Претендент - Ирма Грушевицкая

Ник мрачнел с каждым сказанным словом, но на другой эффект Элис и не рассчитывала. Он и правда хороший парень — отец её Лукаса, но чем скорее он поймёт, что она права, тем всем им станет легче.

— Для такого серьёзного разговора здесь слишком холодно. Вернись в дом, Элис, и мы поговорим.

— Я выросла с тремя братьями, так что приказной тон на меня не действует.

Ник стиснул челюсть и третий раз за утро ей кивнул.

— Хорошо. Извини. Вернись в дом. Пожалуйста. — Последнее слово было произнесено с нажимом.

— Мне пора. Счастливо, Николас.

Махнув рукой, Элис быстро зашагала в сторону выезда, где за зелёным забором ярко горел опознавательный знак такси.

— Допрыгаешься, цветочек! — полетело ей в спину.

Она уже слышала эту фразу, произнесённую при подобных обстоятельствах. Вспомнила и её, и тон, которым она была тогда сказана — насмешливый, а не раздражённый, как сейчас.

Но голос тот же. Тот же, мать её, голос!

Элис даже остановилась, поражённая открывшейся истиной. Значит, это всё же он, Ник! Она спала с Ником, а не с Лиамом. Не было никакой ошибки.

Следующие его слова вывели её ступора и заставили ускорить шаг. Теперь это действительно походило на бегство.

— Третьего раза не будет, Элли. Это я тебе обещаю.

Первой реакцией Ника было вернуть упрямицу. Догнать, забросить на плечо и занести в дом. А после сделать то, что давно хотел, но правила приличия, мать их, и уважение чужой воли, чтоб её, не позволяли. И ещё терпение. Терпение и деликатность, о которых говорила доктор Дженсен и которые к этому моменту были на исходе.

Доделикатничался.

Девчонка бежала, аж пятки сверкали.

Ещё вчера Нику казалось, что всё хорошо. Он с удовольствием выбрал бы другой способ начать наводить мосты, но болезнь Лукаса стала своеобразным катализатором, объединившим их против совместной беды. Как тогда над ведром с уловом, когда он впервые предстал перед сыном, и Элис была с ним заодно. Выступила одним фронтом, соединяя их — то, чего он и хотел, то, к чему стремился.

В мыслях всё должно было быть по-другому. Ник планировал начать операцию по завоеванию Элис Манфреди в самое ближайшее время. Возможно, он попросил бы Эдди привести её на следующую игру. Возможно, уговорил бы Мэри на двойное свидание. Может просто нагрянул бы в гости — мол, проезжал мимо. Он даже готов был стянуть у сына какую-нибудь вещь, чтобы предлог казался более правдивым. Налаживать отношения тем, чтобы успокаивать переживающую за своего ребёнка мать — нет, этого в его планах точно не было.

Но карты розданы — пришлось играть с тем, что есть на руках: больной ребёнок и трясущаяся от страха женщина. Его ребёнок и его женщина.

Конечно, он сделал всё, что мог. Инстинкт сработал чётко — нормальный мужицкий инстинкт — собственнический, защитнический. Понравилось, что Элис не стала играть в благородство, а сразу приняла его помощь. Сразу доверилась.

Ну, доверилась же, Элли?!

Лучшая клиника — здесь лечили после аварии Джозефа Крайтона, отца Мэтта: экспресс-анализы, круглосуточный уход, наличие реанимации — не дай боже, конечно! Мэтт, Мэри, Тейлор, Крис с Тэмзин — все были на связи, все выражали поддержку и называли его молодцом.

Манфреди тоже. Женская половина во главе с матерью Элис явилась на следующее утро, и каждая расцеловала его в обе щёки за то, что «позаботился о нашей девочке». Даже сеньора София.

Элис вышла к родным на несколько минут — побоялась оставлять сына одного — и на многочисленные вопросы о диагнозе пришлось отвечать Нику. Никто не нашёл в этом ничего удивительного.

Никто, мать его за ногу!

К вечеру температуру удалось сбить. Лукас даже поел с удовольствием. В отличие от своей матери, которая отказывалась от любой еды и держалась на одном кофе.

Нику и самому кусок в горло не лез. Как и все мужчины, он не был особо сентиментальным, но вид страдающего ребёнка способен надолго лишить аппетита даже самого прожжённого циника. Ник считал себя циником, и сегодня его внутренний Халк желал крушить и ломать, подгонять докторов, рычать на иглы, которые вводили под кожу тыльной стороны ладони его почти пятилетнего сына.

Мальчишка, хныкающий на больничной койке, стал его криптонитом. Вот так за один вечер превратившись в возможного друга в самую большую слабость.

Традиционный субботний обед с родителями пришлось отменить. Ник делал это очень редко, в основном, когда уезжал из города, и всегда предупреждал мать заранее, чтобы лишний раз не расстраивать.

Эта традиция возникла сама собой через год или два после гибели Лиама. Просто в один из его редких приездов мама неожиданно расплакалась, накладывая Нику картофельное пюре, а после писала много извинительных сообщений по поводу своих не вовремя расшалившихся нервов. Один звонок отцу, и Ник узнал о её страхе: мама боялась, что и с ним что-нибудь случиться, но просить его быть осторожным считала выражением слабости. Так в свои почти тридцать пять Ник снова стал докладываться, что ел на завтрак и во сколько планирует быть дома. Не каждый день, но достаточно для того, чтобы мать чувствовала себя спокойной. Это было не сложно. Сложным было делать это так, чтобы она не воспринимала это как отписку.

Они с отцом всё ещё преподавали в Чикагском университете, жили активной социальной жизнью. Многочисленные проекты, научные конференции, публикации. Для профессора математики и доктора технических наук стало трагедией, что никто из сыновей не пошёл по их стопам, предпочтя академическому миру мир больших денег. Они с Лиамом выросли слишком независимыми для преподавательских кафедр именно благодаря тому, что родители с утра до ночи были на них заняты. И всё же многое в жизни Ника произошло благодаря занятиям с матерью, открывшей им с братом занимательный, подчиняющийся строгим законам мир цифр.

Сказки им заменяли математические задачки и ребусы. Они щёлкали их как орехи, и нередко Лиам оказывался быстрее Ника. Ум младшего брата был устроен по-другому. Может, именно поэтому, получив степень, он захотел заняться моделированием парусных судов. Клеить лодки, как говорили в их семье. И гонять на своём любимом мотоцикле.

Мотоциклам Ник предпочитал спортивные машины. Научной карьере — ни на минуту не останавливающийся мир информационных технологий. Хакерство и заказные DDOS-атаки из того же времени. В его жизни было предостаточно того, чем не принято гордиться — от бодяжной выпивки до лёгких наркотиков и одноразовых связей. Мало кто из друзей знал, чем на самом деле Ник занимался. Мало кто, узнав, остался с ним.

Мэтт, Крис и Тейлор как раз из того времени. Лучшие друзья, от которых сейчас он хранит свой главный секрет. Который в данный момент дремлет после сытного ужина.

А нет: таращился на него полными слёз глазами.