Крайние меры - Алексей Макеев

– Станислав, а ты что здесь делаешь? – удивился он, увидев "друга и соратника" сидящим за компьютером. – Договорились, что созвонимся. Ты же должен был встретиться с парнями, которые расследуют дело об убийстве главбуха!

– Уже встретился, – коротко ответил Крячко. – Вот, познакомься. – Он кивнул головой в сторону высокого темноволосого мужчины с майорскими погонами, сидящего рядом. – Павел Косицкий, зам по розыску Добрынинского РУВД, старший бригады, которая занимается этим делом.

– Наслышан о вас, Лев Иванович. – Майор встал и протянул Гурову руку. – Для меня большая честь – работать с вами. А работать, как меня убедил Станислав Васильевич, лучше вместе. Похоже, ниточки наших дел торчат из одного клубка!

Лев, пожав руку майору, вопросительно посмотрел на Станислава:

– Но ты же сначала должен был выходить на губэповцев…

– …Точно, – кивнул Крячко. – И посетить Мосгортехнадзор. Где мы с майором и встретились, совершенно случайно. Видишь ли, умные мысли не только нам с тобой в голову приходят. Майор тоже решил, что хоть один из мотивов убийства Егорова тянется оттуда, из прошлого. Связан с его работой в "Русском зодчем".

– А самый яркий и неприятный эпизод в истории этого ООО, – закончил Косицкий, – печально прославленный инцидент в Бибиреве. Тем более, если ваше предположение верно, и там имела место диверсия.

– Но, замечу, – Крячко с досадой прищелкнул пальцами, – что на губэповцев наши рассуждения большого впечатления не произвели. Хоть я очень старался. Так старался, что на меня косовато поглядывать начали. Дескать, вот навязался нам на голову упертый псих из криминальной милиции, по привычке всюду злоумышленников ищет. По их мнению, все куда проще и обыденнее. Там по-прежнему считают, что причина обрушения в чем угодно: растаскивании материалов, нарушении СНиП, преступной халатности… Но злой умысел исключают. А зря! Я теперь уверен, что он был!

– Почему? – заинтересованно спросил Лев. – Открылось что-то новое?

– Ты обратил внимание, у Рашевского целых две статьи о технологии изготовления цемента из сети были скачаны? И в своем незавершенном наброске журналист писал, что все дело в качестве раствора, которое было ни к черту. Теперь сравни это с актами губэповских экспертиз. Качество оказалось не просто плохим, его, можно сказать, вообще не было! Словно кирпич клали на чистый песок… Поэтому стена и рухнула, там небольшого толчка достаточно было. Конечно, парни из ГУБЭП и Мосгортехнадзора сразу же на такой милый фактик внимание обратили. И сразу же решили, что причина подобного безобразия самая простая: поперли гаврики почти весь цемент. Это объяснение на поверхности лежит и прекрасно укладывается в русло национальных традиций. Но… Слишком уж прекрасно!

Гуров хмыкнул. Он-то отлично знал по опыту, как опасно порой хвататься за самые простые и естественные объяснения фактов, которые словно подсовывает тебе кто-то, тычет в них, словно щенка в блюдечко с молоком. Молодые неопытные сыщики часто с радостным визгом в такое блюдечко суются и… захлебываются. Не-ет! Когда причина некоего события, да еще в криминальном контексте, лежит слишком уж на поверхности, трижды подумай – а не положил ли ее кто туда? Сыск – не академическая наука, в которой действует принцип бритвы Оккама: "Не множь сущностей без необходимости, всегда выбирай самую простую причину произошедшего из возможных". В их работе другие законы, и "множить сущности" порой бывает очень полезно.

– У тебя, значит, есть другая версия? Но там же специалисты, а мы с тобой в строительстве вообще и в цементном растворе разбираемся слабо!

– Может быть, это и не так плохо, – неожиданно вклинился майор. – Зато вы и я, смею надеяться, в психологии немного лучше разбираемся. Кроме того, у губэповцев глаза «замылены». Они привыкли иметь дело с ворьем, с расхитителями и всюду видят только их. А мне не дает покоя такой вот момент: не станет каменщик приличной квалификации класть стену на таком бедном растворе! Просто побоится. Чтобы получились настолько плачевные параметры прочности шва под нагрузкой, там действительно ничего, кроме песочка, быть не должно. Вот, сами посмотрите, Лев Иванович. Это из заключения Мосгортехнадзора железно следует. Что, каменщик – рехнувшийся самоубийца? Не понимает, что постройка не сегодня, так завтра на него же и грохнется?

– Так и произошло, – согласился Гуров. – Грохнулась. Как раз на каменщиков, которые чудом в живых остались. Я с вашим рассуждением, в принципе, согласен, однако как случившееся объясните? Ну не томите. Я же вижу, что вы вдвоем уже додумались до чего-то… оригинального.

– Только одним способом можно объяснить! – возбужденно сказал Крячко. – Вот если сначала, когда идет кладка, раствор вроде как вполне нормальный и никаких подозрений не вызывает, а вот потом, через некоторое время, уже застыв в шве, начинает стремительно терять прочность… Все становится понятным и естественным!

– Такое возможно? – В голосе Гурова слышались хорошо знакомые Станиславу нотки, появляющиеся, когда след добычи становился все теплее.

– А что я, по-твоему, рыщу по сети? – усмехнулся Крячко. – В поисках порнографических сайтов? Так возраст уже не тот… Мы с майором кое-что обнаружили! И материалы Рашевского тоже помогли, он, вероятно, сходным образом рассуждал, почему и скачал статьи о цементе! Хороший бы сыщик из этого репортера получился, умел Рашевский нестандартно мыслить.

– Оказывается, Лев Иванович, – вновь вступил Павел Косицкий, которому не терпелось похвастаться перед признанным асом сыска своими свежеобретенными познаниями, – строительный раствор можно отравить, как человека. Во время обжига клинкера при изготовлении цемента специально добавляют особые присадки, чтобы получить "сульфатостойкий портландцемент". Потому что сульфаты, которые всегда есть в воде и песке, для раствора – яд! Они разрыхляют его, причем не сразу, а постепенно. Результаты получаются как раз такие, которые мы имеем в Бибиреве. Раствор застывает, а некоторое время спустя… Манная каша из него получается.

– Так что, – не понял Лев, – у них был бракованный, плохой цемент? Без защитных присадок?

– Э, нет! – Крячко сделал энергичный отрицающий жест. – Все куда интереснее. Цемент-то у «Зодчих» был самый нормальный. Но тут вопрос в дозе отравы! Если в бетономешалку сыпануть пакетик любого растворимого сульфата, то никакие присадки не спасут. Или в ведро с водой, если они вручную раствор месили, или в кучу песочка. Да мало ли как! Не проблема, было бы желание.

– Сульфаты, скажем, калия, стоят копейки и продаются в любом хозяйственном магазине. Очень распространенные удобрения, – закончил майор. – Я как-то сам покупал, капусту на даче калием подкармливать.

– Теперь смотри, – Станислав подвинул к Гурову лист ксерокопии, – вот результаты экспресс-анализа, который провели только что в нашей химлаборатории. Еле упросил, чтобы поскорее и неофициально, даже на Петра ссылаться пришлось. Сделали за двадцать минут, на японской аппаратуре.

– Почему неофициально? – удивился Лев.