Никто не умрет - Наиль Измайлов

Я попробовал представить спецслужбы, мафию или любого клоуна, готового следить за нашим домом, дожидаться моего отхода и вламываться без следов — чтобы переставить ботинки и поменять пароль в компе. Кое-что представилось, я даже огляделся в поисках камер, натыканных по незаметным углам. Камер нашлось аж две — одну я сам полгода назад укрепил на мониторе, вторую, выдранную в больничке, утром выложил на полочку рядом с роутером, чтобы в кармане не мешалась. О, может, тетя Таня так мстит, чтобы меня наверняка уже в дурку запереть? Или, может, я впрямь дебил, который не живет, а придумывает? И комп я сегодня не включал, на тренировке не был, из больницы не сбегал. И по правде ничего не было — ни леса, ни электрички, ни болота. А я сижу в этом кресле неделю и пузырьки из слюны выдуваю. Или не в кресле сижу, а в той самой дурке, замотанный в смирительную рубашку, и пытаюсь этого не заметить. Такое бывает, я слышал. Поэтому все время придумываю разговоры про дурку и поэтому так психую из-за них.

Ох как я испугался. До тошнотной слабости.

Это в самом деле было возможно. Это в самом деле все объясняло. И это не оставляло ни смысла, ни надежды.

Если я впрямь придумал хоть малюсенький кусочек того, что считал своей жизнью, то придуманной может считаться вся жизнь. Все мои страхи и радости, моя семья и я сам. И никакой я не казанский школьник Наиль Измайлов четырнадцати лет, а, например… Да кто угодно — обкумаренный индейский вождь Пакачтоли, переучившаяся студентка Лена Головач или китайский резиновый ежик, с которым младенцы купаются.

Ой как страшно.

Я хотел треснуть себе по роже, но сдержался. Во-первых, этой роже и без меня досталось — сегодня поменьше, чем раньше, но все равно. Во-вторых, если считать, что я ненастоящий, то предыдущие разы не помогли. Так и этот не поможет. А что делать-то?

Я зажмурился и осторожно ощупал лицо, голову, руки. Все было примерно как я помнил и представлял, и болело в тех местах, куда получал. Тут я вспомнил вычитанное где-то правило, позволяющее определить, во сне ты или нет. Надо посмотреть на часы и вспомнить, как ты сюда попал. Если часы идут, при этом все вспоминается четко и без разрывов, значит, ты не спишь. Ну и наоборот.

Часы, которыми я обычно пользовался, были недоступны — телефон сгорел, а компьютер не включался. Других часов у нас не было — всем телефонов хватало. Я издал несколько протяжных звуков и грозно пошел на кухню. Согрелись — не согрелись, пофиг. Если все воображаемое, то ничего им не будет, а если по правде — ну, я думаю, за телефон-то мама не убьет. Коли до сих пор не убила.

Я нервно хихикнул и остановился, уткнувшись в холодильник. Над дверцей сияли оранжевые цифры 19.55. Не отрывая от них взгляда, я нашарил табуретку и сел. Ждать пришлось недолго — я даже не успел додумать, какой же я дурак, что телик не включил: там-то часы быстрей найти можно. На третьем вдохе последняя пятерка сменилась шестеркой.

Я помотал головой, встал и громко сказал:

— Ну и идите все пешком. Поняли? Я нормальный, все я помню.

Я все помнил. Сюда я пришел от компа, а к нему прошел вот отсюда — могу всю последовательность повторить — и до тренировки сидел за компом, а пароль был на мониторе написан, прямо тут, жаль, что я пыль стер, — правда, она опять нападала. Быстро что-то — но мама говорила, что это нормально, это от моего постельного белья.

Про белье я думал уже каким-то далеким кусочком головы, а сам пялился в монитор. Вернее, на монитор. Слой пыли на нем был толще, чем утром. И если смотреть не прямо, а снизу, с колен, можно разобрать латинское слово, словно бы выдавленное штампиком, скрученным из тонюсеньких иголочек прямо поверх высвеченного окошечка для пароля. «Hcaq».

