СМЕРШ против бандеровцев. Война после войны - Анатолий Терещенко

Сразу же были получены конкретные данные на всех участников уничтожения еврейского населения в дрогобычском Бабьем Яру. Оперативники СМЕРШа установили, что в физическом устранении советского актива, красноармейцев, оказавшихся в плену после панического отступления в первые дни войны, и евреев города принимали активное участие, кроме специальных подразделений службы безопасности (СД) гитлеровской Германии, и бандеровцы из числа местных жителей.

Одних сразу же задерживали сотрудники СМЕРШа, на сбежавших материалы оставляли территориальным органам госбезопасности, которые быстро формировались в этих местах после уходящей на запад Красной армии.

– Помнится, – рассказывал ветеран, – мне довелось уже после войны вычислять и беседовать с выкуренными из схронов бывшими вояками бандеровского воинства.

Допрашивал одного из таких «героев» по кличке Берест.

– Кем он был?

– Участником одного из боевых отрядов УПА, которого силой затащили в банду. Он признался, что, если бы «не пошел в лес», потерял бы родителей и себя – убили бы всех, а хату сожгли.

– Так что же ему конкретно вменялось в вину?

– Когда немцы пришли в Дрогобыч и стали «чистить» город, их группу направили на выкуривание из квартир евреев и отправление их в гетто. Кроме того, бандеровцы в сорок первом охотились за советскими активистами и отставшими от войск красноармейцами. Последних или расстреливали на месте, или сдавали немцам. Таких фактов было много. Надо признаться, что молодежи в отрядах УПА было очень много. Со временем, после разбирательств и выяснения мотивов сотрудничества с бандеровцами, при отсутствии совершения злостных преступлений таких «парубков» отпускали по домам.

– Но были факты и массовых отправок в Сибирь?

– Были, но только тех, кто активно сотрудничал с немцами и на ком имелась кровь жертв бандеровских шабашей.

– А какова судьба Береста?

– Его профилактировали.

– Чем же он объяснил свое сидение в бункере?

– Главарь потребовал, чтобы его охраняли. И опять под страхом смерти. Вот он и побоялся выйти…

В первых числах января воины 143-й стрелковой дивизии в составе 487-го (командир майор Березовик), 635-го (командир подполковник Синченко) и 800-го (командир подполковник Подтуркин) стрелковых полков вступили на территорию Ровенской области, а 6 января освободили ее первый районный центр – Рокитное. Преследуя отходящего противника, отражая его контратаки, передовые части дивизии вышли к реке Случ.

Командовал частями 143-й стрелковой дивизии полковник Митрофан Моисеевич Заикин, впоследствии ставший генералом и Героем Советского Союза, достаточно опытный военачальник, участник Гражданской войны. На западном берегу Случа противник подготовил несколько линий траншей с минными полями и колючей проволокой. В северной и восточной части города немцы создали трехкилометровый оборонительный рубеж, а непосредственно в Сарнах – прочную оборону. Она состояла из отдельных узлов сопротивления. В ее систему были включены и два бронепоезда, курсировавших по железнодорожным путям так называемого «сарненского креста».

Кроме того, гитлеровцами были созданы три системы узлов обороны в населенных пунктах Карпиловка, Люхча и на станции Страшево.

По данным зафронтовой агентуры СМЕРШа и разведотдела соединения, группировке немцев в городе, в составе более семи тысяч человек, командование вермахта обещало помощь. Чтобы упредить противника, командир дивизии Заикин принял решение не на лобовой штурм города, а обходным маневром полков с севера и юга взять противника в окружение – создать им в Сарнах маленький Сталинград.

Кстати, М. М. Заикин в годы Гражданской войны дрался в этих местах с белополяками в качестве командира взвода в Первой Конной армии С. М. Буденного, поэтому местность хорошо знал.

Бои за Сарны длились с 8 по 11 января 1944 года.

После четырехдневной осады и уличных боев наши войска овладели городом. Именно в этот день закончился оккупационный срок города, длившийся с 6 июля 1941 по 11 января 1944 года.

На сарненском направлении, взаимодействуя с регулярными войсками, успешно действовали и партизаны, в частности соединения народных мстителей А. Н. Сабурова и С. Ф. Маликова. Они не только вступали в единоборство с немецкими оккупантами, но и хорошо пощипали бандеровскую УПА. Было разгромлено несколько отрядов на территории Ровенщины и Волыни.

Обескураженные бандеровские главари заметались, понимая, что надо уходить в подполье, – слишком много невинной крови пролито ими на родной земле. Убивали ведь не только наших воинов и сторонников советской власти, но и сочувствующих ей местных жителей. «Нашатковали красной капусты», как выражались они с бравадой, немало. Много мирных граждан было уничтожено по селам.

* * *

Этот период боевых действий на Ровенщине был омрачен гибелью командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Ватутина. Об этом факте писали много и разно. Одно ясно, что смертельное ранение он получил от пуль оуновских бандитов.

Как показал на допросе бывший командующий группой УПА «Тютюнник» Федор Воробец (Верещака), нападение на командующего фронтом произошло в районе действия сотни Деркача. В ходе расследования по данным СМЕРШа, совершили это нападение из засады две группы Службы безопасности ОУН из сел Михальковцы и Сиянцы Острожского района Ровенской области. В операции участвовало до тридцати бандитов, то есть в десять раз меньше, чем описывал Жуков в своих мемуарах.

В подбитой машине оуновцы нашли часть оперативных документов и простреленную генеральскую шинель. В ней, застиранной от просочившей крови командующего, долгое время щеголял бандит по кличке Чумак, один из участников нападения.

Кстати, самого Федора Воробца задержали оперативники спецгруппы МВД, переодетые в форму уповцев. Случилось это 15 января 1946 года. По суду он был приговорен к ВМН, но потом вердикт пересмотрели и осудили на 25 лет. Воробец закончил свое земное существование предположительно в 1959 году в тюремной больнице Озерлага в Иркутской области.

Начальник ГУКР СМЕРШ НКО СССР генерал-лейтенант Абакумов В. С. по случаю нападения бандеровцев на штабную колонну командующего фронтом направил начальнику УКР СМЕРШ 1-го УФ генерал-майору Осетрову Н. А. жесткую шифровку, предварительно позвонив по телефону.

– Николай Алексеевич, как же так могло случиться, что вы не смогли обеспечить безопасность командующего? – рокотал гневный голос хозяина СМЕРШа, которого Герой Советского Союза генерал-полковник Б. П. Иванов назвал чекистским Жуковым.

Осетров не стал оправдываться, рассказал честно все то, что ему докладывали очевидцы этой трагедии. Командующий решил воспользоваться распутицей и внезапно обрушить свой рассекающий удар по матерому фашисту Манштейну. Для этого с разрешения Ставки войска совершили перегруппировку. Поэтому Ватутин спешил объехать штабы армий и соединений, разъяснить задачу на новое наступление и проверить боеготовность.