Возвращение ярла - Александр Мазин

Итак, прошло три дня, и обучение Санька можно было считать законченным. Теперь осталось только сдать выпускной экзамен.

Честно говоря, Санёк малехо очковал. Так как знал, что ему предстоит.

Арена.

Но оказалось, что до Арены ему необходимо испытать еще кое-что весьма неприятное.

– Пей, – велел мастер Скаур, он же – Dead Gaffer, то бишь – Мертвый Дед.

– Это обязательно? – Санёк еще издали, по характерному запаху признал галлюциногенное зелье.

– Ты – против?

– Вообще-то нет, – Санёк поверил в эффективность местных методик (еще бы!), но очень уж не хотелось в кошмар.

– Тогда пей, малыш. Наше время оплачено.

– А привязать меня не надо? – Санёк подсознательно тянул время. – В прошлый раз вы меня вроде привязывали.

– Пей, мать твою! – рявкнул Мертвый Дед. – Пей – или вали отсюда.

И Санёк заглотил психотропный (или какой там еще) яд.

…И провалился в самый страшный из своих прежних кошмаров.

– …Тресни ее по голове, чтоб не крутилась! – рявкнул тот, который держал Санька на ноже.

– Не-а! Я люблю, когда трепыхается… – Второй, тоже с бритой башкой, одной татуированной лапой сдавливал горло распластанной на разобранной кровати девчонке, другой грубо, как тесто, мял ее груди, оставляя красные следы. Санёк похолодел. Ему вдруг показалось, что это – Лика. Но в следующий миг стало ясно: не она. Не похожа ничуть. И это не его, Санька, горло кровит нож, а совсем другого человека. Слабого, перепуганного до смерти. Человек этот глядел, как «синяя» тварь уродует его дочь, но способен был только бормотать:

– Не делайте этого, не надо, пожалуйста, вы же люди, как так можно…

Да и бормотал еле слышно, потому что рот толком не открыть: снизу челюсть подпирал нож.

Тот, кто держал нож, страшный, заросший щетиной, одинаковой на лице и на голове, не обращал на него внимания: глазел, как второй готовится насиловать Ксаньку.

«Зачем, зачем я впустил их в квартиру…» – сверлила голову бессильного человека бесполезная мысль. Не открыл бы дверь – они бы не вошли. И не было бы этого кошмара…

– Не трогайте ее, вы, животные! – закричала жена. Она ползла по ковру к кровати… К их супружескому ложу, на котором они когда-то зачали Ксаньку и которое еще пятнадцать минут назад казалось самым безопасным местом в мире.

Жена ползла, потому что ходить не могла. Один из гадов фомкой перебил ей ноги, когда она бросилась на выручку дочери.

– Меня, меня возьмите! Я сделаю всё, что хотите! Всё…

Третий бандит, шаривший в трюмо, отвлекся на секунду: ударил женщину ногой по голове с такой силой, что она треснулась о стену. И больше не шевелилась…

– Только рыпнись, пидор! – прошипел бандит, сильнее вдавливая нож в горло того, кем сейчас был Санёк. Но бессильный человек и не думал сопротивляться. Впал в какое-то почти сонное состояние… Будто не его жену только что убили. И не его дочь сейчас…

– Не надо, пожалуйста… – шептал он, почти не шевеля губами.

– Ты, Казим, не задуши девку! – озабоченно крикнул бандит с ножом. – Мы что, жмурку харить должны?

Насильник не слышал. Дергался на теле Ксаньки, хрипел… А она уже и не хрипела. Милое ее личико на глазах (на глазах ее отца, из которых сейчас глядел Санёк), стремительно наливалось синевой…

Кошмар кончился жуткой болью в животе. Бандиты напоследок ткнули несчастного ножом… Но Санёк почему-то точно знал: человек выжил. И его дочь – тоже. Они прожили вместе еще одиннадцать лет, поддерживая друг друга. А когда отец умер, Ксения вышла замуж за хорошего человека, такого же доброго, как он. И они уехали в другую страну. В Россию. Там у Ксении родилась дочь…

Всего этого Санёк тоже не видел. Просто знал.

– Да-а… – пробормотал мастер оружия Скаур, наблюдая как стучат зубы Санька о фаянс кружки, а теплый сладкий напиток капает с его подбородка. – Не думаю, что ты готов, малыш. Но не могу не дать тебе шанс. Используй его, если духу хватит.

Вонючий коридор завершился дверным проемом, который загораживал угрюмого вида мужик с недобрым прищуром. Но сразу разглядеть мужика Юрию Игоревичу не удалось, потому что Берсерк шагнул вперед и начисто перекрыл обзор.

– Здравия тебе, Воин Силы!

– И тебе того же, Старый!

– Ставишь?

– Само собой. Что посоветуешь?

– Ничего. Я у малыша в мастерах.

– А процент какой?

– Полтора на крысюка и четыре к одному – на урода.

– Удачно получается! – Берсерк снова хохотнул: как камни в бочке перекатились. – Пять сотен на твоего мальца.

– Обязан напомнить, Воин: если крысюк порвет малыша, твоя ставка пропадет.

– Ты сам-то веришь, что сказал? – проворчал Берсерк. – Чтобы малец, которого ты вскрыл, дал себя зажрать вонючему грызуну из мертвяцкой зоны! Помнится, когда ты вскрывал меня, то тоже подсунул крысюка, а, Старый?

– И что? – хмыкнул собеседник Берсерка. – Он из тебя такой кусок мяса вырвал – на хороший стейк хватило бы.

– Но я его убил, Старый! Хотя тогда я, кажется, росточком поменьше был.

– И Красный Орел еще не жрал твою спину, так что пришлось зашивать тебя прямо на арене.

– Ты хорошо делал свое дело, Старый, – в голосе огромного наемника прорезались печальные нотки, – а вот я – облажался.

– Не бери в голову, Воин. И не позволяй звуку собственных шагов сводить тебя с ума.

– Ты всегда был мудр, Старый. А я еще заставлю их вернуть мне статус!

– Груз тянет тебя вниз, Воин. Не думай, что он становится легче от того, что ты спускаешься. Валхалла – это еще не вся Игра.

– Ты так говоришь, Старый, потому что там не был! – с тоской проговорил Берсерк.

– Тогда давай свои пять сотен – и вали к барьеру! – рявкнул мрачный тип.

– Не обижайся, Старый! – Ладонь громилы легла на плечо мрачного. – Я знаю: ты хочешь мне добра!

– Еще одно заблуждение, – проворчал собеседник Берсерка. – И лапу убери! Я тебе не подпорка!

Спина, заблокировавшая вход, сдвинулась, и Гучко снова увидел мрачного типа, которого Берсерк называл Старым, а тот, в свою очередь, соизволил обратить внимание на Юрия Игоревича.

– Это кто с тобой?

– Свин. Новичок. Мой… Ха-ха!.. Клиент. Заплатить за него?

– Новичкам – бесплатно. Заходи, Свин. Ставить будешь?

– Нет у него ни хрена, – вместо Гучко ответил Берсерк. – Совсем как я, Старый. В Игровую зону – с голым пузом.