Серые ублюдки - Джонатан Френч

– Хиляки на лошатах, – презрительно проговорил Шакал. – Серые ублюдки…

– Нет! – оборвала его Делия, грубо схватив его лицо и вынуждая посмотреть на себя. – Слушай! Ты родился в Уделье, Шакал, а я – Гиспарта. Все копыта полукровок, вместе взятые, не устоят против одной армии Короны.

– Херня, – ответил Шакал, отстраняясь. – Будь они такие могучие, мы были бы не нужны им, чтобы охранять границу. Они не доверили бы нам сдерживать тяжаков.

У Делии обмякло лицо.

– Ты правда в это веришь, да? Ты не видишь Уль-вундулас таким, какой он есть.

– И какой же он есть, Делия?

– Он весь состоит из объедков! – Она наклонилась вперед и прошептала резкие слова с такой силой, что изо рта у нее вылетела слюна. – Куча кишок, хрящей и испачканных дерьмом внутренностей. Остатки пиршества, отбросы, которые способны переварить только орки, стервятники и… шакалы.

– Так вот кем ты меня считаешь? Падальщиком?

Делия горько улыбнулась и отвела глаза.

– Нас всех. Тебя, меня, Санчо. Даже Бермудо и всех родовитых кавалеро. Ты это знаешь. Сам говорил. Я слышала тебя в то утро, когда Ублажка убила того выскочку. «Вас перебросили сюда, чтобы забыть» – вот что ты им сказал. Думаешь, ты сам лучше?

– Как ты и сказала, – пробормотал Шакал, – я родился здесь.

– И здесь умрешь, причем уже скоро, если будешь сегодня испытывать удачу.

Шакал раздраженно стиснул зубы.

– Я не могу позволить Ваятелю нас вести, Делия. Не могу. Мы, может, и совершили ошибку, когда убили Гарсию, но он своим безрассудством делает все еще хуже. Мне нужно его сместить. Рано или поздно я брошу ему вызов. Но если остальные не увидят, что он наделал, это будет только испытанием удачи. А я не смогу этого им показать, если у меня не будет ответов. Тех ответов, которые есть у Санчо. Что еще я могу?

– Не знаю, – отозвалась Делия, – но я не могу допустить, чтобы ты отдал свою жизнь напрасно.

– Что ты имеешь в виду?

– Это значит – прости меня.

И прежде чем он успел ее остановить, Делия схватила со скамьи чашу и швырнула ее в кучу глиняных кувшинов на дальнем столе. Глиняная посуда вдребезги разбилась, разорвав ночную тишину. Шакал вздрогнул от шума, затем застыл на месте, уставившись на Делию.

– Уходи, – сказала она.

От стен борделя уже отражалось эхо голосов. Следом за ними раздавались торопливые шаги.

Оскалив зубы в беззвучном рычании, Шакал выбежал из бани и помчался к забору. Вскарабкавшись до вершины, он увидел, что Делия выскочила вместе с ним. Она положила руку ему на лодыжку и умоляюще посмотрела в глаза.

– Защити девушку, – настойчиво проговорила она. – Держись с Овсом и Ублажкой. Береги себя.

Встретив ее взгляд, Шакал кивнул и только после этого спрыгнул с другой стороны забора. Он бросился бежать, едва ноги коснулись пыльной земли. Грубые голоса раздались во дворе, не успел он сделать и дюжины шагов. Люди расспрашивали Делию, но, торопясь в укрытие, Шакал не мог разобрать слов из-за биения собственного пульса.

Блажка встретила его на полпути и прикрыла арбалетом. Как только он пронесся мимо, она развернулась и догнала его, но ничего не сказала, пока они не оказались в безопасности среди валунов.

– Повидался с торговцем телами?

– Нет. – Шакал покачал головой. – Нам нужно возвращаться к Овсу и свинам. Кавалеро могут скоро выйти вслед.

– Могут?

Шакал не собирался объяснять Блажке, почему Делия его сдала. Вместо этого он настоятельно дал ей знак поторапливаться, используя спешку как предлог, чтобы не отвечать. Они бежали в темноте, перескакивая через валуны и проносясь мимо кустов. Проскользнув вниз по склону оврага, они нашли Овса, который сторожил эльфийку и свинов.

– Что случилось? – спросил огромный трикрат.

– Разбудил кавалеро, – быстро ответил Шакал, закидывая ногу через спину Очажка. – Нужно ехать.

Блажка уже была верхом, эльфийка смиренно сидела в седле впереди нее.

– А как же наш грязепашец? – Овес насупился.

– Что? – Шакал недовольно глянул на него.

– Чародей, – уточнил Овес. – Не хочешь его подождать?

Шакал огляделся. Торопясь, он не заметил, что один свин стоит без ездока.

– Куда он ушел? – спросил Шакал с вызовом.

– К Санчо. – Овес невинно пожал плечами.

– Какого хера? – изумилась Блажка.

– Он ушел вскоре после вас, – сообщил Овес, раздражаясь от того, что вынужден оправдываться. – Сказал, это часть плана. Я думал, вы знали!

– Что знали, Овес? – почти кричал Шакал. – Что он уйдет по своим загадочным делам, пока ты сидишь тут и сочиняешь стихи для своего Уродища?

– А что я должен был сделать?

– Остановить его, – предложила Блажка.

– Он выдувал огонь из легких, – резко напомнил Овес. – Я бы с ним не связывался!

– Ладно, забудь, – сказала Блажка. – Поехали отсюда!

Шакал собирался с ней согласиться, но прежде чем он успел принять решение, Штукарь, неуклюже тряся жирком под одеждой, спустился по склону оврага.

– Прошу прощения, – выпалил он, приблизившись к ним. – Можно ехать.

– Что ты там делал? – рявкнул Шакал.

Штукарь уже сидел верхом на варваре и утирал лоб шелковым платком.

– Ходил в дом удовольствия, – ответил он небрежно.

– Просто сходил трахнуться? – Овес с недоверием усмехнулся.

– Ну право, – ответил чародей, обмахиваясь, – у всех есть потребности.

Овес выглядел озадаченным.

– А я думал, ты задний!

Шакалу не было ни смешно, ни любопытно. Он просто хотел убраться подальше. Но в Блажке уже кипели подозрения.

– Там сегодня было мертвым-мертво, – сказала она. – Кто же захотел раздвинуть перед тобой ноги в такой поздний час? Особенно перед полуорком, когда здесь живут кавалеро, чтобы нас не подпускать?

– Ева, – ответил Штукарь без обиняков, с каждым выдохом раздувая щеки.

– Ева?

– О, на нее это похоже. – Овес хрюкнул от смеха.

Шакал сомневался. Действительно ли чародей мог забраться в бордель, найти сговорчивую женщину, лечь с ней, а потом выбраться тайком ото всех? Время на это у него определенно было; Шакал прождал под окном Делии целый час.

– Шакал! – Голос Блажки прорвался сквозь его размышления.

– Потом разберемся, – сказал он. – Надо двигаться.

– Спешить нет нужды, – сказал Штукарь, достав из сумки кожаный мешочек и вынув пробку, чтобы сделать долгий глоток. – Уходя, я постарался, чтобы за нами не было погони.