Антибункер. Навигация - Вадим Денисов

С нашим подтёсовским старостой, Храмцовым Василием Яковлевичем, мы беседовали, сидя на скамейке перед роскошной березовой рощей, многие года встречающей приплывающие сюда пассажирские и грузовые суда. Все, кто здесь когда-либо побывал, отмечали красоту этих деревьев и ухоженность места.

Наш общинный староста — видный мужик возрастом за пятьдесят, но вполне ещё в силе, с заметными с первых секунд общения повадкам лидера и огромным жизненным опытом. Высокий, с широченными плечами и толстыми ручищами, очень плотный, крепко сбитый, что ли, человек-монолит. Обветренное лицо украшают огромные пшеничные усы, солидное пузо нависает над ремнём с кожаными ножнами, самоуверенные глаза смотрят на собеседника насмешливо, мол, могу себе такой выпирающий багаж позволить, положено по сроку службы. Одет Храмцов совершенно не в традициях представляющегося многим типажа руководителя захолустного, как сказали бы раньше, поселения.

Ожидаемому брезентовому плащу или защитного цвета куртке со свитером под ним он предпочитает современное и по-своему стильное. В данном случае на старосте был импортный комплект военной формы ACU, состоящий из брюк и кителя в камуфляже multicam. На ремне висела ещё и кобура с пистолетом «Глок», который староста во всеуслышание обещал отдать тому, кто добудет ему революционный «Маузер К-96» калибра 7,63-мм, да чтобы непременно с кобурой-прикладом из крепкого дуба, обшитой кожей, с карманчиками и инструментом. Не знаю, я бы на маузер не менялся. И аналогичную кобуру-приклад для АПС заказывать не стал, хотя мастер был готов её сотворить, обошёлся кожаной.

Так что выглядел староста вполне современно и воинственно. Впечатление портила лишь обвисшая кожаная кепка, с которой он никак не хотел расставаться.

Чуть в стороне у дороги стояли две машины. Одна из низ — двухсотый «Лендкрузер» Василия Яковлевича, блестящий чёрный зверь, достаточно новый, но уже поцарапанный, а местами и помятый, как и положено выглядеть тяжелому джипу, которому владелец даёт серьёзную нагрузку. В Подтёсово таких три, они заботливо сняты осенью с баржи, на которой должны были отправиться к покупателям в Норильск. На двух других работает мобильный патруль, они, кстати, могут и тут появиться. Согласно регламенту, в течение двенадцатичасовой смены экипаж из двух человек обязан объезжать территорию посёлка по утверждённому маршруту не менее четырёх раз. Мало ли что… Медведь может зайти, или, что ещё хуже, случайный синяк. Хотя их и выкосили на нашем берегу в так называемой безопасной зоне, и довольно обширной, порядок утверждён, он исполняется. В остальное время ребята работают по незримому внешнему периметру безопасности.

Есть и стационарный водный пост, тоже парный, с двумя моторками. Специальный балок стоит на берегу, ближе к Енисею. Итого служба подтёсовского патруля насчитывает десять человек, включая женщин, большего община выделить не может, очень много других дел и задач.

Рядом ждал хозяина и мой транспорт, бордовая опелевская «Фронтера», уже прилично возрастной внедорожник, который я зимой перегнал сюда по льду из Енисейска. Напротив скамьи на спокойной воде затона спал заслуженный дебаркадер пристани. Подтёсовский дебаркадер установлен не так, как в других посёлках. Не параллельно берегу, а уткнувшись в него. С одной стороны к нему пришвартован мой КС-100, а с другой полчаса назад встал местный разъездной теплоходик «Кан».

— Говоришь, этот твой маньяк не из красноярских будет?

— Прямо уж мой, упал бы… Говорю, Василий Яковлевич, именно так мне показалось, он с северов. Скорее всего, не русский или наполовину русский, из таймырских аборигенов, может быть, из Потапово. Я бы предположил, что он долганин или эвенк из образованных. Но не из нганасан или энцев, те всегда были маломобильными, а в последнее время вообще редко покидали места обитания. А вот долганин это слово знать, пожалуй, должен, они свою историю берегут.

— Ты вот не долганин, а русский. Но слово это знаешь, потому что в Норильске жил, — заметил он с усмешкой.

— Знаю, потому что Закревская рассказывала. В Норильске я действительно пожил, но историей и краеведеньем особенно не болел, как и большинство обывателей. Хотя что-то знаю. Слово необычное, вот и заинтересовало. Просто Даша как-то на одной из лекций упомянула, и я вспомнил. А теперь всё у неё выспросил, целую справку подготовил.

— Да уж, прям научный труд!

— Скажете тоже…

Я уже рассказал ему всё, что смог найти, даже меморандум составил.

В старые времена на Таймыре ландуром называли большого злого быка-оленя, вислоухого, с постоянно склонённой головой с готовыми к драке рогами и тяжёлым взглядом исподлобья. Ландур при случае не давал спуска более слабым оленям, хотя вожаком не являлся, и с ним не связывался. В общем, этакая оленья мужская сволочь.

Но запомнившееся мне особо значение этого необычного слова связано с династией купцов Сотниковых, которые имеют несомненные заслуги в деле открытия и освоения норильских месторождений. Последний представитель купеческой и казачьей династии Александр, дед которого был начинателем норильской металлургии, начав разрабатывать угольные копи и даже построив металлургический заводик, дал прямой толчок к началу строительства Норильска. А вот папаша Александра отличился совсем в другую сторону.

В 1866 году Академией Наук с отдельной экспедицией для исследования найденного трупа мамонта в низовья Енисея был отправлен геолог и палеонтолог Шмидт. Появлением известного учёного воспользовался урядник Киприян Михайлович Сотников, поначалу он был смотрителем Дудинского участка, а потом, оставив службу брату, стал купцом 2-ой гильдии и вел меновой торг с аборигенами и русскими промысловиками на пространстве от Оби до Лены, организовывал рыбацкие артели… Он и уговорил Шмидта побывать в Норильском районе с целью обследования обнаруженных залежей угля и медно-рудного месторождения.

В Норильске было принято выпячивать прогрессорскую составляющую биографий представителей почти что культовой династии, однако была и другая сторона их деятельности. В отчете того же Шмидта о Сотниковых имеются такой вот отзыв: «В Дудинке купец Киприян Михайлович Сотников имел обширное влияние на всю низовую тундру. Он и его брат Петр фактически господствовали над всей страной. Русские, как и азиаты, были их должниками. У Сотникова было много товаров, которые он давал в долг, получая обратно пушниной и работой...». Естественно, на огромной территории полуострова Сотниковы были и богами, и царями. Нанимая аборигенов на кабальных условиях, они поступали так, как считали выгодным для себя.

Вот что писала 2 октября 1896 г. иркутская газета «Восточное обозрение:

«Русские промышленники снабжают инородцев неводами и уговариваются с ними в части улова. Лучшая часть улова скупается, солится и сдаётся на приходящие дважды в лето пароходы, причём только немногие роды инородцев входят в непосредственные сделки по продаже рыбы. Немногие из инородцев имеют неводы, большинство же из них нанимается в летние работы к русским, живущим на станках Дудинского участка, и получают от них самую незначительную плату, которая не может обеспечить не то что семейство инородцев, но даже их самих. Бедные инородцы с наступлением зимы ютятся возле тех же русских, получая от последних только самое необходимое пропитание».