

— Да? — в тёмных карих глазах Шуна даже вялый интерес мелькнул. — Он тебя к себе шлю… содержанкой берёт?

Ив переступил порог спальни Ирис, осмотрел помещение так, словно знать не знал, что бывают комнаты и много хуже. А здесь спальня как спальня. Пусть не самая просторная как в замках фрайнов и не такая уютная, как у Ирис дома была, но обычная и вполне себе удобная. И соседние комнаты точно такие же.

— Не знаю, — Ирис понимала, что лепет её звучит жалко. И сама она, должно быть, выглядит жалко, даже не как содержанка — как уличная побирушка, которой из милости краюху хлеба да кружку горячего питья у чёрного входа богатого дома подали.

Ив обернулся к Шуну и заговорил на изумирдском языке. Шун выслушал, покосился на Реджа и Рейни, шепчущихся в другом конце коридора, и перевёл:

— Змей велит тебе собирать вещички и ехать с ним в его дом. Там ты будешь жить в его покоях… как пить дать в постель уложит… и я бы выпил чего… голова трещит почище торговок рыночных…так о чём это я? Его покои куда больше этой комнатушки и места вам обоим хватит с лихвой. С ним ты будешь в безопасности, и никто не посмеет обидеть тебя словом или делом.

— А что на это сказала его мама?

Вероятно, Ив сразу понял слово «мама», потому что ответил прежде, чем страдальчески морщащийся Шун перевёл вопрос Ирис.

— Его мать примет возлюбленную сына… кхм, даже возлюбленную?.. потому что он твёрд в своих намерениях и от данного слова не отступится, хоть и видит, что все сомневаются. Ну, я б тоже усомнился. Была б ты моей дочерью, гнал бы его с порога поганой метлой, ибо и так ясно, что у него на уме.

Ив добавил. Шун глянул на него недоверчиво и, помедлив, произнёс:

— Говорит, что вы поженитесь в самое ближайшее время.

— Поженимся? То есть обвенчаемся?

— Мне-то почём знать, что эти нелюди подразумевают под «поженимся»? И венчаются не во всех культурах.

Ирис посмотрела поверх плеча Шуна на Реджа. Беседа кузенов протекала уже не так спокойно, как поначалу, — мужчины голос повысили, и Редж жестикулировать принялся, указывая иногда на комнату сестры.

— А-а… — Ирис перевела взгляд на выжидающе наблюдающего за ней Ива. — Он не хотел прежде меня спросить, хочу ли я стать его суженой?

— Что, спросить?

— Да, пожалуйста, — сами они долго объясняться будут.

Настал черёд Ива теряться. Неужто и в голову не приходило, что девушка отказаться может?

— Не хотеть? Ты… не хотеть… моя? Э-э, быть моя любовь? — и так опечаленно на неё посмотрел, что у Ирис сердце сжалось.

— Да… нет… не знаю, — смешалась Ирис. — То есть я хочу быть с тобой, очень-очень хочу… и ты мне нравишься, но всё… так быстро и… внезапно. Мы ведь совсем мало друг друга знаем, и мы не благородные фрайны, чтобы идти под венец с незнакомцем, которого родители изберут. Нет, среди араннов подобное тоже бывает, брачные союзы заключаются по воле отцов, однако всё же чаще случается так, что двое уже какое-то время знают друг друга. Как в Сивире, например, где все знали почти всех…

Шун монотонно бубнил, переводя корявые фразы Ирис.

— Ты змеелюд, я человек, мы родились в разных странах, говорим на разных языках и с трудом понимаем друг друга. Ты красив и богат, а я немного выше нищенки и бродяжки. Разве твоя мать примет такую суженую сына? Разве для меня найдётся место в твоём доме или я стану бедной приживалкой? Даже если ты возьмёшь меня в жёны, буду ли я твоей настоящей супругой или обернусь докукой, глупостью, ошибкой?