Русские навсегда - Виктор Косенков

К вечеру у Калугина жутко разболелась голова.

Сначала перед глазами поплыли подозрительные черные мушки. Синеватая дымка проекционного монитора начала резать глаз. Затем пошли «змейки», яркие просверки, которыми глазной нерв реагировал на любое движение головой.

Все признаки мигрени.

Однако Калугин терпел, принимая рапорты и отчеты, просматривая сводки и разбирая разработки аналитиков. Весь отдел работал как сумасшедший. Некоторых приходилось буквально силком выгонять из конторы, чтобы люди хоть немного, но отдохнули. Над дверями висел большой самопальный плакат со слоганом: «Усталый чекист – врагу не помеха! Умеешь работать, умей отдыхать!» Однако каждый, кто входил в эти двери, считал своим долгом на этот призыв забить.

Калугин не был исключением, но людей, ему подчиненных, старался держать в строгости. Раз положено отдыхать – значит, задачу надо выполнить. Попытки устроить брейн-штурм силами двух смен Владимир пресекал на корню.

– Владимир Дмитриевич, разрешите я за резервной машиной посижу? Мы с ребятами в два счета эту проблему почикаем. А потом на отдых…

– А завтра я что буду делать? С дохлой аналитической группой? На вас кофе не напасешься. И так утром, как совы…

– Так мы и есть совы! – радостно кричали аналитики.

– Вот и валите, – грубо отвечал капитан, растирая виски. – По дуплам! Или по гнездам… Где они там живут…

«Хорошие люди, – думал Калугин, откидываясь в кресле под хруст затекших шейных позвонков. – Хорошие, настоящие люди. Для них работа – это не способ получения денег, а что-то большее…»

В горле стоял тугой комок подкатывающей тошноты. В висках глухо и тяжело бухала густая вязкая кровь.

«Плохо как. В таком виде я ни черта не сделаю. Только наврежу. Упущу что-нибудь. – Калугин открыл глаза. – Ну вот, еще и слепое пятно…»

Правый глаз почти ничего не видел. К тому же было трудно дышать. Мигрень разыгралась не на шутку.

Владимир открыл верхний ящик стола, достал баралгин, выдавил пару таблеток, кинул в рот, запил остывшим чаем. И сцепил зубы, преодолевая острый рвотный порыв.

– Однако…

На столе лежало еще несколько отчетов, которые требовали внимания. Кажется, принесли ответ из анатомички на предмет опознания. Важный документ. Важный…

Надо только разлепить еще зрячий глаз…

Но тяжело. Тяжело.

Пропахшая кофе и сигаретной золой контора душила, сдавливая со всех сторон уставший мозг.

«Умеешь работать, умей отдыхать!»

– Владимир Дмитриевич! – К «загончику» Калугина подскочил восторженный Леша Иванов. – Владимир Дмитриевич! У нас есть решеньице!

– Алексей… – Владимир с трудом разлепил губы. – Ты дома должен быть. У тебя жена. Три часа назад…

– Да ладно! Я позвонил. Она уже мне отвесила, – радостно ответил Иванов. – Все в норме. К подруге ушла. Теперь дня два ее не будет.

– Хорошо вы живете…

– Да в общем неплохо. Я ей потом подарю что-нибудь. Давайте, Владимир Дмитриевич, давайте к нам! А? Решеньице глянем!

– Куда?

– В операторскую. Наши вычислители там накопали кой-чего. Толковая идейка, я вам говорю! Толковая!

Калугин с трудом поднялся из ставшего неожиданно мягким и уютным кресла. Ощутимо качнуло, но он Устоял на ногах. Несколько раз вдохнул и выдохнул.

«Только бы не грохнуться», – мелькнула усталая МЫСЛЬ.

– Веди, боец невидимого фронта…

– Давайте за мной!

По дороге в операторскую Алексей, чуть не прыгая от восторга, пояснил Калугину суть его гениального «решеньица».

– В чем цимес-то получается? – Его голос буквально звенел. – Сами по себе диски – это так, болванка. Главное – информация. А информация закодирована. А код надо ломать. А в Архиве нам дали тип кода – «Gorgona-12». Если знать ключ, то все просто. А если нет, то надо ломать.

– Ты говорил уже…

– Да! Так вот, если ломать, это никакой машины не хватит! – Иванов распахнул дверь. – Вот сюда, пожалуйста. А если не хватит, значит, надо подключать резервы из Сети. Или иметь в своем распоряжении огромный парк.

– А может, он у них есть?…

– Ой! – Леша обрадовался еще больше. – Это тогда будет совсем просто. Мы уже держим на контроле все PC-массивы такой мощности. Это залепуха на уровне Исследовательского центра. К такой не подойдешь просто так. Но можно и эмулировать. А для этого нужна Сеть. Только так. Чуете решеньице? Вот сюда. Ага!

– Не чувствую. – Калугина качало. Он остановился, на минуту перевести дыхание, и попросил жалобно: – И вообще, Лешенька, не суетись. По делу говори…

– Хорошо! По делу! Значит, так. По делу если говорить, то решеньице совсем простое! Я сейчас все распишу, как наши мне разъяснили. Значит, так, коли они, эти парни с диском, задействуют Сеть, мы это сразу просечем! Потому что нагрузка будет дикая. Мониторинг сделаем постоянный. И все! И все, Владимир Дмитриевич! А, изящное решеньице? А? Изящное?

– Бога ради… Веди молча.

– А мы уже и пришли! – Иванов толкнул последнюю дверь. – Вот!

К Калугину кинулись сразу несколько аналитиков. Все возбужденные, радостные. От этого азарта, чувства крови, близкой добычи Калугина затошнило, и некоторое время он пытался справиться со взбунтовавшимся организмом.

– …и тогда можно будет вычислить, – через звон в ушах доносились обрывки фраз. – Маловероятно, чтобы дальше Москвы… Конечно, по области будет сложнее, но если подключить региональные отделения… Наработаем методику… Раскидаем по округам и словно сетью… И по маске… Потом мы… группа захвата… В общем… Так.

– А по делу?

– По делу, вот наши вычислители уже работают. Мониторят! – воскликнул Иванов.

Калугина слегка отпустило, он огляделся.

«Сволочи, – подумал он с нежностью. – Все ведь дома должны быть. Все. Психи ненормальные».

– Чего от меня требуется? – спросил Калугин, понимая, что может лишь наблюдать за ситуацией и любое его вмешательство только затормозит процесс.

– Да, собственно, подписать разрешение на использование дополнительных вычислительных мощностей, – ответил старший администратор, подсовывая электронный планшет.

– Не возражаю. – Владимир чиркнул закорючку в светящемся поле. Планшетка тут же пискнула и погасла. – Жгите.

– Да мы уже два часа как жжем. Статистику уже обрабатываем, – невозмутимо сообщил администратор.

– А подпись как же?

– Ну… мы задним числом. Надо же было у вас разрешения спросить. Мы ж толком не знали, получится или нет. Чего зря дергать?