Демоны пустыни - Маркус Кас

Старичок делает быстрый жест рукой и туземец убирает руку. Как он одной рукой проломил доспех? Да кто эти ребята вообще такие? Силу не призывал, это точно. Они все просто ей пропитаны.

Времени на научные исследования мне не дают. Мудрец кивает на чашку. Я мотаю головой. Он кивает. Хтонь, поговорить бы по-человечески.

Пока меня никто не трогает, накидываю несколько слоев защиты. Взываю к Упуауту и получаю такой мощный поток, что жмурусь. Ух, вот оно что — родная земля.

Прицеливаюсь по поиску. Двое позади, четверо за стариком и двое у дверей. Сейчас уложим всех спать и поболтаем с мудрецом. Но сначала он сам отхлебнет, что мне подсовывает.

Уже не скрывая злорадства бью силой и сам слепну от ее мощи. Доля секунды, никто не успевает среагировать. Они слишком спокойны…

Я вижу, как поток врезается в первого и растворяется. Второй, третий. Ничего! Ни звука, ни движения. Они стоят, как и стояли, даже не моргнули. Вот я и выяснил, в чем подвох.

Осматриваюсь и вижу, что двое, что стояли у дверей, приблизились. Улыбчивые, зараза. И направляют свои трубки прямо мне в лоб. С расстояния пары метров не промахнутся.

Но с другой стороны, хотели бы убить, уже справились бы. Что я им смогу сделать? Ну может успею пару морд набить, пока не получу иглу в мягкое место. А то и в глаз. Эта мысль меня окончательно примиряет.

Цокаю, укоризненно смотря на старичка, и беру чашку. Напиток обжигает язык, но я упрямо делаю большие глотки. Вкусы десятков трав перемешаны в этом пойле. Даже, можно сказать, приятно.

— А ничего на самом де…

Перед глазами плывет, я заваливаюсь на бок. Тело отключается полностью, даже губы немеют и глаза не моргают. Я цепляюсь за прощающееся со мной сознание, внутренне поддерживая себя матом. Сила не отвечает.

Пытаюсь связаться с Игнатом, символы на стене вспыхивают и поглощают прощальное матерное послание.

Меня берут под руки и под ноги, куда-то тащат. Помещение растекается расплавленным воском, огни свечей устраивают бешеные пляски. Голова кружится, все сильнее и сильнее. Вырубаюсь под монотонный бубнеж под ухом.

А говорили в жертву приносить не будут. Везде нае…

* * *

В глаза словно горячий клей залили. Открыть их — настоящий вызов. В голове раскаленные иглы, от каждого движения они дергаются и погружаются глубже. Во рту — та же пустыня, что и снаружи.

Знавал я жесткие похмелья, но так плохо мне еще не было. Глаза приходится открывать пальцами, шипя от стреляющей в голове боли.

Все еще темно. Или уже темно? Я не понимаю, сколько тут провалялся и что снаружи, день или ночь. Тело вроде слушается, хоть и вялое, значит недолго был в отключке. Сморщенное лицо старика прямо передо мной — смеется, тряся бородкой.

Вот так и знал, что не надо было пить…

— Что это было? — свой прокуренный голос я не узнаю.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спрашивает старик.

Что? Какого хрена я его понимаю?

«Кхе, такого наивного я еще не пробовал…» — вдруг противно и пискляво звучит в моей голове. А я понимаю, что это не ментальная связь, отчетливый голос идет прямо изнутри.

«Ну что, белобрысый, а теперь повеселимся!» — не отстает он.

Что, лять, происходит!?

— Что это было? — повторяю я вопрос, игнорируя голос в башке.

Либо я сошел с ума, либо… Другой вариант даже представлять не хочется. И если мне не показалось, что теперь я понимаю этого дедка, не слезу с него, пока не получу ответы.

«Ну попробуй, белобрысый. Старик Адапа так тебе мозги заморочит, сам не рад будешь своим вопросам, кхе-кхе». Так, я не сошел с ума.

«А по мне так сошел, иначе как ты тут оказался?». Я мотаю головой, отгоняя и голос, и мысли. Внутренние диалоги с неизвестным писклявым собеседником оставим на потом.

Старичок смотрит на меня очень внимательно:

— Я обучил тебя одному из самых древних языков.

«Он?! Это я тебя обучил! Вот старый хрен, постоянно все себе в заслуги записывает!».

— И на… зачем? — я хватаюсь за лоб, уйди ты.

— Поговорить, Белый волчонок.

— Откуда…

— Твой бог-волк приходил во время ритуала. Молодые боги очень любопытны и нетерпеливы, — усмехается сморчок.

Молодые? Эээ, я думал египетские боги самые древние…

«Ух, ты еще и думать иногда умеешь? Ахаха». Заткнись!

Я пытаюсь вспомнить хоть что-то полезное из истории обоих миров. Но в голове мешанина. Пока я тут пытался вникнуть в пантеон, ритуалы и воззвания, остальное окончательно перепуталось.

— Вы провели ритуал изучения языка? — доходит до меня и пробивает в холодный пот.

Значит, я реально свихнулся. Все, что я узнал про эти ритуалы — проводить такой без хорошего целителя очень опасно. Именно тем, что можно кукухой поехать. И их вообще не проводят, если о языке нет никаких знаний. Тогда точно сумасшествие.

«Точно, точно».

— Не пугайся, — он видит все мои душевные терзания на лице, я их и не скрываю. — Молодые народы не умеют правильно такие ритуалы проводить. Забыли, откуда они вообще появились и как это должно было работать. Хватают духов, без разбора, без подготовки.

— Духов? Каких еще духов?

— Ну а ты думал, как понимание языка чужого появляется? О письме, о речи и ее особенностях? Призывается дух и сливается с человеком. Чем древнее дух, и чем активнее, тем лучше происходит понимание. Но духи разные бывают. И они очень не любят, когда их к человеку привязывают.

«Ну а кому понравится в глупой башке сидеть? А, белобрысый?».

— И для чего вы поселили в моей голове психованного духа? — у меня начинает дергаться глаз.

— Он не психованный, — старичок недовольно морщится.

— Ну не в вашей он голове орет. Так что уж поверьте.

— Намтару, может и обладает скверным характером, но остальные от тебя бы просто избавились сразу же.

«Да я в любой момент это сделать могу!» — возмущается дух — «Щелк! И мозги из ушей потекли. Хочешь покажу, белобрысый?».

— А чего он злобный тогда такой?

«Тебя бы дернули из женской душевой в тупую башку! Летал себе, никому не мешал и вот здравствуйте! И полвека не прошло, я даже толком отдохнуть не успел!».

— Успокоится, — обещает старичок. — Дай время, привыкнет. Слишком долго он по земле носился без дела. Набрался дурных привычек и слов… Но, когда подружитесь, великая польза тебе от него будет.

— И как с ним подружиться?

«О, я девок люблю! И накатить чего-нибудь крепкого. И девок!». Вот зашибись, теперь в моей голове будет жить алкаш и бабник. Я не обращаю внимание на его возмущенный вопль, хотя он отдается звоном в правом ухе.