Женщина не прощает - Наталья Будянская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Гидроксизин она и раньше покупала, — отозвалась Дарья Ильинична, — говорила, крем не оседает от него. Хрустящий и стойкий получается. А снотворное первый раз купила.
— И вы сразу ее заподозрили?
— Что вы! Только когда мне Аркаша про скорую помощь рассказала. На следующий день вспомнила о ее покупках. Почитала противопоказания в инструкции. Если у мужика сердце прихватило, ему в приемном покое поставят капельницу с калий-хлоридом. Раньше так делали, когда я практику после училища проходила. За сорок лет ничего не изменилось.
— Петровна говорила, что за сердце держался, когда его на носилках выносили, — вставила Аркадия Львовна.
— Калий-хлорид вводят внутривенно, — продолжала аптекарша, — в сочетании со снотворным и гидроксизином — это смертельный яд. Быстрый или медленный. Зависит от того, насколько у него сердце сильное. Ведь врачи даже знать не будут, что за медикаменты у пострадавшего уже есть в организме.
Выслушав всю историю и вернув бабульку на место, я передумала встречаться с Анной Ковригиной. Сейчас она представлялась мне демоном, колдующим над снадобьем. И кто его знает, что она могла подсыпать в кофе непрошенной гостье.
В историю любви я уже не верила. Вероятнее всего, Анна умоляла мужа ее простить и в качестве доказательства своей преданности отравила несчастного Петьку. Все пазлы сложились в единую картинку. Я должна радоваться, что одну таинственную смерть нашего работника самостоятельно раскрыла. Без доказательств, фактов и законного наказания. Пусть так.
Но радости я не чувствовала. Петькина смерть никак не объясняла двух других и не вязалась в цепочку. Она была сама по себе. Любовь и ревность, предательство и смерть — подобными примерами пестрит мировой кинематограф, ничего необычного.
Впервые я задумалась о том, что каждую из этих смертей, возможно, надо рассматривать по отдельности. А я упорно соединяла их в цепочку. Может, в этом кроется причина моих неудач?
Внезапно зазвонил мобильный.
— У меня не так много времени, — напряженным голосом сообщила «родственница-колдунья». — Долго еще вас ждать?
Я глянула на часы. Опаздывала на полчаса.
— Буду через пять минут.
«Идти или нет?»
Я сомневалась. Было страшновато. Что делать? Идти или нет? Позвонила Снежанке и вкратце рассказала историю.
— Что мне делать?
— Не знаю, — растерянно ответила подруга.
— Спасибо. У меня две минуты осталось. Думай.
— Иди, — решила Снежана.
— А вдруг она меня отравит?
Вспомнился случай с нашей годовщины, когда и кожа, и волосы пострадали.
— Так ты ничего не пей и не ешь, — советовала подруга.
— Все равно страшно.
— Настя, не глупи. Чего ты боишься? Она о твоих подозрениях знает? Знает, что ты с бабками общалась?
— Нет.
— Тогда она верит, что история любви — это окончательная версия, которую ты приняла.
— Наверное, ты права.
— Тогда чего ты боишься?
— Все равно страшно.
— По легенде ты торопишься в аэропорт, так?
— Правильно.
— Постой на пороге, полюбезничай и уходи. Воздух в ее квартире не отравлен. Она сама ведь им дышит…
Я еще сомневалась.
— Тем более, она ничего не подозревает о твоих сегодняшних расследованиях, — уговаривала Снежана. — Ты на кофе прощальный просилась и все.
— Тогда зачем мне к ней идти?
Я не понимала цели визита. И так все знаю. Что еще?
— Мало ли что, — не сдавалась Снежана. — Может, что-то в ее квартире даст тебе подсказку.
— Может быть, — задумчиво протянула я.
— Твое время истекло, — напомнила Снежана, пожелала удачи и отключилась.
Нажимая на кнопку звонка, я пыталась унять колотящееся в груди сердце. Никогда я так сильно не боялась. Мелькающими кадрами пронеслись эпизоды расследования, поездки в Крым, беседы и встречи. Всегда я решительно шла вперед, уверенная, что ничего плохого со мной случиться не может.
— Здравствуйте, — распахнула дверь Анна.
— Извините за опоздание.
— Когда ваш самолет?
— Через два часа. Я на минутку.
«Отлично, и ничего выдумывать не надо».
— Так что вы хотели?
Анна не приглашала меня войти, мы так и стояли у входа. Я не знала, как быстро осмотреть ее квартиру. Не знала, что искать. Что может дать мне подсказку, о которой говорила Снежана? И что я могу узнать из беглого осмотра прихожей?
— Хочу спросить вашего совета, — неожиданно для самой себя сказала я.
У меня так бывает. Когда «процессор» в голове виснет, включается «резервная станция» в виде болтливого языка и несет то, чего голова и измыслить не могла.
— Не поняла, — Анна нахмурилась.
— Как помирить братьев?
— Это невозможно.
Она удивленно вскинула брови, а я настаивала:
— Вы прожили с Сергеем много лет, я с Вадимом семь. Это ненормально, вы не находите? Два родных брата совсем не общаются, они ведь…
— Это невозможно, — повторила она громче.
— Я понимаю, Сергей вам почти чужой, — я не сдавалась. — Наверное, вам все равно, как он живет и с кем. Но я прошу вас мне помочь…
— Вы меня слышите, Анастасия? Это невозможно.
Она уперла руки в бока.
— Но почему? — жалобно пропищала я.
— Сергей ненавидит Вадима.
— Из-за денег?
— Не знаю, может, и из-за денег тоже. Когда узнал, что Петр работал в фирме вашего мужа, возненавидел еще больше.
Я молчала и моргала. Не знала, что еще спросить.
Как узнал? Да какая разница? Узнал, возненавидел. Что нового это мне дает? Убийца все равно она — эта женщина в пестром халате. А как же Иван Васильевич? Фирма «Сталекс»? Ручка от Татьяны?
— Анна, скажите, Петр всегда приезжал один?
— Что вы имеете в виду?
— Он ведь был женат, вы это знали. Ему надо было как-то объяснять постоянные командировки.
— Он приезжал один, на поезде. Что он говорил жене, меня не интересовало.
Я вздохнула.
— Сразу с поезда он ехал к вам?
— Нет, селился в гостиницу сначала.
— Адрес не подскажете? — в груди радостно кольнуло.
— Оставьте эту затею, — ледяным тоном посоветовала Анна. — Вы ничего не найдете, я вам уже это говорила. Я любила Петра. То, что он работал на вашего мужа, — простая случайность.