Проклятие Каменного острова. Книга 3. Звездный ключ - Ирина Аркадьевна Алхимова

У Ксана было типично эльфийское отношение к тому, что Юджин Кроу называл коротким и емким словом «секс». В отличие от людей, эльфы никогда не снимали накопившееся напряжение при помощи интимного акта, у них не играла кровь в период полового созревания. Просто в определенном возрасте их посвящали в таинство близких отношений, а дальше все зависело от жизненных обстоятельств и личных предпочтений. Ксан повзрослел быстро, как человек, но до этого дня знал только ласки эльфиек. Человеческие женщины его не привлекали.

Сдерживая нервную дрожь, Оливия прислушивалась к звукам в комнате и каждую секунду ждала, что сейчас ей велят убираться. Она не имела права так себя вести. Гнев и застарелая обида снова сыграли с ней злую шутку, заставив днем наговорить Себастьяну гадостей, а вечером оказаться в постели брата его невесты. Ведь этот парень виноват только в том, что красив, как юное божество!

Рядом что-то тихо звякнуло, потом упругий мат на постели слегка прогнулся, повеяло восхитительным ароматом. Оливия жадно втянула в себя воздух и рискнула приоткрыть глаза. Не успела она восхититься видом безупречного обнаженного торса и широких гладких плеч, как с нее сдернули легкое покрывало и потянули за руки. Оливия оказалась сидящей верхом на крепких мужских бедрах, прижатая к их венцу в полном анатомическом соответствии.

Белокурый бог слегка отклонил ее назад, заставив прогнуться в спине, и, едва касаясь кожи, провел пальцем от ямки между ключицами до самого низа живота. При этом он неотрывно смотрел ей в глаза.

— Мне кажется, что ты не слишком любишь нежности.

Эти тихие слова были последним, что Оливия четко запомнила, потому что в следующий момент он без всяких усилий приподнял ее и одним плавным движением соединил их тела, заставив ее содрогнуться от острого удовольствия.

К исходу ночи Оливия поняла, какой скудной и пресной была до этого ее интимная жизнь. Александр Корвел с легкостью угадывал все потаенные потребности женского тела. Для него не существовало запретов, он не ведал стыда, просто шел навстречу ее желаниям, проявляя какую-то нечеловеческую выдержку и выносливость. Оливия была своенравна и считала себя экспертом во всех областях, но так фатально в мужчинах она еще не ошибалась…

Глава 10

За шесть дней, которые Николас провел в резиденции Мортимеров, он лишний раз убедился, что у друзей его молодой жены поистине мертвая хватка. Не особенно считаясь с его недомоганием, они настойчиво и целенаправленно расспрашивали Ника до тех пор, пока не удовлетворялись ответом. В качестве компенсации за излишнюю настойчивость ему рассказали удивительную историю о волшебниках и эльфах, о Дверях, ведущих в иные миры, и далекой планете Земля. Они подтвердили абсолютно все, что открыла ему в своем завещании мама.

Когда Нику, наконец, позволили покинуть дом Себастьяна, он знал уже намного больше, чем ему хотелось бы, и чувствовал себя трижды предателем. Он попытался было вернуться к работе, но быстро понял, что теперь бесконечно далек от проблем состоятельных клиентов. Ник все еще чувствовал слабость, его изнурял постоянный жар в крови, а мысли были целиком заняты делами семьи. Трех семей, если быть точным, и к каждой из них он теперь имел непосредственное отношение.

Подходила к концу третья декада со дня отлета Анны на Кали, и Ник считал уже не дни, а часы до ее возвращения. Он доверил контору на пятьдесят седьмом этаже Синтии и Гастону, а сам спустился на самый нижний уровень Муравейника, где в маленькой душной комнатенке на задворках дешевой забегаловки начал вести бесплатный прием и давать юридические наставления всем, кто в них нуждался. На двери не было таблички с его именем, но стоило Нику появиться, как слухи моментально разнеслись по всем окрестным кварталам, и народ повалил к нему нескончаемым потоком. Предчувствуя грядущие перемены в своей жизни, Ник старался принести как можно больше пользы тем, кого по праву считал истинными гражданами Империи. В Муравейниках больших городов люди не жили, а выживали, и Холдер, как никто другой, знал, чем можно им помочь.

В этот вечер Николас засиделся допоздна. От непроходящей усталости ломило виски, жар волнами прокатывался по телу, он все время глотал воду со льдом, но не уходил домой, потому что с некоторых пор одиночество начало его тяготить. Облепленная старыми плакатами пластиковая дверь внезапно с треском распахнулась, но на пороге остановился не очередной посетитель, а человек, которого Ник никогда не ждал и не желал видеть.

Этьен Де-Ар был одет вызывающе дорого и ярко контрастировал с нищетой и запустением Муравейника. Он с отвращением оглядел жалкую обстановку, ногой придвинул к себе видавший виды пластиковый стул и уселся на него, закинув ногу на ногу. Крохотная приемная мгновенно опустела, из распахнутой настежь двери потянуло запахом пива, пота и дешевого курева. Отец и сын молча смотрели друг на друга.

— Здравствуй, Николас. Меня не удивляет, что ты до сих пор якшаешься со всяким сбродом. Всех, кто здесь родился, так и тянет к грязи и смраду этой помойки, — впервые в жизни Ник не поднялся при встрече с отцом и не ответил на приветствие. Он сидел, откинувшись на спинку видавшего виды рабочего кресла, и рассматривал человека, который по прихоти судьбы являлся его самым близким родственником. Ник не чувствовал к нему ни привязанности, ни уважения, ни ненависти, не чувствовал ничего. Он даже внешне не был на него похож. — Ты паршиво выглядишь, Николас, наверняка подхватил здесь какую-нибудь заразу. Прежде чем явиться в мой дом, наведайся в медицинский департамент и пройди все положенные процедуры, иначе тебя не пустят на порог.

Ник подавил вздох. Он не собирался являться в резиденцию Де-Ара, которую покинул почти пятнадцать лет назад, и что-то в его отстраненном взгляде насторожило Этьена. Он, как дикий зверь, всегда остро чувствовал опасность.

— Смотришь так, будто хочешь меня съесть.

— Я не настолько голоден, — сквозь зубы процедил Ник и прикрыл глаза, чтобы не видеть надменное холеное лицо.

Этьен рассмеялся резким, неприятным смехом.

— Я тебе не по зубам, крысеныш, так что не зарывайся! Ты живешь и дышишь только потому, что Я тебе это позволяю.

Ник мысленно усмехнулся. По злой иронии Судьбы сейчас все было наоборот: он сам просил оставить Этьена в живых, не пошел на сделку с совестью. Наверняка сглупил…

— Что тебя сюда привело?

— Что привело? — Де-Ар демонстративно водрузил ноги на стол, но Ник даже бровью не повел. — Хочу сообщить новость. Ты больше не будешь растрачивать себя, защищая интересы