Гибель конвоя PQ-17 - Дэвид Ирвинг

Тем временем Бохман вышел на своей лодке в голову конвоя и твердо решил атаковать его из подводного положения. Он ушел на глубину впереди конвоя, подождал, пока над ним прошли головные корабли завесы охранения, и подвсплыл на перископную глубину. Поверхность моря была гладкой и спокойной, поэтому Бохмаи старался держаться на приличной дистанции от судов. Когда на перекрестии нитей перископа появились три медленно идущих транспорта, Бохман дал залп четырьмя торпедами; он целился в фок-мачту последнего судна. Безрезультатно. Бохман быстро развернул лодку на 180° и приблизительно через двадцать минут, на этот раз прицеливаясь в средний из трех транспортов, выстрелил торпедой из кормового аппарата. Снова безрезультатно. Быстро уйдя на глубину, Бохман пропустил все остальные суда над собой.

Бранденбург продолжал следить за крейсерскими силами до позднего вечера, в то время как Байлфелд несколько раз доносил в Нарвик о движении конвоя. Байлфелд не мог атаковать конвой из-за зеркальной поверхности моря и ярко светившего солнца. Шмундт отмечал позднее, что подводная лодка Бохмана, «очевидно, находилась в более благоприятных условиях для атаки». Около 22.00 донес о себе и Тейчерт: его подводная лодка «U-456» находилась впереди крейсерских сил Гамильтона, шедших в этот момент на восток. Тейчерт сообщил, что намеревается атаковать.

К 20.00 4 июля 23 торпедоносца «Хейнкель-111» 1-й эскадрильи 26-й бомбардировочной эскадры под командованием капитана Эйке[14] находились всего в нескольких милях от конвоя PQ.17 и приближались к нему со скоростью 265 миль в час. Каждый самолет был вооружен двумя стандартными авиационными торпедами F4B с предварительно установленным углом упреждения в расчете на предполагаемую скорость хода конвоя десять узлов. Более точные установки надлежало сделать после обнаружения конвоя. Когда самолеты прилетели в точку на некотором удалении впереди конвоя, где они были скрыты от него застилающей весь горизонт туманной дымкой, к ним присоединился обещанный самолет «Юнкерс-88», показавший им направление на цель.

Приблизительно в это же время большое число «юнкерсов» приблизилось к конвою с кормовых курсовых углов на высоте около трехсот метров; но они не смогли причинить конвою никакого ущерба, так как сразу же были отогнаны прочь метким зенитным огнем кораблей охранения. И на торговых судах и на кораблях охранения люди непрерывно находились на своих постах по боевой тревоге с первых налетов на конвой, а корабли охранения — плохо это или хорошо — до сего времени шли на сокращенной дистанции от охраняемых судов. В импровизированной операционной спасательного судна «Замалек» врач приступил к деликатной операции с целью спасти зрение зенитчику, раненному во время налета два дня назад, но ему помешал пронзительно зазвеневший колокол громкого боя: снова боевая тревога.

Эскадра крейсеров Гамильтона шла в это время в десяти милях впереди конвоя. Видимость была отличной. В 18.10 Гамильтон запросил конвой: «Как дела?» — и напомнил командиру сил охранения: «Следовать курсом 45° до получения дальнейших указаний». Капитан 3 ранга Брум придал этому указанию даже большее значение, чем имел в виду Гамильтон: у него создалось впечатление, что к конвою с целью атаки приближаются немецкие линейные корабли 18. В 20.17 Гамильтон донес адмиралтейству в Лондоне точные координаты конвоя, курс и скорость и добавил, что намеревается выслать самолет для разведки ледовой обстановки. На крейсере «Норфолк» подготовили к запуску самолет, два пилота заняли свои места в нем.

Несколькими минутами позднее стало очевидно, что к конвою приближается основная группа «хейнкелей» капитана Эйке и что внезапно началась самая интенсивная воздушная атака. Совершая переход по правому флангу конвоя из головы в хвост, эсминец «Уэйнрайт» перехватил своим радиопеленгатором поток сигналов из буквы «А», доносившихся с правых кормовых курсовых углов конвоя. Почти одновременно на очень небольшой высоте над горизонтом появилась летящая строем фронта группа торпедоносцев.

