Аскатон. Белая повелительница - Анастасия Тимощенко

– Я знаю, что ты ненавидишь меня за те слова, что я произнес в доме Таидора, когда Али была без чувств. – Аймон встал и беспокойно начал мерить шагами комнату. – Просто тогда, я был очень напуган и винил себя в том, что произошло с ней. Знаю, что совсем не так должен был себя вести.

Аймон видел сомнение на лице Ксенервы.

– Я знаю, что тебе сейчас трудно мне поверить, но ты и представить не можешь, как мне было одиноко…

– Ты сам вел себя как полный придурок. – Глаза Ксенервы вспыхнули. – Как-то трудно воспылать добрыми и светлыми чувствами к такому мерзавцу.

– Согласен, но я сейчас хочу сказать про другое время. – Устало проговорил Аймон. – Я про то время, когда вас еще не было в Аскатоне. – Аймон осушил стакан воды одним глотком и нервно провел ладонью по волосам. – Знаешь, я сразу понял, что ты моя диара, сразу как нашел тебя. Я часто навещал тебя, наблюдал за тобой, пока портал еще работал. Когда ты захотела ребенка, то я не смог допустить, чтобы это был не наш ребенок. К тому же я знал, что ты не захочешь с ним расставаться, когда придет время перенести тебя в этот мир. И понял, что не ошибся, в том, что пришел к тебе тогда ночью. Если бы ты родила от человека, то этот ребенок умер бы еще в портале, что причинило бы тебе сильную боль.

Ксенерва застыла, боясь испортить момент. Аймона не часто тянуло на откровения.

– Но, когда я увидел нашу дочь – все во мне перевернулось. Тогда я еще не знал, как объяснить свои чувства и дать им определение. Но, все что мне хотелось, это быть с вами. И я еле сдерживался, чтобы не сломать шею тому, придурку, который был твоим мужем и не забрать тебя и Али немедленно. Но тогда было не время. Предсказатели велели ждать. Мне было одиноко без тебя, без Алииды. Я знал, что вы есть, но не мог быть с вами. К тому же, если вы стали для меня родными, то я для вас был абсолютным незнакомцем.

Аймон опустился на кресло и, упираясь локтями в бедра, обхватил голову руками.

– Когда связь начала теряться, я очень испугался, что не успею. Алиида была очень слаба… Я всегда считал виноватым себя за то, что с ней случилось. Я должен был забрать ее раньше. Когда тебя еще не было в Аскатоне, я часто навещал ее в Гротсберге. Глядя на ее маленькое тельце, на болезненную худобу, на бледную кожу, я готов был биться головой о стену, если бы это ей как-то помогло. Я надеялся, что мы успеем вылечить ее до твоего появления. Поэтому я тянул время и не вернулся за тобой сразу, чтобы успеть излечить ее к твоему появлению в Аскатоне. Но хейи слишком долго искали необходимые артефакты для ее исцеления. Мне пришлось забрать тебя, потому что уже просто нельзя было тянуть. Я очень боялся, что у нас ничего не выйдет, и она умрет.

– Почему ты исчез, когда она пришла в себя?

– Я только сейчас понял, каким трусом был, оттягивая неизбежное. Когда она пришла в себя, я не смог удержать себя от того, чтобы не встретиться с ней. Я пришел, когда ты спала. А потом, я исчез, потому, что были дела… и потому, что я боялся того, что меня тянет к вам, того, что я хотел быть с кем-то рядом, настолько сильно, что не мог ни про что другое думать. Я понял, что не останусь уже прежним, потому, что в моей жизни появились вы. И моя человеческая часть ликовала, чувствуя, что вы лекарство от одиночества, даймоническая же рычала и противилась, потому, что мне казалось, что вы делаете меня слабым. Я почувствовал ответственность за вас. Меня пугало то, что я боюсь за чьи-то жизни, больше чем за свою. В этом мире у темного повелителя не может быть настоящей семьи. Здесь я никому не мог довериться. Не мог показать, что мне кто-то по-настоящему дорог. Для всех я жестокий правитель Варпа.

