Третья стихия - Мария Симонова

Клякса корячилась на своем прежнем месте, наподобие местного черного солнца, но вела себя смирно, не колыхалась. Казалось, что она стала как будто бы чуть менее разлапистой. Слева на асфальте валялся развороченный кусок металла — остатки пространственного резака: это было все, что осталось от Рика. Щемящее чувство вины возникло в том уголке души Михаила, который успел занять Рик — чужой и в общем-то неприятный ему парень, наглый, самоуверенный бандит. Михаил стоял сейчас на том самом месте, где вчера погиб Рик, и со всеми своими замечательными способностями бессилен был вернуть человека из сожравшей его адской пасти — ведь, может быть, он там еще жив…

Карриган обернулся, поглядел некоторое время на Михаила и сказал, словно прочитав его мысли:

— Он скорее всего мертв. О душе не знаю, а тело, вероятно, стало стройматериалом для инферно — он провоцировал слишком мощный выброс.

«А ведь ты знал, что случится, и мог остановить его. Но не стал. Позволил Кляксе его убить. За что?.. Неужели за то, что он в этот вечер оскорбил Илли?..»

Михаил вздрогнул, услышав в своей голове ответ: «По крайней мере я, в отличие от тебя, не считаю это слишком ничтожным поводом для того чтобы убить. К тому же, помешай я ему выстрелить, меня могло снести потоком мировой предопределенности».

Загадочность этого ответа потрясла Михаила гораздо меньше, чем сам факт его возникновения в голове: теперь не оставалось сомнений, что Карриган читает его мысли. Такой вывод родил в Михаиле смятение вперемешку с бессильной злостью. Что же ему теперь — вовсе не думать? Но это же невозможно! «Карриган, ay! — позвал он мысленно для проверки. — Ты меня слышишь?..» Никто ему не ответил. «Как же, дождешься, — горько сказал Михаил сам себе. — Специально теперь молчит, как воды в череп набрал, телепат хренов!»

Осознание того, что Карриган слышал и это, ставило Михаилу злое удовольствие: за мысли к ответу не призовешь и на дуэль не вызовешь. «Моя голова — это частное владение, и нечего туда лезть». Михаил очень рассчитывал получить телепатический ответ, но Карриган на его вызов и бровью повел. В это время появился Петр. Он возник на краю одной из картин — сюрреалистического сюжета в багровых тонах. Рядом с ним нарисовались Рейчел с Седым, и они почти одновременно выпрыгнули из картины на пыльную мостовую. Вид у компании к был весьма довольный, а вот состоянию их одежды, по мнению Михаила, как опытного медика, больше всего подошло бы определение «клиническая смерть»: стильные тряпки превратились в тлеющие рубища и еще слегка дымились, словно вся троица принимала только что участие в героическом тушении пожара — для полного эффекта не хватало только спасенных детишек на руках.

— Блин, ну и пекло! — радостно произнес Седой похлопывая себя ладонями по особо дымящимся местам.

— Да, жаркое местечко! — согласилась и Рейчел, не пряча довольной улыбки. Утренний променад, совершенный по какой-то раскаленной жаровне, оставил у них самые приятные впечатления. Впрочем, Михаил способен был их понять: бывшие запредельные разведчики окунулись в привычную атмосферу физического дискомфорта, и это мероприятие с успехом заменило им утреннюю разминку. Теперь им следовало поискать в галерее что-то похожее на душ. Но с этим они явно не торопились: паленая троица бодро направилась к зданию, распространяя по окрестностям едкий запах жженого тряпья. «Страшное дело — привычка», — сочувственно подумал Михаил, глядя вслед брату. Жидкая несформировавшаяся планета — вот чего сейчас этим троим действительно не хватало! Тут Петр обернулся:

— Мишка, пошли в дом! — Он перевел взгляд на Карригана и добавил повежливей: — Надо кое-что обсудить, так что присоединяйтесь.

Михаил двинулся по дымному следу за братом. Уже подойдя к порогу, он скользнул взглядом налево вдоль стены и замер: из-за угла здания выдвигаюсь неописуемая конструкция, чем-то напоминающая само Окраинное Месиво, но только в миниатюре. Составлено оно было из частей, вернее сказать, элементов человеческого тела. Словно взяли преемственный макет какого-то человека в натуральную величину, нарезали его без определенной системы, обрезки перемешали между собой и пустили их гулять по свету, наказав ни в коем случае не терять друг друга из виду. Что-то похожее Михаилу случалось наблюдать в компьютерной виртуальности, когда у персонажа происходит сбой в программе.

О чем-то таком рассказывал вчера Заноза, называя явление «салатом» или «винегретом», изготовленным некоей Лапшерезкой из жениха Скалди. Возможно, что это и был ее жених, если только никому другому не посчастливилось после него побывать в этой коварной Лапшерезке. Возможно и даже почти наверняка это был он. Но Михаила такая мысль мало утешила, потому что человек-винегрет шел уже прямо на него — действительно шел, то есть надвигался поступательно, как бы шагами, хотя многочисленные фрагменты ног, виднеющиеся там и сям среди общего месива, в процессе передвижения вроде бы не участвовали.

Броситься в бегство Михаил не мог: где-то рядом находилась Илли и наверняка сочла бы его трусом. Во-вторых, рядом был Карриган, представлявший сам по себе оружие — мощное и достаточно дальнобойное. Но он что-то не торопился плевать в явление. Михаил начал медленно пятиться, шаря взглядом среди самодвижущихся запчастей в поисках чего-то, похожего на человеческое лицо, с которым можно было бы наладить какой-то контакт. Лица нигде не было, хотя отыскался рот — он приютился чуть правее от центра, между кистью руки и какой-то неясной частью тела в куске серой одежды. Рот и улыбнулся, открылся и произнес дружелюбно:

— Привет ребята! Не пугайтесь, я Бол Бродяга. Слышали про такого?

Михаил машинально кивнул — да, слыхали, мол.

— Что тут у вас творится? — продолжал рот как ни в чем не бывало. — Я добирался через Месиво кружной дорогой и не встретил ни одной живой души! — Михаил опять тупо кивнул и показал в направлении двери:

— Там Скалди. Она объяснит.

— Скалди здесь? — обрадовался рот, быстро перемещаясь в центр композиции. — Ну спасибо, приятель! — Из запчастей выпросталась рука, обрезанная на уровне запястья, протянулась к Михаилу и дружески хлопнула его по плечу.

— Не за что, — слабым голосом ответил тот, наблюдая, как Бол двигается мимо него в помещение. Михаил шагнул за ним и остановился на пороге.

Появление человека-мешанины произвело в зале эффект, подобный взрыву парализующей гранаты: успев только повернуть головы, все застыли, и даже Скалди замерла на несколько мгновений за своей стойкой. Только губы ее чуть-чуть подрагивали в подобии то ли улыбки, то ли беззвучного плача. Заноза очнулся первым: широко улыбнувшись, он пошел навстречу новому гостю, разводя руки вроде как для объятий:

— Черт тебя возьми, Бродяга! Вернулся наконец!

— Бол! — Над стойкой взметнулись, как крылья, светлые волосы: Скалди сиганула через прилавок, пронеслась порывом ветра через зал и застыла возле этой сборной человеческой конструкции, обхватив ее руками. Обе руки Бола обняли Скалди. Так они достояли некоторое время, и никто из о кружащих не решался заговорить или двинуться — даже каторжники потрясение молчали.