Вторжение - Михаил Ахманов

— Да будет так. Пусть не увидим мы снова мрака Затмения! — Потом произнёс: — Ты сказал, что знаешь о Земле не всё, но главное. Что же именно?

— Для нас это странно, Столп Порядка, почти непостижимо, но пленник помог разобраться. Они — не единое общество. Они разделены на группы, не понимающие языков друг друга, владеющие участками земной поверхности, не признающие центральной власти. Существует определённая иерархия этих групп, есть сильные и слабые, враждующие и вступившие в союз, и, разумеется, есть недовольные. Это очень древняя структура и очень устойчивая. Её определяют не только язык, обличье, территория, но и другие, ещё неясные факторы. Искусство, традиции, религия… Этому нет аналогов в нашей древней истории. Скажем, их религия, почитание всемогущих существ, что обитают за гранью Вселенной…

— Даскинов? — прервал Йата. — Они знают про артефакт на газовом гиганте?

— Нет, не уверен… Религия — это что-то другое, Столп Порядка. Я ведь сказал: в нашей истории нет аналогов. Они…

Так как не было привычных мыслеформ, объяснения Говорящего включали всё больше жестов и слов и становились всё более туманными. Вряд ли он сам до конца изучил все странности местных бино тегари, но главная мысль была понятна. Уловив её, Йата развёл руками и произнёс:

— Хватит. Мне ясно, что они борются за власть над своей планетой и звёздной системой. Так же, как мы боремся с сильмарри, лльяно и другими расами. Ты прав, Посредник, это можно использовать. Пообещать им многое… всё, чего желают те или иные группы… затем одних подавить, других поддержать… Это разъединит их окончательно.

— Вызовешь из т’хами Хранителя?

— Вызову. Пора.

Тийч очнулся. Глаза его блуждали, крупные капли пота выступили на висках.

— Я просмотрел карты термических полей. В этой области есть слабый тепловой источник. Единственный и почти неподвижный. — Развернув схему Корабля, Держатель ориентировал световую стрелку в одну из полостей-хранилищ. — Тут космический модуль землян… В нём кто-нибудь работает?

— Все работы завершены, — сказал Йата, в задумчивости глядя на схему. — Это пленник. Добрался к своему модулю… Я могу раскрыть эту полость и выбросить их в пространство. И бино тегари, и обломки его механизма.

Тийч забеспокоился.

— Не советую. Твоя команда пойдёт через разум Корабля, беглец попытается противодействовать, тоже на ментальном уровне… Борьба потенциалов может нарушить равновесие. Лучше пошли олков. Олков с пхотами.

— Пусть идут без пхотов и возьмут его живым, — добавил Айве.

— Он тебе ещё нужен? — спросил Йата. — А я полагаю, что лучше его уничтожить. У тебя ведь есть третий образец.

Посредник недовольно растянул губы.

— Самка, кса, и с ней я провожу особое исследование. А этот пленник мне необходим, чтобы…

— Лучше уничтожить, — оборвал его Столп Порядка. — Он контактирует с Кораблём, и мне это не нравится. Я приговорил!

Тийч и Айве одновременно согнули руки жестом покорности.

* * *

— Фосс! Где ты, Фосс? — ревел Анжелотти, вцепившись в подлокотники кресла и глядя на экран ти-ви. Крохотный микрофон подрагивал и вертелся у его губ, точно мошка, попавшая в струю вентилятора.

— На Огненной Земле, — послышалось в наушнике. Голос Гюнтера Фосса был едва различим на фоне грохота, шуршания и скрежета. Мнилось, что там, в другой половине мира, рушатся скалы под сотней отбойных молотков или Фосс вступил в поединок со стадом бульдозеров.

— Какого чёрта!.. Почему ты там? Почему не в Нью-Йорке? Слышишь, Фосс? Почему…

— Не орите, шеф, я слышу вас отлично. — Грохот отдалился — видимо, Фосс вошёл в помещение. — Раз вы отозвали меня из отпуска, я уж сам соображу, где мне быть и что делать.

— Во-первых, ты сам себя отозвал, — произнёс Анжелотти тоном ниже. — А во-вторых, в Нью-Йорке, в Бункере, сейчас выступает Сэм Клеменс. С внеочередным заявлением ОКС… Вот он у меня тут, на ти-ви… А ты где, сукин сын? На Огненной Земле? Верно или я что-то путаю?

— Не путаете. В Бункере Дик Страйзер. Сидит и слушает пустую болтовню.

— Дик Страйзер вовсе не Гюнтер Фосс. Не Дик Страйзер откопал этого Лю, не Дик тиснул два скандальных репортажа, не Дик — звезда «КосмоШпигеля»! Когда Клеменс открывает пасть, я хочу, чтобы рядом был мой лучший диггер. Ты, а не Страйзер!

— Шеф, я польщён. Не могу сдержать слёз умиления.

В наушнике так взревело, что Анжелотти подпрыгнул и с размаха шлёпнулся в кресло. Тут бы креслу и конец, если бы не титановый каркас.

— Что там у тебя, Гюнтер? Извержение вулкана?

— Нет, дюзы продувают.

Шеф «КосмоШпигеля» поперхнулся:

— К-какие дюзы?

— На адмиральском фрегате «Суздаль». — Теперь, превозмогая шум и грохот, во всю глотку орал Фосс. — Вы что, шеф, с Луны свалились или коктейлей перебрали? Я на чилийском астродроме ОКС, база «Огненная Земля»! Адмирал Тимохин, после консультаций в Совбезе, отбывает к Третьему флоту! Согласился дать эксклюзивное интервью, но только трём корреспондентам! По одному от каждого Пайщика! Здесь Медведев из «Огней Москвы», Линн из «Вашингтон пост» и я! Врубились?

— Мадонна миа! Что же ты сразу не сказал? — Анжелотти покосился на экран, где Сэм Клеменс, глава пресс-службы ОКС, что-то долдонил о манёврах Третьего флота, и отключил звук. — Ну, ты проныра, Гюнтер! Как ты подкатился к Тимохину? Кто помог? И сколько будет стоить?

— Помог Клеменс, и абсолютно бесплатно.

— Надо же! А я думал, он тебя недолюбливает.

— Просто ненавидит, но боится. Решил, что лучше меня удалить. Если я снова устрою в Бункере скандал, это будет стоить ему должности.

Грохот сделался тише, и Фосс быстро проговорил:

— Тимохин идёт к кораблю. Адъютанты нас зовут… предупреждают, что на каждого по три минуты… Адмирал хмурый, будто наелся в Нью-Йорке дерьма… Бегу, шеф!

Тишина в наушнике. Анжелотти довольно хрюкнул, вызвал секретаршу и велел подать мартини с двойной водкой. Поглядывая, как Мишель, изящно покачивая бёдрами, отмеряет спиртное, шеф «КосмоШпигеля» размышлял о путях, ведущих к успеху и удаче. Потом отхлебнул глоток из бокала и поманил девушку пальцем, похожим на сосиску.

— Не торопись, моя прелесть. Как ты думаешь, что нужно для успешной карьеры? Чтобы никто не обошёл, чтобы поиметь Фортуну первым и чтобы вслед тебе зубами лязгали от зависти?

Мишель повернулась, взметнув короткую юбочку, и, явно напрашиваясь на комплимент, продемонстрировала длинные стройные ножки. Но Анжелотти только поморщился:

— Не это, моя дорогая, не это. Скандальная репутация, вот что нужно! — Он опрокинул в рот коктейль и повторил: — Скандальная репутация!

* * *

Тимохин был мрачен. Сидя в адмиральском салоне «Суздаля», он с хмурым видом разглядывал панно, что украшало стену напротив: святой Георгий на белом коне, пронзающий дракона огненным копьём. Этот предмет искусства нравился ему гораздо меньше, чем крылатые львы на Лунной базе. От львов с ликами древних царей исходило величие, а тут дракон, косоглазый и жёлтый, явно перебрался из Поднебесной, что же до святого, то прототипом послужил Ильин, первый российский адмирал в штабной триаде ОКС. Этому явному подхалимажу насчитывалось три десятилетия; «Суздаль» был старым кораблём, разжалованным из лёгких крейсеров и не раз проходившим модернизацию. Но что бы с ним ни делали, панно оставалось неизменным.