Сила рода. Том 6 - Павел Вяч

И шагнул в огонь.

Отныне и вовек, вы непримиримый враг Бездны!

Увидеть финальный привет от этой ксуровой сущности я успел, а вот отреагировать уже нет.

Невыносимо жгло всё тело, тиски духоты и жара стягивали виски, дико хотелось вдохнуть хоть глоточек свежего воздуха.

А когда до моего обожжённого носа донёсся сладковатый запах жареного мяса, я не выдержал и заорал.

От боли, от страха, от предчувствия мучительной смерти.

Надеюсь, со стороны я смотрелся не сильно жалко…

Неожиданно в груди потеплело, и раздался пронзительный крик.

Причем, несмотря на всю ту боль, которую я сейчас пропускал сквозь себя, мне почему-то показалось, что этот крик услышал весь мир.

Глаза я открывать боялся — мне хватило непередаваемого ощущения влетающего в горло огня — поэтому феникса я не увидел, а почувствовал.

Окружающий меня огонь стал какой-то мягкий, что ли? А за спиной будто бы расправились крылья.

Хотя… почему будто бы?

«Пора» — пронеслось в голове, и я через силу раскрыл глаза.

Вокруг бушевал огонь, это был свой огонь. Феникс, вылетевший у меня из груди, увеличился в размерах, и я сейчас находился внутри него.

Эдакий огненный кокон, защищающий от внешнего пламени.

И от обступивших меня элементалей Огня.

Но мне сейчас было не до них.

Найдя взглядом островок белёсого тумана, я выхватил ярко-белый сгусток огня из рук ближайшего элементаля и швырнул его в последний осколок Бездны.

И тут же, не глядя на получившийся результат, ринулся вперёд — прямо на удивленного таким поворотом элементаля.

— Ууууууу!

Ревущий огонь пронесся сквозь меня, выжигая все следы Бездны, которых на моем теле оказалось неожиданно много.

Было очень больно, но… приятно.

Как после вырезания нарывающего чирея или зашивания раны — вроде и больно, и приходит понимание, что самое страшное позади.

Элементаль возмущенно заревел, наверное, ему показалось, что им, хе-хе, воспользовались, а я интуитивно посмотрел наверх.

Огонь, бушующий в небесах, сложился в огромную ладонь, которая медленно тянулась ко мне.

«Аден» — промелькнуло не то узнавание, не то надежда, и я немедленно протянул руку навстречу.

Вокруг меня ревели недовольные элементали Огня и предупреждающе кричал Огненный феникс, в который превратилась моя аура.

Казалось, ещё немного, и элементали переступят через себя и накинутся на огненную птицу, яростно защищающую наглого человека.

Огненная ладонь, словно уловив мои опасения, неожиданно ускорилась и, крепко ухватив меня за протянутую руку, рванула наверх.

Последнее, что я услышал, был торжествующий крик феникса.

— Кто-нибудь слышал птичий крик?

— Смотрите!

— Кажется получилось…

— У него же ожоги по всему телу! Пожарский!

— Удивительно… Ни единого следа Бездны… Что это было, Очищение Огнём? Как он вообще жив-то остался?

По идее, можно было постараться и по голосам понять, кто столпился вокруг меня.

Я совершенно точно слышал холодный голос Серебряного, усталый голос Адена, невозмутимый голос Ромы и… хриплые голоса Вани и Ольги Ивановны.

И этого мне было достаточно.

* * *

— Ну что, пришел в себя? — Толстой бесцеремонно уселся на мою постель и ткнул меня в плечо. — Герой!

— По лбу получишь, — проворчал я, неохотно разлепляя веки.

Не знаю, сколько я проспал, но… впервые за долгое время я просто спал.

Видел какие-то сны, в которых неизвестно откуда взялся мой бывший учитель по литературе.

Куда-то бежал, с кем-то дрался, брёл по пустыне и раз за разом принимал любопытную диадему.

Кажется, мне ещё снились шахматная доска и шахматные фигуры, превращающиеся в воинов, а ещё…

Я был в каком-то магическом университете и в кабаке, полном непонятных личностей с разбойничьими рожами.

И если в кабак каким-то чудом меня ещё могло занести, то магический университет был точно мимо.

Где я и где магия?

Хотя… может быть подсознание таким способом высказывает некое сожаление? Ведь неплохо было бы самому кидаться огненными шарами!

— Вставай давай, — Толстой пропустил мою угрозу мимо ушей. — Куча дел накопилась!

— Подождут, — отмахнулся я, всерьез рассчитывая ещё немного подремать.

— Отец прибыл, — усмехнулся Иван. — И Прокудин-Горский.

Сон как рукой сняло, и я рывком поднялся, отчего голова слегка закружилась.

— Ты чего сразу не сказал? — я отпихнул ухмыльнувшегося Толстого в сторону и потянулся за мундиром, который кто-то аккуратно сложил на стуле.

На мне была та самая холщовая или льняная — плохо разбираюсь в тканях — ночнушка, в которой щеголяли раненые в госпитале.

Ночнушка отправилась на кровать, а я принялся облачаться в мундир.

— Сказал, — не согласился Толстой. — И вообще, почему не спрашиваешь, как моё самочувствие?

— А я и так вижу, — отмахнулся я, ощущая, как от Вани веет смутно знакомым теплом. — Пылаев вас тоже через огонь пропустил, да?

— Так и знал, что почувствуешь, — удовлетворённо кивнул Иван. — Есть две новости, хорошая и плохая.

— Валяй, — кивнул я, принимаясь за сапоги.

— Ты, я, Ольга и Аден, мы, как бы так сказать, теперь чувствуем друг друга, ну и огненную стихию.

— А плохая?

Плюсы Ваня мог не говорить. Я и сам чувствовал, как повысилась сопротивляемость Огню, появившееся родство с этой стихией и, самое главное, свернувшегося под сердцем феникса.

Плохая, впрочем, тоже напрашивалась сама собой, но я решил проверить свои догадки.

— Теперь или мы, или Бездна.

Все, как я и ожидал.

— Оут далеко?

— Принимает Прокудина-Горского.

— Макс?

— Беседует с Горчаковым и Розовым, которые нашли и доставили на заставу Игоря.

— Фил?

— Ууу, — Толстой махнул рукой, — бегает как белка в колесе. Размещает понаехавших вольников, утверждает открытие мануфактур, берет взятки.

— Взятки? — удивился я, заканчивая с мундиром и берясь за костюм пилота УГа.

Уж что-что, а дополнительная защита не помешает.

— С гильдейских, — расплылся в улыбке Иван.

— А, ну эт можно, — я усмехнулся в ответ.