Гнезда химер: Хроники Хугайды - Макс Фрай

– На, держи, Ронхул. Нельзя бродить по этим лесам совсем без оружия, будь ты хоть тысячу раз демон!

У него был такой торжественный вид, словно он вручал мне величайшее сокровище всех времен и народов: какой-нибудь заколдованный меч, или что там положено вручать великим героям в особо торжественных случаях… Мне не очень хотелось становиться владельцем этого некрасивого громоздкого предмета, да еще и отнятого у покойницы. Но я не мог обидеть Мэсэна: судя по всему, этот прижимистый дядя только что совершил жест неописуемого великодушия. К тому же он был прав: бродить по этим лесам без оружия было бы совершенно непростительной глупостью! Поэтому я постарался изобразить на своем лице максимальную степень благоговения, на которую только способны мои послушные лицевые мускулы, и принял подарок.

– Спасибо, дружище, – я сам удивился собственной искренности. – Прощай, – добавил я после томительной паузы, которая явно собиралась затянуться надолго.

– Прощай, если не шутишь, – эхом откликнулся Мэсэн. И тут же почти злорадно спросил: – Как же ты выкрутишься в дороге без дерьмоеда?

– Ничего, – легкомысленно отмахнулся я, – обойдусь как-нибудь!

– В мешок, что ли складывать будешь? – сочувственно спросил он.

– Еще чего! – возмутился я.

– Да ты что, Ронхул! – обалдел он. – А если Хинфа за тобой прийдет?

– Ему же хуже! – гордо ответствовал я.

Мэсэн укоризненно покачал головой, но так и не предложил мне взять с собой одного из многочисленных дерьмоедов, добытых, между прочим, нашими совместными усилиями. Очевидно, его хозяйственная жилка взяла вверх: грех такое добро отдавать совершенно бесплатно первому попавшемуся демону! Впрочем, все к лучшему: меньше всего на свете мне хотелось путешествовать в сопровождении какого-нибудь болотного грэу…

Я спрятал разбойничий нож за пояс кожаных штанов, не удержался от ехидной ухмылки в собственный адрес – вот к чему иногда приводят детские мечты стать Робин Гудом! – накинул на плечи сложенное вчетверо одеяло, доставшееся мне от Урга, развернулся и пошел по Быстрой тропе, в магическую силу которой до сих пор не очень-то верил…

Я довольно быстро смирился с обрушившимся на меня одиночеством. Если честно, оно оказалось скорее приятным, чем нет, как свежий ветер, которого поначалу опасаешься – вдруг продует! – а потом просто с удовольствием подставляешь ему разгоряченное лицо, больше не беспокоясь о последствиях. Впрочем, свежий ветер тоже имелся в моем распоряжении – сколько угодно свежего ветра, хоть ложками его жри! К счастью, мой рацион не ограничивался одним только ветром: общение с Мэсэном пошло мне на пользу. Теперь я знал, как искать во мху мелкую умалу – круглые желто-оранжевые плоды, покрытые изысканными черными пятнышками. Эти шедевры ботанической каллиграфии в сыром виде походили на холодную жареную картошку, а в запеченном были сладкими и сытными, как сырный пирог. Я был в курсе, что утолять жажду лучше всего кислым соком бледно-розовых плодов, в изобилии облепивших высокие раскидистые кусты с темной до черноты мелкой листвой, которые Мэсэн называл ху-ху и задумчиво добавлял, что по-правильному они называются как-то иначе. Я уже мог безошибочно находить деревья, в дуплах которых хранился мед – по тонкому сладкому цветочному аромату, вполне доступному даже для моего обоняния. Я даже знал, как вести себя, если хозяин меда – огромный чернохвостый зверь юпла поймает меня с поличным: Мэсэн утверждал, что надо вежливо извиниться, и тогда юпла уйдет восвояси, не причинив тебе никакого вреда. Я был почти уверен, что смогу поймать жирного питупа – если мне здорово приспичит пожрать мяса. Впрочем я здорово сомневался, что стану охотиться: мясо же еще и готовить надо… Одним словом, я был совершенно уверен, что не пропаду в этом лесу, даже если так и не научусь лазать по деревьям, на верхушках которых таилась большая часть местных деликатесов. Эта уверенность настолько притупила мое чувство голода, что я воспользовался своими полезными знаниями только когда разноцветные солнышки уже одно за другим поползли к горизонту, да и то скорее из чувства долга перед собственным организмом.

Когда пришла ночь, я с удовольствием обнаружил, что темнота меня совершенно не пугает, скорее наоборот. Я вдруг почувствовал себя настоящим ночным существом – одним из желтоглазых хищников, которые, по словам Мэсэна, иногда встречались в лесах Альгана, но никогда не нападали на людей – поскольку всемогущие Урги запретили им это, еще в те времена, когда жили на поверхности земли, а потом просто забыли отменить запрет… Спать мне не хотелось, хотя я поднялся на ноги задолго до рассвета. Так что я шел, не останавливаясь, и не давая себе труда удивиться, что темнота каким-то образом не мешает мне ориентироваться в пространстве. Я-то действительно почти ничего не видел, но мои ноги каким-то образом сами знали, как не свернуть с тропы – чего же еще!

Когда небо над верхушками деревьев начало становиться светлее – робко и нерешительно, словно оно потеряло часы и не было уверено в том, что утро действительно наступило – я внезапно понял, что зверски устал. Огляделся по сторонам в поисках подходящего укрытия. Ничего похожего на укрытие я так и не обнаружил, поэтому просто сделал шаг в сторону от дороги: там рос густой кустарник, который показался мне вполне приемлемым местом для отдыха. Я на четвереньках заполз в самую гущу ароматного месива тонких ветвей и мелких алых листьев, с удовольствием убедился, что мое тело не причиняет особого вреда растениям, а они, в свою очередь, не собираются колоть меня в бок какими-нибудь острыми сучками, завернулся в одеяло Урга и тут же уснул – так быстро, словно мой сон был торопливым убийцей, а не тактичным, вкрадчивым, немного медлительным гостем, к ежедневным визитам которого я привык…

Спал я, судя по всему, недолго: когда я выполз из кустов, ни одно из солнышек еще не добралось до зенита. Но чувствовал я себя великолепно – настолько, что довольно спокойно отнесся к тому факту, что умывание мне пока не светит: никакими ручьями тут, к сожалению не пахло.

Ночью я не заметил, что рельеф местности разительно изменился. Я каким-то образом умудрился забрести в горы и не запыхаться на подъеме – вот это, я понимаю, чудо! Горы, обступившие меня, были невысокими, их мягкие очертания слегка напоминали Карпаты – такие же округлые и лесистые. Тропа, по которой я шел, убегала куда-то вверх. Я послушно пошел по ней, а уже через несколько минут заметил, что спускаюсь – этого не могло быть, тем не менее, именно так и обстояли дела. Короткие подъемы то и дело сменялись короткими спусками, и до меня наконец-то начало доходить, что смутное бормотание моих немногочисленных информаторов насчет Быстрых троп – не пересказ каких-нибудь местных легенд, а обыкновенная констатация факта. Что ж, дела мои обстояли неплохо: я действительно шел по Быстрой тропе, более того – через час после пробуждения я услышал журчание воды, нашел мелкий, но отчаянно веселый ручеек и с наслаждением умылся. А еще через час я встретил Альвианту.

Вообще-то, до меня не сразу дошло, что я встретился с прекрасной дамой. Мне навстречу ехал всадник в ярко-желтом плаще, под которым сверкала кольчуга из черного металла. На его поясе висели два меча – один здоровенный, как садовая лопата, другой – маленький и изящный, больше похожий на длинный кинжал, к седлу был приторочен арбалет. Животное под всадником не слишком походило на коня – я попросту не берусь описать это чудо природы, уродливое, грациозное и очаровательное одновременно. Длинные рыжие волосы всадника развевались на ветру, но его лицо было скрыто под маской, напоминающей легкомысленное карнавальное украшение – вот только материал не слишком годился для карнавальных украшений: маска была сделана из того же черного металла, что и кольчуга.