Моя любовь когда-нибудь очнется - Чарльз Мартин

Я хорошо понимал, что, прежде чем пускаться вплавь, им нужно «попробовать воду». Иными словами, им нужно освоиться с материалом, чтобы, столкнувшись с проблемой, не впадать в ступор, а наоборот – использовать свои способности, сообразительность и знания, чтобы преодолеть трудности. Мне же нужно было как можно лучше узнать каждого, понять, кто на что способен, соотнести личность с особенностями индивидуального стиля и получить своего рода образец, с которым я мог бы сравнивать их последующие работы. Мне нужно было знать, кто готов работать, а кто – нет. Кому мой курс по плечу, а кто не потянет. Первое тестовое задание и было тем самым пробным камнем, благодаря которому я надеялся получить ответы если не на все, то по крайней мере на большинство своих вопросов. Кроме того, первая работа должна была стать своеобразной проверкой «на вшивость». Мне нужны были самостоятельные, а не списанные из Интернета работы.

И я задал своим студентам автобиографическое эссе. На самом деле это довольно простая работа, она по силам каждому. Кроме того, она не требовала никаких глубоких исследований: каждый из моих студентов по определению прекрасно разбирался в любых вопросах, касавшихся собственной биографии. Единственными моими пожеланиями были максимальная честность и хорошее чувство юмора.

Бо́льшую часть субботы я провел в больнице, читая Мэгги вслух работы моих студентов. В своих эссе они описывали самые разные вещи – школьные выпускные балы, автомобильные аварии, жаркие летние ночи, проведенные с загорелыми, грудастыми женщинами, и многое другое. При этом никто из них не проявил задатков писателя-фантаста – все события выглядели реальными и были описаны достаточно честно.

Мервин написал о том, как он в последний раз играл в футбол в старшей школе. Его команда стала чемпионом страны, а сам Мервин – лучшим игроком года (в своей возрастной категории, естественно). Как я и ожидал, письменным английским он владел далеко не в совершенстве, но свойственные ему остроумие и легкость нрава, которыми Мервин отличался на занятиях в аудитории, отразились в работе почти без потерь. Он писал так, как говорил, и я счел это неплохим началом. Хорошее начало рождает надежду, а мне хотелось надеяться, что Мервин меня не разочарует.

Аманда писала о своем детстве, которое она провела в Диггере, писала о своем отце и о его прошлом, о своем желании стать сиделкой и ухаживать за тяжелобольными людьми. Упоминала она и о своей беременности. Стиль был сжатым, но предельно информативным – таким же, как и ее устная речь. Каждый, кто прочел бы ее трехстраничное эссе, мог узнать об Аманде буквально все. Впрочем, нет, не все. К своему удивлению, я не нашел в эссе никаких, даже косвенных упоминаний об отце ее будущего ребенка, и это заставило меня задуматься о причинах подобной скрытности.

Алан очень живо описал свою машину – «Шеви Камаро» 1969 года выпуска. Он нашел ее на свалке и перевез к себе в гараж, где она два года простояла на чурбаках. Алан разобрал машину буквально по винтику, а потом собрал снова. Салон, покраска, кузовные работы, двигатель, трансмиссия… Многие детали и узлы ему приходилось ремонтировать, восстанавливать или заказывать новые взамен полностью негодных. Алан потратил на свою машину немало денег и еще больше труда и в конце концов получил настоящий выставочный экземпляр. Это, кстати, была вовсе не фигура речи – к своему эссе он прикрепил копию сертификата победителя ежегодного смотра классических ретромобилей в Уолтерборо. К сожалению, стиль Алана был беден и довольно коряв, но, даже несмотря на это, ему удалось донести свою идею до потенциальных читателей. Кроме того, многочисленные следы резинки, которой Алан пользовался, чтобы стереть не устраивавший его вариант, свидетельствовали, что и на свое эссе парень потратил немало времени и труда. Похоже, он прекрасно понимал, что его авторский стиль хромает и что работать над ним придется не меньше, чем над древним «Камаро» – и это тоже внушало мне определенные надежды.

Юджин посвятил эссе своему прошлогоднему «Весеннему пикнику» в Атланте[28]. Живописуя походы по барам, ночевки в грязных отелях, перепихоны на заднем сиденье «Олдсмобиля» и мучительное расстройство желудка, он не упустил – и не опустил – ни одной детали, упомянув даже «Волшебные пальцы» – прибор, который за четыре четвертака обеспечивал постояльцу пять минут неверных решений[29]. Работа Юджина только подтвердила то, что я подозревал: передо мной был достаточно интеллигентный парень, которому, однако, еще только предстояло найти для своего ума иную точку приложения, нежели очередная девушка или очередная вечеринка. Помимо всего прочего, эссе обнаруживало одно интересное свойство характера Юджина, о котором он сам, похоже, пока не подозревал. С моей точки зрения, у парня был настоящий предпринимательский дар. Он обладал уникальной способностью подмечать и учитывать малейшие детали, обращать к своей пользе любую, даже заведомо проигрышную ситуацию и произносить нужные слова в нужное время. Похоже, за Юджина мне даже переживать не стоило. Я был уверен, что он успешно закончит курс, а потом и колледж. Такова была его цель, и можно было не сомневаться, что своего этот парень добьется.

Тихоня Кой, скрывавшаяся в дальнем углу аудитории за длинными волосами и темными очками, сдала мне эссе размером всего в полстранички, хотя я специально оговорил объем: не меньше трех страниц. Наверное, мне никогда не понять, почему некоторые студенты поступают подобным образом. Им велят написать эссе размером не меньше трех страниц, а они приносят несколько предложений и при этом вполне убеждены, что этого вполне достаточно. Ну ладно, допустим, они считают, что три страницы – это прихоть преподавателя, но почему они не могут хотя бы попытаться выполнить задание, пусть даже исключительно ради того, чтобы облегчить себе жизнь? Кроме того, я всегда считал: раз ты согласился участвовать в игре, то по крайней мере соблюдай правила, но многим почему-то кажется, что для них закон не писан.

В своем ультракоротком эссе Кой попыталась спрятаться за размытыми формулировками точно так же, как она прятала глаза за стеклами больших темных очков, однако ее несомненные писательские способности сыграли с ней злую шутку. Удерживая читателя на расстоянии с помощью тщательного подбора слов и игры со структурой предложений, Кой невольно демаскировала свой талант. Ее стиль меня просто поразил – передо мной был почти готовый писатель. Увы, мне пока оставалось неясным, что́ она скрывает и почему, поэтому мои надежды относительно ее будущего были достаточно туманными.

Все остальные работы были более или менее одинаковыми: они содержали достаточно много сведений, но казались суховатыми, как официальные информационные бюллетени. Было совершенно ясно: студенты пытались дать мне то, что́, как им казалось, я от них хочу, в несомненной надежде, что я отвечу любезностью на любезность и выставлю им хорошие оценки.