Принцев много не бывает - Юлия Климова

Она подошла к дивану и... И сразу все поняла! Под одеялом никого не было, а на краю подушки со стороны стены лежала записка, объясняющая все.

– Будь проклята эта рыба, – произнесла Александра тихо, отходя от шока, а уж потом повторила это еще раз гораздо громче. Глеб Уфимцев – здоровущий медведь, и маленькая девчонка, мечтающая украсть рецепт! А можно не сомневаться – традиционными способами для достижения цели Настя пользоваться не станет.

«Во сколько она уехала? Наверняка же еще вчера вечером! И шел дождь!»

Александра бросилась к мобильнику и принялась просматривать номера. Проносились Аллы, Вики, Денисы Юрьевичи, Даши, но такого простого и нужного имени, Настя, не было.

– У меня нет ее телефона...

«Тетя Саша, не волнуйтесь, я уехала за рецептом к Уфимцеву». Александра перечитала записку еще раз и решительно направилась в свою комнату. Что ж, значит, она тоже немедленно едет к Уфимцеву!

* * *

Дачный поселок «Радужный» Глебу понравился сразу. Старые постройки, высокие деревья, тишина и покой. Это не какие-то новые участки, где чувствуешь себя точно в коммунальной квартире – все давно разрослось, обустроилось, окрепло. Природа окружает, затягивает, и связь с миром цивилизации притупляется. Глеб желал подобных ощущений, потому что работал над третьей книгой, потому что творить хорошо получалось не под шум мимо проезжающих машин, а под шорох листвы и отдаленное кудахтанье кур. Мозг кипел от предстоящей работы, душа гудела от нетерпения.

В поселок Глеб приезжал каждую неделю то на три дня, то на четыре и уезжал с новыми мыслями, планами – бодрый, довольный. Но в начале июля он совершил самую страшную ошибку в своей жизни и теперь расплачивался за это. Белобрысый Васька, соседский мальчишка, к своей великой радости, посмотрел замечательный детский фильм под названием «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» и впал в кручину. Ему до тоски и отчаяния захотелось покрасить забор, и он даже раздобыл у сторожа краску и кисти. Мазнул пару раз и тут же схлопотал от матери полотенцем. «Марш отсюда! Натворишь мне сейчас бед!» – закричала Тамара Яковлевна и велела сыну забыть о глупостях. Но Васька забыть не мог. Мечта росла, крепла и мучила! Он приплелся на участок Уфимцева, шмыгнул носом и попросил: «Дядь Глеб, разрешите мне у вас что-нибудь покрасить. Лучше бы забор... Я как Том Сойер хочу». Глеб равнодушно относился к своему забору, да и если Ваську не занять чем-нибудь, то он будет крутиться поблизости часа два, наверняка что-нибудь опрокинет, испачкается или просто замучает безостановочной болтовней. А момент важный, усиленно требуется тишина... «Крась, чего хочешь», – обрадовал мальчишку Глеб и занялся своими делами. Счастливый Васька расстарался на пять с плюсом, даже когда не хватило голубой краски, выклянчил у сторожу банку желтой. «Красота-а-а, – протянул он позже, отходя и любуясь забором. – И воняет не слишком сильно». Глеб усмехнулся, смирился и вернулся в дом. Об этой истории можно было забыть, если бы мать Васьки не прониклась к Уфимцеву бесконечной благодарностью. Рассказав всем соседкам о его доброте, посетовав, что «у самого-то детей нет, а видно, хочется», она решила женить такого положительного мужчину на не менее положительной женщине. И потекли к Глебу косяки невест... Сначала он не догадывался, что это невесты, а потом Васька объяснил, открыл глаза. «Тетя Лена раньше с мамой в школе училась, они вместе придумали, ну, будто у нее велосипед рядом с вашей калиткой сломался. Тащили его аж от колодца...», «Тетя Света очень хорошая, мама говорит, у вас бы получилось, помните, она к вам воды попить заходила?», «А тетю Машу я совсем не знаю, она с мамой работает. Ее-то вы должны помнить, она придумала, будто в газету дали объявление о продаже вашего дома...». Это было бы смешно, если бы удалось достучаться до матери Васьки. Но Тамара Яковлевна остановиться категорически не могла и уже не скрывала своих намерений. «Жениться вам нужно, Глеб Алексеевич, с ласковой женой-то знаете как хорошо?»

К началу августа Уфимцев взвыл и перестал распахивать двери перед каждой новой претенденткой, то желающей угостить его пирогом с капустой, то навязывающей уборку, то готовой угостить его молоденькими огурчиками. Выбрал, называется, спокойное и тихое место для работы! И как же у людей развита фантазия! Даже наследство приплели – платья и гребни! Он терпел, сколько мог, но и его же понять нужно. И к тому же он в такую жару умудрился где-то подцепить грипп – противное состояние, и таблетки не слишком-то помогают. Хоть вчера стало получше.

Глеб стоял у окна и мысленно так и этак разворачивал фотографию, которая должна была появиться на странице его будущей книги. Когда в поле зрения появилась уже знакомая девушка в бежевых брюках и тонкой вязаной кофте без рукавов, он тяжело вздохнул и нахмурился. Ее почему-то он хорошо запомнил, может, потому что идея с наследством была уж очень оригинальной, или потому что Александра Кожаева показалась приятной и... Уфимцев направился к двери, желая все разговоры закончить на пороге. Никогда, никогда он больше ни одному мальчишке не позволит красить его забор!

– Доброе утро, Глеб. Извините, что так рано, но, кажется, я вас не разбудила...

– Я забыл, как вас зовут? – соврал он.

– Александра.

– Александра, какими судьбами? – Глеб чуть наклонился и приподнял правую бровь. – Мне кажется, все важные вопросы мы решили в прошлый раз.

Она посмотрела на него холодно, а затем требовательно произнесла:

– Немедленно верните мою племянницу. Где она?

Англия, давно позабытый год

Пока Люси с толком и расстановкой рассказывала о том, в какую комнату ее поселила Марселина, какие здесь мягкие постели и нежные простыни («а это уж я проверила в первую очередь»), а также о том, что котов в этом доме кормят первосортным мясом, но при этом не разрешают «шляться, где хочется», Кэри расхаживала по комнате и думала об Эттвуде. Сменив платье, несколько поправив прическу, она, как ни странно, почувствовала себя хуже, а не лучше. Конечно, Ребекка Ларсон одета по последней моде, у нее красивое лицо, но... «Но какая разница!» – Кэри злилась на себя и никак не могла справиться с волнением, причин для которого не находила. То есть причин было предостаточно, но она их уже вроде пережила.

«Об ужасном Лестоне я почти не вспоминаю, зачем вспоминать о таком человеке? Обойдется! Джульетта Дмитриевна. – Кэри притормозила и хитро улыбнулась. – Тетушка Джульетта оказалась вовсе не страшной и противной старухой, а даже наоборот... Граф... Да, граф... Ну и что?»

Нет, понять свое состояние она не могла.

– ...я умираю от нетерпения, так мне хочется рассказать обо всем сестре, – закончила свою речь Люси. Она посмотрела на Кэри, сгорая от любопытства, но все же не решилась задать миллион вопросов, касающихся графини, Ребекки Ларсон и обеда в целом. – К сожалению, я пока ни с кем не познакомилась, а поболтать очень хочется... Я вам еще нужна? – спросила она, все же надеясь на разговор.

– Нет, спасибо, – мотнула головой Кэри. – Ты можешь идти... В ближайшее время я буду занята, – Она нахмурилась. – Хозяин дома, Уолтер Эттвуд, граф Корфилд, покажет мне дом.