Анабиоз - Илья Бушмин

— Мда… Все сложно.

— Все просто, — возразил я. — Когда ты подросток, перед тобой вся жизнь, а ты вместо того чтобы чувствовать свободу и все эти великие возможности, сидишь и думаешь: «Черт, Ваське родители купили крутую мобилу, хочу такую же». И понеслось… А ведь можно просто жить. Делать то, что любишь. Быть честным. Наслаждаться жизнью, пока есть возможность. Каждой ее минутой. В мире все просто, Женя. Это тупые люди все усложняют. Вроде нас с тобой.

— Ты специально корчишь из себя такого холодного сукина сына? С сигаретой в зубах и сталью в голосе? Так проще делать вид, что тебе на все наплевать?

Тупая, а не дура. Я подумал и сел рядом.

— Да, наверное. Спорить не буду.

— Я посмотрела по картам.

— Таро или обычные?

— Смешно. Географические.

— О.

— Те города, где ты уже был, маленькие. Самара совсем другое дело. Город-миллионник. Там можно месяцами искать человека, но так и не найти. Ты готов к этому?

— У меня нет лимита. Сколько времени понадобится, столько и потрачу.

Женя поколебалась.

— А если случится чудо, и ты его найдешь? Ты ему расскажешь?

Я понял не сразу.

— О чем?

— О нас.

— А ты хочешь?

— Я первая спросила.

Я пожал плечами.

— Предпочитаю не думать об этом. Как карта ляжет.

— Ты ведь понимаешь, что от этого многое зависит?

— Например?

— Если ты расскажешь… мы не сможем быть с Сергеем. А если нет… В любом случае, я должна знать.

— А если нет, то что? — настоял я. — Ты будешь притворятся верной и любящей девушкой? Потому что он купил кольцо и захотел жениться? Плевать, что все начинается с обмана, зато муж будет?

Женя стиснула зубы, широкими глазами глядя на меня.

— А ты жестокий.

— Ты всегда это знала.

Она помолчала. И заговорила, глядя куда-то далеко. Или наоборот, в себя.

— Ты мне понравился очень, когда мы познакомились. Ты знал об этом? Такой необычный парень. Не похожий ни на кого из тех, кого я знала. Я даже подумала: «А вдруг это оно? Любовь с первого взгляда?». А потом ты решил просто затащить меня в койку по пьяни. Когда мечты разбиваются о реальность. А может быть, на самом деле в мире все просто, а мы заморачиваемся и представляем все не так, как оно обстоит на самом деле. Все усложняем…

Любовь с первого взгляда. Черт побери… Я не знал, что сказать. Но у меня была сигарета, и я мог сделать вид, что просто беззаботно курю.

— Я с Сергеем стала встречаться, чтобы… наверное, чтобы тебе показать что-то. Проверить, вдруг тебе не все равно. Вдруг ревновать будешь… Но Сергей оказался таким честным. Правильным. И он тоже не был похож на всех, кого я знала. У вас, наверное, это семейное.

— Талант не пропьешь, — ни к селу, ни к городу ляпнул я.

— Все как-то улеглось. Привыкла, что не вижу тебя. И даже получалось не думать о тебе. Сергей предлагал сто раз: «Давай Леху пригласим». Я была против. Всегда против. А что я могла сказать? «Я не хочу его видеть, потому что он мне нравится, и я не собираюсь смотреть на твоего брата и снова сходить с ума?»

— Б… дь, — в сердцах произнес я. Почему-то я задыхался. Сигарета дотлела, обожгла пальцы. Я вышвырнул окурок. — Женя, зачем ты мне это говоришь?

— Потому что мне тяжело. Все запуталось. Кому я еще могу об этом рассказать? — она в упор посмотрела на меня, ловя взгляд. Я нехотя подчинился. В ее глазах было что-то пронзительное и отчаянное. — Я должна знать. Если ты собираешься рассказать все брату… Я не стану умолять тебя не делать этого. Я буду последней дрянью в его глазах, но я постараюсь это пережить. А если нет… Я не знаю, что делать. Может быть, я тоже ничего не расскажу. Может, просто уйду. Я не знаю, Леш.

Я протяжно вздохнул. Какого черта я вообще вышел из квартиры? Сидел бы сейчас и пялился в потолок, как и все предыдущие сутки.

— Я тоже. Я тоже не знаю.

Она кивнула. Помолчала.

— Когда уезжаешь?

— Завтра поминки. Сразу же после этого я еду на вокзал. Билет уже куплен. Мне Щербаков помог деньгами. Опять.

Женя кивнула.

— Я в курсе. Звонила ему. Сказала «спасибо». И пообещала держать в курсе. Так что, если ты узнаешь что-нибудь — то звони. Хорошо? — Женя поколебалась. — Не узнаешь, тоже звони. Просто — звони…

На секунду она взяла мою руку, чуть сжала пальцы. Ее ладонь была мягкой и теплой. А от самой Жени пахло так, что мне немедленно захотелось либо обнять ее, прижав к себе так крепко, чтобы затрещали кости, либо пойти в ближайший кабак и нажраться там до беспамятства, чтобы вытравить из сознания этот образ.

Я не стал делать ничего. Лишь кивнул. Женя встала и ушла. Я обернулся и посмотрел ей вслед, чувствуя, как к горлу подползает противный мерзкий комок. Отвернулся. И снова закурил, чтобы хоть чем-то занять себя.

Ночью во сне я вернулся в детство. Я брел по нашей улице, держась за руки родителей. Они о чем-то говорили, а я, маленький и глупый, вертел головой, пялясь на таинственный и притягательный мир машин, больших домов и взрослых людей. На перекрестке отец вдруг опустился передо мной и сказал, внушительно глядя в лицо:

— Главное — не пей.

Я взрослым голосом послал его. Отец схватился за сердце. Мать обняла его и закричала на меня: «Это ты во всем виноват!». Почему она не заикалась? Я отшатнулся, а потом испуганно побежал прочь. Я несся по дворам и закоулкам и вдруг увидел Сергея. Взрослого Сергея — такого, каким я видел его в последний раз. Брат брел навстречу, кривой и ободранный, как зомби из кино. Подбежав, я затряс его за плечи и закричал: «Что с тобой?»

Сергей улыбнулся. Дотронулся до лица. И снял его, как снимают шляпу.

Внутри была пустота. Черное пространство, бездонное, как космос. Я закричал. Потом схватил Женю за руку — неизвестно, как она оказалась рядом — и мы рванули прочь.

В этот момент я проснулся, чувствуя, как сердце заходится, задыхаясь, в бешеном ритме. Полная дама с бульдожьим лицом сидела на нижней полке напротив, ела варёное яйцо — куски белка висели на ее губах, что было отвратительным зрелищем — и угрюмо смотрела на меня. Человек напротив нее, сидящий под моей полкой, что-то сказал, но его голос заглушил стук колес.

— Новокуйбышевск, прибываем через пять минут! — возопила проводница, проталкиваясь через вагон. — Мужчина, ноги уберите, или носки поменяйте уже! — где-то рядом заржали во весь голос несколько человек, а проводница направилась дальше, оглашая пространство своим пронзительным голосом: — Новокуйбышевск, стоянка одна минута!