«Приготовиться к бою!» — раздалась команда в динамиках одного из кораблей ПВО. В 18.18 траулер «Нортерн Джем» передал сигнал: «Восемь торпедоносцев, пеленг 210°, дистанция пять миль». Через несколько секунд он внес поправку: «Не восемь, а десять торпедоносцев». Один из кораблей ПВО начал передавать изменения пеленга и дистанции с помощью мощного динамика, чтобы их могла слышать большая часть судов конвоя. В 18.20 аналогичный сигнал начал передавать эсминец «Ледбьюри»:

«Восемь торпедоносцев, пеленг 210°, дистанция пять миль», а через две минуты: «Вместо восемь — читай десять». Тревожные сигналы начали передавать, казалось, сразу все корабли охранения. Из динамиков доносились выкрики: «Приближаются бомбардировщики… шесть бомбардировщиков… нет — двенадцать… Теперь уже восемнадцать… О боже! Их двадцать пять!» Корабль ПВО изменил курс и вышел из строя, что бы встретить атакующие самолеты раньше других. Командир конвоя Даудинг запросил «Кеппел» — нужно ли конвою делать «срочный поворот»? Однако времени на такой сложный маневр оставалось очень мало — половина судов, возможно, вообще не увидит сигнала на поворот, — поэтому Брум быстро ответил: «Думаю, что не стоит».

Командир «Уэйнрайта» капитан 1 ранга Мун видел с мостика своего корабля, как атакующие самолеты разделились на две группы: одна для захода с правых кормовых курсовых углов, а другая — с носовых, по-видимому под прямым углом друг к другу.

Поскольку самолетам, намеревавшимся атаковать с носовых курсовых углов, предстояло пройти более длинный путь и поскольку их атака была бы более опасной — дальность действия торпед увеличивалась за счет движения судов, — «Уэйнрайт» вышел из завесы ближнего охранения и устремился навстречу этим самолетам, намереваясь отогнать их огнем своей артиллерии. Корабли в завесе охранения тоже изменили курс, чтобы можно было использовать всю артиллерию. Затем почти одновременно все корабли открыли интенсивный огонь. Не страшась низколетящих снарядов и трассирующих пуль автоматов («Когда артиллерист начинает стрелять по самолетам, он ничего, кроме этих самолетов, не видит», — жаловался позднее Мун), «Уэйнрайт» продолжал нестись 32-узловым ходом в сторону приближающихся торпедоносцев. Отдалившись приблизительно на две мили от ближайших судов конвоя, Мун резко повернул влево, чтобы вести огонь по самолетам всем правым бортом.

Один за другим самолеты этой группы начали сбрасывать торпеды, причем настолько преждевременно, что дальности их хода едва хватало, чтобы приблизиться к «Уэйнрайту», не говоря уже о судах конвоя. Тем не менее капитан 1 ранга Мун пережил несколько напряженных моментов, когда маневрировал, чтобы уклониться от проходивших в опасной близости смертоносных сигар.

Испуг летчиков этих «хейякелей» легко представить. Они подходили к конвою на высоте всего тридцати метров над водой, с юго-востока, сквозь не беспокоящую зрение слабую туманную дымку. Но когда до конвоя оставалось пять миль, дымка внезапно оборвалась, и в глаза ударили ослепительные лучи солнца. Те из летчиков, которые увидели преграждавший им путь эсминец, отвернули и пошли в сторону. Один «хейнкель» упорно продолжал лететь к конвою, не видя перед собой ничего, кроме судов впереди; только в последний момент его экипаж обнаружил, что самолет идет прямо на эсминец, ведущий по нему интенсивный зенитный огонь. Нервы летчика-наблюдателя сдали, и он сбросил левую торпеду безо всякого прицеливания и не введя необходимые поправки. Прежде чем он успел сбросить вторую торпеду, рядом разорвалось несколько снарядов; один снаряд попал в нос самолета, второй — в левое крыло. Старший пилот лейтенант Каумейер и летчик-наблюдатель получили ранения. Левый двигатель остановился, в кабине возник пожар. Летчик попытался развернуть самолет и дотянуть до Норвегии, но в кабину попал еще один снаряд, и пожар усилился. Летчик-наблюдатель сбросил вторую торпеду — единственная упавшая в море позади «Уэйнрайта», — и самолет ткнулся носом в море справа по носу от конвоя, приблизительно в двух милях от сбившего его эсминца, но неподалеку от эсминца «Ледбьюри». Капитан 1 ранга Мун видел, как четыре немецких летчика выбрались из самолета и сели в резиновую спасательную шлюпку, а самолет через несколько минут затонул. Позднее капитан 3 ранга Брум передал американцам на «Уэйнрайт»: «Благодарю за весьма существенную поддержку. Поздравления вашим зенитчикам — они восхитили всех нас и уж наверняка освободили одно место в ангаре на немецком аэродроме».