На крутом вираже - Алексей Макеев

– Вот и отлично. Вы можете заниматься своими делами – вовсе не обязательно сидеть и ждать, когда вас вызовут. Но должен предупредить, что допросы будут достаточно длительными. Нам нужно узнать все до малейших деталей и при этом выяснить, кто из присутствующих нам лжет. Так что не обижайтесь на то, что дознание затянется.

Все молчали. Только бизнесмен Перевозчиков заявил:

– Надеюсь, что меня-то вы освободите от необходимости отвечать на множество вопросов? Я ранен, плохо себя чувствую, мне необходим покой. К тому же я приехал сюда только вчера. Про первый случай, с этим шофером, я вообще ничего не знаю. К несчастью с этой горничной тоже не имею отношения, как и к последнему эпизоду, с охранником. А про покушение на меня самого вы меня уже спрашивали. Так что я, пожалуй, поднимусь в свою комнату и лягу в постель.

Он поднялся и направился к лестнице. Гуров не стал его останавливать, но, не повышая голоса, проговорил:

– Разумеется, вы можете лечь в постель, вам этого никто не запретит. Вы даже можете уехать отсюда, вернуться в Москву – ведь с вас не брали подписку о невыезде. Можете уехать – тем более что, как мне сказали врачи, ваша рана не опасна, и, честно говоря, вас нельзя считать раненым. Однако я бы не советовал вам покидать этот дом. Расследование совершенных здесь преступлений будет идти независимо от того, останетесь вы или уедете. И вам, как свидетелю и участнику здешних событий, придется ответить на вопросы полицейских. Только делать это вы будете в Москве, и полиция учтет тот факт, что вы не захотели сотрудничать со следствием.

– Я не хочу сотрудничать? – остановившись, с недоумением произнес Перевозчиков. – Почему же я не хочу? Даже странно такое слышать. Конечно, я готов… да, я готов отвечать.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся Лев. – Сейчас вы можете идти к себе, отдохнуть. Вас я приглашу позже. А сейчас я попросил бы остаться вас, Аня. – И он повернулся к подруге Виктора Селезнева.

– Я?! – испуганно воскликнула девушка. – Но почему я? Может, я потом? Позже?

– А какая разница? Наоборот, лучше пройти первой. Вы же сдавали экзамены. Вспомните, есть много людей, которые хотят сдавать первыми, даже спорят за право попасть в первую десятку. И такое желание можно понять: сдал – и свободен. Так и здесь. Ответите на мои вопросы – и больше вас никто не потревожит. А ты с кого начнешь, капитан? – повернулся Лев к Коптелову.

Тот немного подумал, затем ответил:

– Ну, если вы берете Анюту, я возьму ее молодого человека, то есть Виктора Георгиевича. Давайте, Виктор, поднимемся в кабинет.

Совпадение это было, или характер у молодых людей был схожий, но Виктор Селезнев, обычно весьма уверенный в себе, растерялся, как минуту назад его подруга.

– А почему я? – запинаясь, произнес он. – Может, я чуть позже? Сначала пусть папа… Или еще кто-то…

– Да бросьте, Виктор! – постарался успокоить его Коптелов. – Вон ваша девушка не боится идти первой, и вы не бойтесь. Побеседуем – и будете свободны.

– Ну ладно… – нехотя согласился младший Селезнев и в сопровождении Коптелова и лейтенанта Мироненко проследовал на второй этаж.

А Гуров сделал приглашающий жест Ане Коробкиной, и они вдвоем прошли в столовую.

Войдя в просторное помещение столовой, Гуров огляделся и направился к маленькому столику, стоявшему в углу.

– Думаю, здесь нам будет удобнее, чем за большим столом, – сказал он. – Так, сейчас я все приготовлю, подождите минуточку… – Выложил на стол блокнот, диктофон. Открыл нужную страницу в блокноте, проглядел свои записи и кивнул: – Что ж, приступим. Скажите, вы давно знакомы с Виктором?

– Смотря как считать, – ответила Аня. – Мы познакомились в Сети год назад. Я давно играми интересуюсь, пишу о них, сотрудничаю с несколькими сетевыми изданиями. Витя меня так и нашел – по этим публикациям. Он ведь тоже геймер, глубоко в эту тематику погружен.

– А, геймер – значит игрок, – расшифровал для себя Гуров. – Понятно. Значит, вначале знакомство было чисто… как это говорят? А, виртуальным. А когда оно стало, так сказать, обычным, материальным?

– Ну, мы начали переписываться, я ему свои фотки послала, – рассказывала Аня. – Он мне тоже о себе рассказал. Ну, а потом мы встретились в одном клубе…

– В Москве?

– Да, в Москве. Я ведь тоже, как и он, в Москве учусь. Только он по экономике, а я на программиста.

– Понятно. Про ваше сближение я вас спрашивать не буду, это к делу не относится. Перейдем сразу к тому моменту, когда вы впервые приехали сюда, в поместье. Когда это произошло?

– В этом году, в начале лета. Я даже экзамены досрочно сдала, чтобы скорее освободиться и сюда приехать. Какого числа мы приехали, я точно не помню, но примерно десятого июня.

– То есть вы живете здесь уже три месяца?

– Да.

– И не скучно на одном месте? Разве у вас не возникало желания поехать с вашим молодым человеком куда-нибудь за границу? В Таиланд, в Испанию? Пусть даже в Турцию? Ведь у Виктора, как я понимаю, финансовые возможности неограниченные…

– Тут вы ошибаетесь, – ответила Аня. – Отец ему, конечно, деньги дает, но не слишком много. Витя по этому поводу прямо бесится. Отец его одно время решил ввести в свой бизнес. Стал на совещания возить, на деловые встречи.

– Виктор был этому рад?

– Я бы не сказала. У него вообще к бизнесу душа не лежит.

– А к чему лежит? К играм?

– Да, когда мы познакомились, он все время говорил, что начнет разрабатывать новые игры. Причем у него даже планы были, какие именно игры делать. Не стрелялки всякие, не войнушку. Нет, он хотел делать игры типа «Стратегии», про развитие собственного бизнеса, завоевание рынка. В общем, хотел сделать игру «Как стать миллионером». Только…

– Что?

– Не получилось у него ничего. Все, что он делал, оказывалось повторением того, что уже есть. Нового создать не получалось, понимаете? И он это дело забросил.

– Так, значит, с бизнесом у Виктора отношения не сложились, с компьютерными играми тоже… Чем же, по-вашему, ему стоит в жизни заниматься? И что он сам думает о своих перспективах?

– Если хотите знать, он все время об этом думает, – призналась Аня. – У него потому и настроение такое плохое в последний месяц, что он никак не может прийти к определенному решению. Потому и срывается, кидается на всех. Вот и на вас тогда кинулся… Он ведь на самом деле вовсе не наглый, не высокомерный. Наоборот, в последнее время стал ценить себя все ниже. «Ни к чему я не способен, – говорит. – Я просто ничтожество!» И в Москву не хочет возвращаться. «Зачем мне в этот институт идти? – говорит. – Ненавижу я все эти экономические модели!» И за границу не хочет ехать, потому что ему надо не отдыхать, а решить, что с собой делать. Ну, и денег особых нет. А раз он здесь сидит, то и я сижу. Хотя мне уже пора за учебу приниматься.