Ксенерва не знала, что сказать. Многое стало понятным для нее после его слов. Но все равно не оправдывало его поведение. Некоторые его слова с особой болью врезались в ее память и сердце.

– Ну, насколько я знаю из вашей истории – не самый жестокий. – Сказала она. – Почему же ты сейчас не боишься, что тебя сочтут за слабого человечишку?

– Потому, что мне стало плевать на всех. Я убью любого, кто осмелится посягнуть на ваши жизни или хотя бы обидеть. Я не могу больше жить и делать вид, что я ничего не чувствую. Когда зур ранил тебя, то я по-настоящему испугался. Мысль, что ты умрешь, была невыносима, не потому, что пророчество не сбылось бы, про него я вообще не думал, а потому, что не знал, как дальше жить. И тогда я понял, что очень привязан к тебе и Али. И я понял, что вы достали из глубины моей души то, что я всегда старался спрятать, уничтожить в себе – обычные человеческие чувства.

Аймон подошел к Ксенерве и опустился возле нее на колени.

– Ты сможешь простить меня? Я знаю, что долго затягивал с этим, но я люблю тебя и Али, и хочу, чтобы мы были настоящей семьей, как бывает у людей. И пусть я подлец, каких мало, но…

– Да, ты тот еще говнюк. – Ксенерва улыбнулась. Услышать о словах любви из уст Аймона стало для нее настоящим сюрпризом. Но последнее время он действительно стал другим. И она верила ему. – Но я подумаю над этим, пока тебя не будет.

Глаза Аймона просияли. Он обхватил Ксенерву руками и повалил на кровать.

– Но обещай, что не навредишь моей репутации законченного подонка.

– О! Я не посмею это сделать. – Заверила Ксенерва со смехом.

– Тогда обещаю любить тебя больше, чем ты меня.

– С чего ты взял, что я тебя люблю, ммм? – Ксенерву забавляло то, как вытянулось его лицо.

– Это же очевидно! Как можно меня не любить? – Аймон горделиво вскинул голову. – Посмотри, разве я не красавчик?

– О, да. – Ксенерва покачала головой, вытянув губы.

Аймон приподнялся над ней, выпрямив руки.

– Что совсем не любишь? – Прищурился Аймон. – Ну, может хоть капельку? – Ксенерва засмеялась, глядя на его просительное выражение лица, но ничего не ответила. – Раз так, то я непременно должен тебя просветить, насколько я хорош.

– И в чем же ты так хорош? – Вскинула брови Ксенерва, и, не удержавшись, провела ладонью по его мускулистой груди.

Аймон шумно втянул воздух и выругался на непотном языке, когда по его телу пробежала дрожь. Ей понравилось, что ее прикосновение не оставило его равнодушным.

– Крошка, ты не знаешь, с каким огнем играешь. – Глаза Аймона сузились.

– Неужели? – Ксенерва с вызовом встретилась с его взглядом.

Он одарил ее широкой ухмылкой. Той самой – когда приподнимался только один уголок его рта и, казалось, что он с трудом сдерживает смех. Она любила эту улыбку так же сильно, как порой она ее раздражала. Когда Аймон коснулся губами ее шеи, томительная дрожь пробежала по всему ее телу. Было глупо отрицать что, не смотря на то, что иногда он был полным идиотом, ее влекло к этому мужчине, как никогда и ни к кому.

– Знаешь, в чем я по-настоящему хорош? – Голос Аймона был хриплым. Ксенерва лишь вопросительно вздернула подбородком. – В поцелуях. – Пояснил Аймон и нежно приник к ее губам. Его поцелуй разжигал пламя в груди девушки, но не то, что терзало и дарило боль. Приятное тепло, которое исходило и от него тоже, обволакивало их тела, сливая воедино.