Без гнева и пристрастия - Анатолий Степанов

— Но убивать ты его не будешь?

— Как цель такой вариант мной не предусмотрен. Но полной гарантии дать не могу. Мало ли какие возникнут обстоятельства. Все зависит от него, — предельно откровенен был и Сырцов. И в ответ на эту откровенность потребовал: — Что он собирается делать?

— За бугор уходить.

— Дурак! Там его достать еще легче, чем здесь.

— Я ему об этом говорил.

— А он тебе не поверил, — догадался Сырцов. — И попросил помочь ему дорожку найти. Ты ему нашел дорожку, Юра?

— Нашел. Но не дорожку, а путь. Я бы сказал, голубой путь.

— Канал пидаров, что ли? — принял подсказку сообразительный Сырцов. — С кем и где у него встреча?

— Есть у них тут одно уютное местечко. «Голубая луна» называется. А уламывать он должен Викентия Устинова, нашего общего знакомого по лагерю. В кафе этом у меня человек имеется. Вот через него, чтобы не светиться, и подойдет к Викентию.

— Обстоятельно изложил, — похвалил его Сырцов. — Но это еще не самая главная твоя песня. Ты понимаешь меня, Юра?

— Не понимаю, — все понимая, твердо сказал Юра.

— Объясню, как дефективному. Димон твой, Колобок сраный, меня кончал вряд ли по своей инициативе и бескорыстно. Кто ему бабки сулил, кто его нанял? На кого он шестерил, Юра?

— Откуда мне знать? Не мои дела.

Встал и Сырцов. Присоседился рядом с Юрой у стены. Стояли, смотрели прямо перед собой. Не хотели друг на друга глядеть. Сырцов грустно сказал:

— Знаешь, же.

— Вот что, Жора, — ни с того ни с сего обозлился красавец. — Я к Димону отношение имею постольку, поскольку я его кореш. К нему, а не к его делам и заботам. Заловишь его — он, если захочет, сам тебе скажет.

— Решил молчать, — понял Сырцов. — Окончательно?

Не попался на уловку мытый-перемытый Юрий Казимирович Гронский, ответил с улыбкой:

— Мне и молчать-то не о чем. Не в курсе.

— Весьма не глуп ты, Юра, — констатировал Сырцов.

— Это плохо?

— Хорошо, хорошо, — заверил Сырцов и оторвался от стены. — Что ж, пойду.

— Я тебя провожу, — предложил Юра.

В зале Сырцов с удовольствием (после вонючего закутка) вновь втянул пряный кожаный запах. Оценил вслух:

— Замечательно здесь пахнет!

— Благородная кожа, — погордился хозяин и вдруг спохватился: — За твоими ребусами чуть не забыл: когда ты, сидя на табурете, ножки вытягивал, заметил я, что ремешок на твоих джинсах — полная дешевка. Давай настоящую фирму тебе подберем?

— Давай, — легко согласился Сырцов. Любил обновки.

Они пришли к ременным вертушкам. Подбежал радушный администратор, примчалась — куда девалась равнодушная вялость? — весьма сексапильная продавщица. В четвертой, бурно споря и советуя, выбрали наконец ремешок. Сырцов с удовлетворением повертел в руках кожаное чудо, помахал им, будто желая кого-то высечь и, не стесняясь присутствующей дамы, признался в сокровенном желании:

— Этим ремешком, Юра, да тебе по жопе. Куда платить?

Гронский заржал победительно:

— Рекламный презент от фирмы! Лучший детектив столицы в нашем ремне!

— Мне афиши не надо, — сказал Сырцов. — Куда платить?

…К тому времени, когда к кафе подтянулись гости, он основательно изучил естественный спутник Земли в голубом его варианте. Не только ту часть, что ликом обращена к нам, землянам, но и обратную сторону. Сырцов был подобен первому советскому космическому аппарату, который исследовал Луну с разных сторон.

В девять вечера с подходцем, со всеми возможными предохранительными коленцами незаметно (но не для Сырцова) объявился у черных дверей «Голубой луны» серый, в масть к сумеркам Колобок.

…Колобок кинул себя в ноги темной фигуре, налету вырывая из-под рябенького пиджака верный свой «магнум».

В курсе этих штучек был Сырцов, да и муровская ориентировка (невысок, ширококостен, не по росту тяжел) подсказала, чего следует ожидать. Одновременно с броском Колобка он подпрыгнул и в прыжке развернулся. Колобок шел ему в ноги, естественно, спиной, отведя свое личико в тыл. А Сырцов уже в тылу. Правой ногой он нанес Колобку страшный удар в челюсть. Хрустнуло.

Это в американских фильмах после такого удара злодей мгновенно вскакивает и принимает боевую стойку для продолжения схватки. Здесь же, в одном из сретенских переулков, злодей отключился надолго. Если бы Сырцов был не в кроссовках, а в своих боевых башмаках, то, скорее всего, Колобок отключился бы навсегда.

Непонятный гражданин, топтавшийся неподалеку в тени подъездной крыши, ринулся, стуча каблуками, вниз к перекрестку переулка с Трубной улицей. Конечно, не помешал бы в компании пидар Викентий Устинов, но за двумя зайцами… Новое поколение выбирает пепси. Сырцов выбрал Колобка.

Он подобрал «магнум», профилактически обшмонал клиента, устроил его голову поудобнее на тротуарном бордюре и в полуприседе дождался, когда Колобок затрудненно застонал.

Водичкой бы в испорченный пунем плеснуть, но не было водички. Сырцов ласково пошлепал Колобка по щекам.

— Не надо… — невнятно попросил Колобок, не открывая глаз.

— Надо, Федя, надо, — не согласился Сырцов.

На голос Колобок открыл глаза и узнал:

— Сырцов?

— Ты меня дубинкой по темечку, а я тебя копытом по челюсти. Слегка поквитались, Колобок. Слегка, но не до конца.

— А где Кент? — спросил Колобок, твердо понимая, что Сырцов должен все знать.

— Это пидар Викентий, что ли? Сбежал твой пидар, сбежал.

— Сука, — грустно констатировал Колобок.

— Ходить можешь?

— Не знаю.

— Давай узнаем. — Сырцов приподнял его, прихватил под мышки. Колобок, шатаясь, поднялся. — Стоять уже можешь, значит, скоро пойдем.

— Куда? — тупо поинтересовался Колобок. Еще не ориентировался в ситуации до конца.

— На Цветной бульвар. Посидим, отдохнем.

Вот сейчас Колобок кое-что стал понимать. Спросил безнадежно:

— Что со мной собираешься делать, Сырцов?

— Я и говорю: посидим, отдохнем, побеседуем. Тогда и к делу.

— В ментовку сдашь?

— А есть за что?

— Я в розыске.

Не мог Сырцов врать уголовнику, никогда им не врал. Просто высказался помягче:

— Ничего тебе не могу обещать, кроме одного: достать тех, кто на тебя все повесил и гон устроил.

Колобок улыбнулся правой стороной лица (левая не действовала) — представил, как Сырцов достает Хана и Хунхуза. Помечтал: