Команда. Сезон охоты на "кротов" - Максим Шахов

– И вот проходит почти пять суток, а все четверо как в воду канули. Знаете, Денис Витальевич, во времена моей советской молодости, если в течение двух суток не могли отыскать любого человека, люди теряли погоны и должности… Да не подпрыгивайте и не рвите на себе тужурку! Те времена прошли. И правильно!

– Они – не «любые люди»! Таких профессионалов еще поискать.

– Вот это-то меня и тревожит. Они не «залягут на дно». Они готовятся, подполковник, и, думаю, теперь сами нанесут удар. Дай бог нам отразить его с таким же блеском… Что там в агентстве «Стелс»?

Кузьмин развел руками:

– Пока тишина, никаких контактов.

– У нас есть шанс победить, лишь постоянно их опережая. В роли обороняющихся мы обречены на поражение. Попытайтесь, подполковник, зайти еще с одной стороны. Имя капитана 1-го ранга Сергея Редина о чем-нибудь вам говорит?

Денис Витальевич задумался и не слишком уверенно сказал:

– Этот человек был на борту немецкого судна с радиоактивным грузом в роли офицера-инспектора от российской стороны, так кажется? Но мы проверяли: он никак не член Команды. И к тому же капитан 2-го ранга.

– За тот «круиз» ему досрочно присвоили очередное звание. Благо должность позволяла. А в предсмертной записке Алексахина Президенту его фамилия упоминается еще дважды! Вы правы, подполковник: он – не боец Команды. А его контакт с ее членами – это действительно воля случая.

Подчиненный недоверчиво покачал головой.

– Да-да, Кузьмин! Именно стечение обстоятельств. Он первый обнаружил нелегальный канал провоза в нашу страну отработанных урановых стержней. Его затем похитили в Берне на симпозиуме, чтобы использовать для глобального террористического акта с подводной лодки «Кабир». Действительно, в дальнейшем его использовали втемную, и уровень его знаний об операциях Команды и… вообще… не представляет угрозы безопасности. Но! – Генерал назидательно поднял вверх указательный палец. – У этого человека есть одно качество или свойство, которое, безусловно, должно привлечь наше внимание: он – близкий друг Талеева. Пожалуй, даже единственный. И он знаком со всей четверкой, а может, и с другими. Так вот, сейчас он находится в служебной командировке на Крайнем Севере, но уже завтра вылетит в Москву по приказу своего руководства из Комитета по контролю за утилизацией и захоронением ядерных отходов. Встречайте его, подполковник. Установите плотное круглосуточное наблюдение, возьмите на прослушку все телефоны. Не может он не выйти на связь со своими друзьями! В крайнем случае, с ним можно побеседовать… э… более жестко. Необходимость обеспечения государственной безопасности, думаю, позволяет нам это. Только помните: он – наша единственная пока ниточка. Не оборвите ее!

– Слушаюсь, товарищ генерал! Разрешите задействовать…

– Берите в свою группу всех, кого посчитаете нужным, – перебил генерал. – «Технарям» я тоже отдам соответствующие распоряжения. Сутки, максимум двое должны дать нужный результат. Вы поняли меня, подполковник?

– Так точно. Разрешите идти?

Хозяин кабинета кивнул и углубился в груду бумаг на своем рабочем столе.

…Талеев открыл глаза. Черт побери, проклятое дежавю! Только вместо широченного дивана в подушечках – глубокое авиационное кресло. Фу, да вы повторяетесь, господин Хасан: кофе, виноград… Хотя постойте, после кофе и винограда разговор с Хасаном продолжался еще довольно долго. Потом Талееву предложили турецкую баню, массаж… Кальян! Вот последнее воспоминание: он весь окутывается клубами голубого ароматного дыма… И все!

Как там говорил Хасан: «Не задавайтесь ненужными и неразрешимыми вопросами…» Последуем его совету, оставим прошлое прошлому, но с настоящим-то стоит разобраться! Гера огляделся: два кресла рядом с ним были пустыми, и он обратился по-английски к джентльмену европейского вида, сидящему через проход. Выслушав вопрос, тот, ни слова не говоря, вызвал стюардессу и указал пальцем на Талеева.

Стюардесса оказалась профессионально невозмутима и точна. И что странного в том, что пассажир через три часа полета интересуется, куда же он летит? И откуда?!

«Наш самолет принадлежит сирийским авиакомпаниям и совершает рейс по маршруту Дамаск – Москва. Время в пути приблизительно 4 часа… Приземление в аэропорту «Домодедово» через… 1 час 15 минут. Приблизительно…»

Да какая, к черту, разница?! Подумаешь: прилетел в Ливан, побывал черт знает где, а вылетел из Сирии… Он дома, и дело, похоже, сделано. Жаль, достопримечательностей не посмотрел. Исторических, разумеется…

…Господи, как хорошо-то здесь! Талеев в несуразном домашнем халате сидел в удобном мягком кресле и был обут в войлочные тапочки, отороченные пушистым мехом. Таким журналиста не видел, пожалуй, еще никто. Да он и сам себя не узнавал, когда, появившись на своей даче, безропотно позволил Алексеевой сначала проводить его в ванную, потом высушить феном густые светлые волосы и, наконец, обрядить в этот «максимально комфортный и расслабляющий», с ее точки зрения, наряд. Вдобавок в самую дальнюю комнату были безжалостно удалены Вадим и Толик с категорическим запрещением общаться с командиром впредь до особого на то разрешения. Разумеется, от Гюльчатай!

Девушка все списывала на возможность вторичного проявления нежелательных последствий от примененных к Талееву препаратов. Но было хорошо заметно, как приятна ей роль заботливой сестры-сиделки. Она заварила крепкий душистый чай и заставила журналиста пить его с прошлогодним малиновым вареньем. Ласково, но решительно она отобрала у Геры крепкую сигару, а когда он попытался протестовать, принесла откуда-то пачку суперлегких сигарет:

– Если уж не можешь вовсе воздержаться, кури вот это. Пойми, на всякие экстремальные раздражители, вроде твоих сигар, организм может дать совсем непредсказуемую реакцию. Так что придется какое-то время воздержаться…

В приоткрытую дверь просунулась голова Вадима:

– Это кто там проповедует воздержание, а?

Не оборачиваясь от стола, Галя вздохнула:

– Как же ты меня достал за эти дни вынужденного совместного проживания…

– Может, Галчонок, запустим этих «ссыльных» в комнату?

Девушка пожала плечиками:

– Ну, куда от них денешься? Заходите!

Двое довольных мужчин заняли места за столом.

– А нам чай с вареньем?

– Не положено! – отрезала Гюльчатай. – Я бы и говорить вам запретила, пока командир не восстановится, но он сам захотел выслушать прямо сейчас наши предложения.

– Тогда я буду излагать! – Спорить с Аракчеевым было бесполезно. – Мы тут, командир, столько вариантов действий перебрали, но остановились, пожалуй, на трех…

Дальше Вадик подробно изложил детали всех планов, лишь изредка прерываемый короткими уточнениями Анатолия и замечаниями Галины. Талеев успел выпить две чашки целебного чая и выкурить несчетное число сигарет. Чувствовал он себя замечательно бодро. А ведь поначалу очень удивился и даже расстроился, когда друзья сообщили ему, какое сегодня число. Шли пятые сутки его отсутствия!