Не девичья память - Наталия Антонова

— Он погиб тогда?

— Нет. Он остался жив и стал большим человеком.

— А потом?

— А потом тридцать седьмой год. Десять лет без права переписки. И все!

— Его расстреляли?

— Да. Потом, впрочем, реабилитировали.

— Надеюсь.

— Он не был бедным. Он хотел, чтобы все перестали жить в бедности.

Она развернулась и пошла к выходу.

Когда они почти дошли до машины, он спросил ее:

— Можно я задам вам глупый вопрос?

— Именно глупый? — улыбнулась она.

— Да, — решительно ответил он, удивляясь самому себе.

— А вы за белых или за красных?

Она не рассмеялась, как он ожидал, а ответила серьезно:

— Ни за тех, ни за других. Я за тех, кто честно трудится, не важно, в какой именно области, и честно зарабатывает себе на хлеб и на все другое. До свидания.

— Подождите!

Она обернулась.

— Мирослава, садитесь в машину. Куда вас довести?

— Если не трудно до улицы, на которой дом Трофимова. Вы знаете, где это?

— Знаю.

Он довез ее не просто до улицы, а до ворот.

— Спасибо.

— Пожалуйста. И вам спасибо, — улыбнулся он.

— За что?

— За то, что я узнал, что детективы бывают разными.

— Ах, это, — улыбнулась она в ответ, — тогда на здоровье.

— Вас никак сам Ладашинский привез, — удивленно присвистнул Богдан, открывая ей ворота.

— Он самый.

— Приятно провели время?

— Ох, уж эти мужчины, им бы только глупости болтать, — возникла за плечом Трофимова Лиза, — человек небось проголодался.

— Так я в том смысле, есть ли полезная информация! — обиделся Богдан.

— Ты сначала накорми, напои.

— В баньке попарь, — поддразнил невесту Трофимов.

Но Лиза только махнула на него рукой и пошла накрывать на стол. Моментально сообразив, в чем дело, за ней рысью помчался Василий.

Мирослава сжалилась над Трофимовым и еще до ужина сказала ему, что ничего нового Ладашинский ей не сообщил.

— Прямо заколдованный круг какой-то, — огорченно пробормотал Богдан.

— Не совсем круг, — успокоила его Волгина, — обязательно найдется ниточка и выведет на нужную дорожку.

— Вы уверены?

— Если бы я постоянно трепыхалась в сомнениях и не была настроена на удачу, то давно бы оставила детективное дело и стала выращивать кабачки.

— Насколько мне помнится, — невинно заметил Богдан, — Пуаро недолго продержался на садоводстве и огородничестве.

— Увы, увы…

Мирослава никак не могла заснуть. Легче всего бессонницу было свалить на луну, которая с любопытством заглядывала в комнату и пыталась залить ярким светом каждый укромный уголок…

Можно было зашторить окно. Но Мирослава знала, что луна тут ни при чем. Ее сияние никогда не мешало ей спать. Если она зашторит окно, то останется в одиночестве. А ей этого сейчас не хотелось. Василий не пришел… Так что пусть уж будет луна.

Она потянулась к столу и нащупала телефон, собираясь позвонить Морису. Потом вспомнила, что уже два часа ночи. Морис спит.

Девушка перевернулась на другой бок и при свете луны стала рассматривать узор обоев. Но это почему-то не успокаивало…

Мирослава приподнялась и все-таки взяла телефон.

— «Позвоню, — решила она, — если на три звонка не откликнется, то отключусь»…

Морис отозвался после первого гудка.

— Ты не спишь? — прошептала она.

— Нет, а почему шепотом? Вы не одна?

— Ну, как тебе сказать…

— Можете не говорить, — поспешно проговорил он.

— Нас двое — я и луна…

— Понятно… — В его голосе ей послышалось заметное облегчение.

— Морис! Ты почему не спишь?

— Вы позвонили, чтобы спросить меня об этом? — Она догадалась, что он улыбается.

— Нет, я позвонила, потому что сама не могу уснуть.

— Мешают мысли или луна?

— Пожалуй, мысли…

— Понятно. Вы нашли разгадку?

— Приближаюсь к ней. Новостей в агентстве нет?

— Вы имеете в виду новых клиентов?

— Ну…

— Приходили двое, но я им отказал.

— Почему?!

— Во-первых, вы отсутствуете. Во-вторых, насколько я уяснил, мы не ищем сбежавших жен и мужей.

— В принципе, это так…

— Правда, я взялся за розыски собаки…

— Кого?!

— Собаки. Приходила интеллигентная старушка и очень убивалась, у нее пропал шпиц.

— Ты шутишь?!

— Нисколько!

— И что дальше?

— При помощи Ксюши организовал местных мальчишек.

— Шерлока Холмса начитался.

— Все может быть. Но собачка нашлась. Старушка счастлива. И даже оплатила поиски.

— И не стыдно тебе обирать бедных старушек? — усмехнулась Мирослава.

— Стыдно, но она настаивала и утверждала, что она не нищая, хотя, живет только на пенсию. Короче, я взял с нее двести рублей. Сказал, что это вознаграждение нашедшему собачку.

— А сколько стоили поиски на самом деле?

— Пять тысяч семьсот пятьдесят восемь рублей.

— У нас есть специальный фонд для таких случаев.

— Я знаю…

— Откуда?

— Шура проинформировал.

— Ну что ж, спиши эту сумму на него.

— На Шуру?! — изумился Морис неподдельно.

— На фонд, — рассмеялась Мирослава.

— Фух! — выдохнул Морис, — а то я уж испугался…

— Да, если бы нам пришло такое в голову, Шура явно провел бы у нас под окнами акцию протеста и потребовал бы моральную компенсацию в виде кормления его «наполеонами» ежедневно в течение месяца.

— Он вчера забегал на чай. Ночевать не остался. Одну шарлотку съел здесь, другую прихватил для голодающего коллектива. У него было как раз ночное дежурство.

Поговорив еще минут десять с Морисом на отвлеченные темы, Мирослава почувствовала, что абсолютно успокоилась, и ей захотелось спать.

Кстати, и голос Мориса стал звучать сонно…

Распрощавшись с Миндаугасом, Мирослава тотчас заснула и даже не почувствовала, как Василий пробрался в комнату и устроился у нее в ногах.