Я помедлил, пытаясь понять, что все-таки происходит. Огляделся, пожал плечами и тщательно набрал: «Hcaq».

Экран моргнул и осветился.

Пароль подошел.

Я огляделся и хотел встать, пройтись по квартире, пощупать плинтуса и найти не след, так намек, который подскажет, что за квест с загадками мне тут устроили. А заодно — кто устроил и зачем. Но я и так знал, что видимых следов нет, а невидимых я не вижу. Ну и не дергайся. Надейся, что научишься, и занимайся своим делом.

Я и занялся.

Первым делом пришлось проморгаться и вытереть экран — он каким-то странным казался под слоем внеочередной пыли, радужно-неразборчивым, и сверкающие точки группками ползают. Аж глаза заслезились. Я сунулся подстраивать изображение, но отвлекся, чтобы проморгаться. А когда стер слезу, экран был уже нормальным: заставка да иконки, все четко, никто не ползает, и яркость в пределах разумного. То ли очередной привет от веселых гномиков, то ли пару ударов я от Ильдарика все-таки пропустил, сам на кураже не заметив.

В аське и скайпе народу прибавилось, но у всех стоял статус «отошел» или «не беспокоить». Важные такие, ты что. Я все равно написал Киру и Ренатику пару слов — ну, как обычно: здорово, как дела, какие планы. Ренатик не откликнулся, а Кир без лишних слов бросил ссылку на сетевую игру, в которую мы обычно рубились всей толпой. И не поздоровался, гад. Ну я тебе…

Я рухнул в игру, как в парник, шумно и с осколками. Еще музычку включил — и аж застонал от наслаждения, такого, знаете, которое под кожей не спеша расползается. Как мне этого не хватало, оказывается.

Я не гамер по правде-то, у нас таких и нет — ну, знаете, упертых, которые пойнты с бонусами собирают, и прутся от этого, и думают только про игру, и с постели встают, чтобы нырк в комп сразу, а отваливаются с печалькой, чтобы поспать и снова нырк. Мы играем чисто ради удовольствия и рогами не втыкаемся. Как-то к нам на площадку свалилась гопа такая сыгранная. Боги ближнего боя, блин. Сыгранные, ловкие, ручонки шустрые и все такое. Перебили нас раз, перебили другой. Нам с Киром надоело, и мы сделали так, чтобы боги эти слились скоренько. Они повякали малость, права покачали, но вовремя сообразили, что бывает жизнь и вне виртуала и в этой жизни пойнты с бонусами не помогут и не спасут. И мы продолжили мочить ботов и друг друга — нескладно, зато с удовольствием.

Пацаны все и впрямь были в игре, но нашел я их с трудом. Не знал, что появилась новая площадка «Госпиталь», которую надо зачищать от террористов, предателей-охранников ну и от больных, если увернуться не успеют. Площадка новая, а пацаны прежние, и тактика у них была не то что прежней, а тупой какой-то: вот как они привыкли на предыдущей платформе с разных углов набегать, так и здесь набегали — будто тараканы, если на кухне мокрый хлеб оставить, включить свет малость погодя, снять всю красоту на видео и пустить задом наперед. А здесь так нельзя, здесь посты по-другому стоят, тройное прикрытие и первый отряд обороны фейковый, спецом под замес выстроен. Его стороной обходить надо, через боковые лестницы и вспомогательный корпус, блин, это ж слепому видно. Я попробовал Кира с Ренатом дернуть в привате, потом заорал на всю площадку вот такенными буквами — и вслух, кажется, тоже: «Куда прете, дебилы, с флангов на третий!» Ка кое там. Ослепли, оглохли — и смело на пулеметы. И на меня заодно, кретины косые. Это называется не заметно с тылу зашел. Зашел, развернул чистку — и тут наши на меня. Обрадовались, что пострелять в одну сторону можно. От Ренатовой гранаты я чудом увернулся, разнес пару явных ботов — и тут Кир мне тырр две очереди в бошку.