Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке - Мария Филимонова

В период борьбы против Актов Тауншенда в Америке происходило переосмысление как имперской, так и колониальной власти. Все еще процветал наивный монархизм, понимаемый в духе болингброковской теории «короля-патриота». И в то же время первые многозначительные намеки на то, что монархия в Америке может быть свергнута, уже прозвучали. Главным источником узурпации и тирании считалась исполнительная власть в лице королевских министров и губернаторов (в частности, Ф. Бернарда в Массачусетсе). По контрасту, колониальная законодательная власть воспринималась как близкая к народу, защитница прав колонистов. В общем представлении о соотношении властей прослеживается влияние Локка, в портрете идеального законодателя — возможные реминисценции из «Общественного договора» Ж. Ж. Руссо. Впервые в Америке появился конвент как орган власти, опирающийся непосредственно на волю избирателей, а не на писаное право. Шел процесс разрушения позитивного образа метрополии в общественном мнении колоний. В частности, подчеркивался резкий контраст между прежним героизмом британских солдат и их новой ролью мародеров и убийц, бесчинствующих в оккупированном городе.

Рецепция идей Просвещения вышла на новый уровень. Уже не требовалось подробно разъяснять концепции естественного права и общественного договора. Они прочно вошли в интеллектуальный багаж вигов. Среди наиболее цитируемых (эксплицитно и имплицитно) просветителей преобладали Локк, а также политические авторы начала XVIII в., в особенности Г. Болингброк, Дж. Свифт, Дж. Тренчард и Т. Гордон.

В период Актов Тауншенда в колониях актуализировался еще один важнейший комплекс идей эпохи Просвещения, известный в историографии как классический республиканизм. Его ядром было трансформированное в культурном контексте Нового времени представление об идеальной античности. Кроме того, в это время менялось и радикализировалось представление о методах протеста, которое в сознании революционеров XVIII в. также ассоциировалось с великими тираноборцами древности. В данной главе будут рассмотрены как модификации классического республиканизма, господствовавшие в вигской пропаганде 1767–1775 гг., так и их влияние на практику антианглийского сопротивления и повседневную жизнь колонистов.

Со времени новаторской работы Покока, открывшего в идеологии Американской революции «макиавеллиевский момент», понятие классического республиканизма прочно вошло в историографию[400]. В XVIII — начале XIX вв. соответствующий комплекс идей можно проследить в самых разных странах. По мнению крупнейшего историка идей Г. Вуда, классический республиканизм был «символом веры» Просвещения [401].

Он уходит корнями в политическую мысль Ренессанса, но в эпоху Просвещения он также активно развивался. Подытожим его основные идеи. В своем фактически исчерпывающем изложении американский историк Д. Ф. Эриксон описывает ее примерно так. Классический республиканизм считает целью общества достижение всеобщего блага. Ради этой цели считается допустимым и даже справедливым пожертвовать интересами и правами отдельной личности. Необходимой основой республики теоретики классического республиканизма считают гражданскую добродетель, выражающуюся в активной гражданской позиции, готовности к жертвам во имя республики и умеренности в потребностях. Равнодушие, эгоизм и роскошь губительны для республик. Идеальная республика теоретиков классического республиканизма отличается целым рядом специфических черт, каждая из которых считается абсолютно необходимой для ее нормального существования. Так, ее размеры должны быть ограничены; крупная республика неминуемо выродится в монархию. Ее строй должен быть статичен; идеалом признается поведение Ликурга, стремившегося обеспечить вечную неизменность своих законов. Классический республиканизм отдает предпочтение аграрной автаркичной экономике, близкой к натуральному хозяйству[402]. Коммерцию и промышленность он отвергает, т. к. они порождают расслоение общества, страсть к роскоши и нестабильность. Политическим идеалом классических республиканцев является «смешанное правление», сочетающее в себе элементы трех «чистых» форм: монархии, аристократии и демократии. Еще одну важнейшую черту республики составляет отсутствие любых форм антагонизма, политического или социального. Отсюда и характерный для классических республиканцев ужас перед многопартийностью, и стремление к сглаживанию или даже полному уничтожению имущественного неравенства [403].

Весь этот комплекс идей американские виги воспринимали либо непосредственно у античных авторов, либо из просвещенческой историографии античности. Широкое распространение классического образования превращало античную историю в неиссякаемый и почти общедоступный источник иллюстраций, аргументов, моделей. Т. Джефферсон изучал античную историю по Плутарху и Геродоту; ораторское искусство — по Цицерону и Демосфену[404]. Не отставал от него и его вечный оппонент А. Гамильтон. Плутарх был одним из любимых авторов Гамильтона; в юности он выписывал из «Сравнительных жизнеописаний» обширные отрывки, касающиеся Тезея, Ромула, Ликурга и Нумы Помпилия[405]. В адвокатских речах Гамильтона встречаются целые абзацы из речей Цицерона, приведенные на языке оригинала (неясно, правда, воспроизводились ли они при произнесении речи в суде или были добавлены при ее публикации для читателей).

Помимо того, что американские виги читали античных авторов, они также прибегали к английской и французской просвещенческой историографии, в частности, к монументальной «Всеобщей истории», издававшейся в Лондоне в 1747–1768 гг.; к знаменитой «Истории упадка и разрушения Римской империи» Э. Гиббона; к менее известным трудам О. Голдсмита и Г. Б. Мабли[406]. Большое влияние на восприятие античности оказали пьесы У. Шекспира («Юлий Цезарь», «Антоний и Клеопатра», «Кориолан») и Дж. Аддисона («Смерть Катона»).