Любовь по расчету - Пенелопа Стрэттон

Ожидалось, что грядущее Рождество станет в аббатстве Чартридж самым веселым праздником за последние несколько лет, о чем сообщил Дианте Лоппинг в одну из редких минут, когда пребывал в благодушном настроении. Другие слуги были с ним полностью согласны.

Элинор с Джорджем присоединились к Чартриджам в декабре. Одного взгляда Дианте хватило, чтобы понять, что они несказанно счастливы. За несколько коротких недель Элинор расцвела, из застенчивой девушки превратившись в молодую женщину, уверенную в том, что любима мужем и нашла свое место в этом мире. А Джордж, когда он думал, что на него никто не смотрит, жадно искал глазами супругу.

Как и Дианте, Элинор очень понравилась Софи, и три молодых женщины весело принялись планировать предстоящий праздник.

— Сколько я себя помню, в доме не было ни одного торжества, — оживленно щебетала Софи. — Старый граф… — она осеклась и покраснела.

— Был слишком жадным, — с усмешкой закончила за нее Дианта. — Надеюсь, вы посетите все наши вечеринки, Софи.

— Спасибо. Но на Рождество у отца так много дел… И я должна ему помогать. К тому же к нам приезжает тетушка Фелиция с одной из своих племянниц. Они собираются гостить у нас довольно долго.

Почувствовав некоторую напряженность в голосе Софи, Дианта расспросила ее подробнее. Оказалось, что молоденькая и своенравная мисс Амелия Долиш находится «под крылом» строгой тетушки, которой поручили приглядывать за племянницей, «чтоб не натворила глупостей», пока не придет время вывозить ее в свет.

— Амелия очень красива, и родители рассчитывают удачно выдать ее замуж, — сказала Софи. — Они отпразднуют Рождество у нас. К тому же тетушка надеется, что папа сможет оказать на девушку благотворное влияние.

Впервые Дианта увидела Амелию на службе в церкви и была поражена ее красотой — в свои шестнадцать девушка была несказанно хороша. Но вела она себя довольно несдержанно, почти вульгарно: вертела головой, улыбаясь незнакомым молодым людям, и что-то без конца шептала на ухо тетушке, невзирая на многочисленные замечания.

Мисс Долиш представили чете Чартридж. После обмена приветствиями она заявила с усмешкой:

— Если бы служба длилась дольше, я бы умерла. Господи, не представляю, как люди выдерживают это!

— Сказать такое в присутствии Софи! — возмущалась Дианта по дороге домой. — Бедняжка, у нее поистине ангельское терпение. И самое неприятное, что мы должны пригласить мисс Долиш на праздник!

Не услышав от кузины ответа, Дианта повернула голову и увидела, что молодожены улыбаются, тщетно пытаясь спрятать соединенные руки под муфтой Элинор. Заметив, что на них смотрят, они тотчас же отодвинулись друг от друга.

— Вы ведь уже месяц как женаты, — решила поддразнить влюбленных Дианта. — Куда катится этот мир?

Рекс горько усмехнулся.

— Присущие тебе холодный расчетливый ум и здравомыслие — скорее исключение, чем правило, дорогая, — сказал он.

Граф Чартридж был как всегда бодр и весел. Казалось, той ночи откровений не было вовсе. Дианта спрашивала себя — уж не почудилось ли ей?

Неделю спустя Дианта пригласила викария, Софи и их гостей на обед. Дианта еще более прониклась к Софи сочувствием — манеры юной Амелии оставляли желать много лучшего, а тетушка Фелиция была о себе слишком высокого мнения. В отличие от викария, она гордилась своими связями, постоянно упоминая «своего дорогого виконта Эллсмера». Лишь однажды ей довелось посетить загородное имение Эллсмеров, и с тех пор она жила воспоминаниями.

По окончании обеда мужчины покинули дам и удалились в гостиную. Подали чай. Разговор зашел о предстоящем празднестве, что дало тетушке Фелиции возможность рассказать о многочисленных традициях Эллсмер-парка. Как раз в тот момент, когда Дианта размышляла, как же ей прервать тираду пожилой дамы, послышался шум подъезжающей кареты.

— Кто бы это мог быть в такое время? — спросила она. — Боже, я слышу голос Берти!

Через минуту вошел Лоппинг и, заикаясь от волнения, доложил:

— Мистер Бертрам Фокс желает поговорить с вами наедине, миледи.

Дианту переполняло любопытство, и она поспешила в холл. Кузен Берти, укутанный в модный плащ с многочисленными пелеринами, выглядел обеспокоенным.

— Рад, что застал вас дома, миледи, — сказал он. — Я приехал к вам без приглашения, я знаю…

— Я бы непременно вас пригласила, если бы знала, что вы хотите на время уехать из Лондона, — ответила Дианта улыбаясь.

— Я принял решение довольно спонтанно. И теперь я мог бы долго вам рассказывать о «прелестях» путешествий по сельской местности, особенно в канун Рождества, — попытался по-дружески пошутить он.

Без дальнейших расспросов Дианта отдала приказание слугам поставить лошадей Берти в конюшню и приготовить для него комнату. Его камердинер ушел, чтобы распаковать багаж.

— Берти, присоединяйтесь к нам, — пригласила Дианта, указывая на гостиную, откуда доносился смех Амелии.

— Я не могу предстать перед дамами в подобном виде, — произнес Берти, указывая на свой дорожный костюм.

Но через мгновение в дверях показалась Амелия. При виде настоящего денди ее глаза засверкали, и она принялась кружиться вокруг Дианты, умоляя представить ее. Дианта тихо застонала — какое бесстыдство, но Берти не обратил на это никакого внимания: он был настолько очарован красотой девушки, что стал нести какую-то чушь, даже не отдавая себе в этом отчета.

К великому облегчению хозяйки дома вскоре к ним присоединилась Софи, которая умела мягко урезонить свою дерзкую кузину. Дианта быстро представила ей Берти, и пригласила кузена в гостиную. Тетушка Фелиция была чрезвычайно любезна, викарий вежливо поприветствовал Берти, окинув укоризненным взглядом его щегольской наряд. Вскоре он заметил, что им пора домой. Амелия надула губы, но викарий был непреклонен, и они уехали. Джордж и Элинор тоже отправились восвояси, оставив нежданного гостя наедине с Диантой и Рексом.

Испытывая чувство неловкости, Берти смотрел на графа и вспоминал, при каких обстоятельствах состоялось их знакомство. Рекс выкупил у него свою лошадь через камердинера, а на свадьбе не выпало оказии поговорить, поэтому та встреча в парке была единственной. Однако Берти с облегчением заметил, что Чартридж пребывает в добром расположении духа, в чем немедленно убедился при первых же словах графа:

— Мы рады вас видеть у себя, милорд. Но что же привело вас в деревню посреди зимы? Судя по всему, в это время года вы редко покидаете пределы Лондона.

— Никогда не знаешь, когда изменишь привычкам, — весело парировал Берти. — Мне захотелось отпраздновать Рождество вдали от шума и суеты.

— Ну нет, — остановил его Рекс, — это вы можете рассказывать кому угодно, но только не мне. Что вас привело? Долги?

Берти предпринял последнюю попытку сохранить хорошую мину при плохой игре: