Поймать тень - Светлана Жданова

На еду я набросилась с звериным аппетитом. Еще бы, ужин вчера пропустила по независящим от меня обстоятельствам.

Позже мы с остальными учениками пытали здешних русалок на предмет условий труда и жизни. Те дружно жаловались на жадного водяного и редких утопленников. Сами же все норовили обнять Вадика, но бдительная Ирида стоически отбивала покушения. В обмен на неизвестно как затесавшееся в мою походную сумку зеркало, не иначе Люся что-то перепутала, русалки притащили со дна потрясающие в своей аляповатой красоте бусы из ракушек, которые я тут же напялила на себя, и оброненное когда-то золотое колечко. Только оно оказалось слишком большим для наших девичьих пальцев, и мы отдали его Вадику. Тот был счастлив. Оказалось, женщины никогда не делали ему подарков.

Заинтересованно переглянувшись, мы взяли парнишку в обороты и разговорили на тему, что еще никогда не делали ему женщины. Оказалось, мой стыдливый друг (как же он краснел!) никогда еще не целовался. Ему было сердечно пообещано исправить это упущение. От такого обещания лицо Вадик приобрело цвет спелых яблок, и он был немедленно зацелован до синевы.

Я смеялась вместе со всеми, но мне и самой, если честно, раньше как-то не до поцелуев было.

Элоиза и Константин под шумок ушли гулять. Знаю я их гуляния. Когда я прошлой весной им на головы вместе с веткой свалилась, то отвлекла совсем не от праведных речей и декламации стихов.

Мариша в коем-то веке поймала Калепа, вечно пропадающего в гарнизонах, и начала так активно с ним заигрывать, что у того аж челюсть отвисла.

— А ты что думал, братец? Она у нас девушка бойкая. Свободная магичка. А нам все можно, — хмыкнула я. — После пятидесяти лет все моральные условности все равно отпадают. Вы бы знали какие анекдоты ходят про магичек. — Я улеглась на животик и, задрав босые ноги, посмотрела на Глашу. — Помнишь, ты нам рассказывала? Повтори для всех. Ну, тот, где про столетнюю девицу.

Глаша рассказала.

С минуту мы не могли нормально говорить, давясь от смеха.

Рядом завалился Аскар, притащивший из лесу целую плошку каких-то ягод.

Со словами «эй, я тоже хочу», под второй бок улегся Бали.

Мы какое-то время перетягивали плошку, пока я не предложила ребятам сходить и насобирать еще, а не объедать бедную девочку. Совесть если и не проснулась, то заворочалась, надавав наглецам подзатыльников, и меня оставили в покое, отдав все сладкое богатство на растерзание. Правда, бока все также грели.

Я лежала и смотрела, как в костре играют две саламандры. Бали поманил одну пальцем, и она послушно вылезла, с нежностью тыкаясь в его ладони.

От такого зрелища все люди на этой поляне замерли.

Склонив голову на плечо Бали, я наблюдала, как маленькая огненная ящерка танцует в его руках, как блестит ее шкурка, как тлеют угольки глаз.

Увлекшись, я и не заметила ревнивого взгляда в нашу сторону, который мне так дорого стоил впоследствии.

Затем я все же вытрясла из Аскара нужное мне знание.

А случилось все так…

Я шутливо дернула за заплетенную по случаю зеленую косичку и поинтересовалась:

— Слушай, Аскар, а почему у вас такие волосы длинные? С цветом уж приставать не буду.

— Проживешь сколько мы, и не такие вырастут. По нашим законам до ста лет волосы остричь, мы вообще не имеем права. Для нас позором является, если тебе насильно срезали даже часть волос, за это страшно мстят. А вообще волосы мы состригаем только в знак великой скорби. У некоторых такие длинные вырастают, что чуть ли не волочатся, — с завистью сказал он.

— Мне тоже всегда хотелось иметь такие же волосы, как у сестер. Ты их видел? Они все светленькие, у Присцилы вообще словно золото. Только у Симиллы они темные, да и то такие, что я в детстве даже лизать их пробовала, думала, что шоколадные.

— Ну и как?

— Как волшебные яблоки. В общем, не повезло мне с волосами. Ты же видишь, воронье гнездо. Да еще и эта Шала их укоротила. Обидно!

— Не грусти, малышка. Хочешь, я дам тебе список трав, сделаешь отвар.

— Хочу! — просияла я.

Когда он начал диктовать, у меня глаза на лоб полезли — и в этом надо полоскать свои волосы. Потом все же дошло, что Аскар просто забавляется. Разозлившись, я уселась ему на живот и хорошенько на нем попрыгала, пока меня не спихнули. Но я упрямая. Залезла на него во второй раз, теперь на грудь, схватила за горло и навела на себя морок.

— Что, ж-жаба душит? Ква-а?

Все, кто выдел стокилограммовую, здоровенную лягушку, сидящую на бедном Аскаре, покатились со смеха.

Потом мы зачем-то поперлись искать нужные травки, набили ими полную сумку, да еще и Аскар надергал огромную охапку лесных цветов и всучил их мне.

— Зачем мне этот веник? — удивилась я.

— Ну… это букет, — вроде растерялся демон. — Тебе не нравится?

— Нравится, наверное, — попыталась присмотреться я к венику. — А что мне с ним делать? — Кажется, до меня начало доходить. — Его тоже заваривать надо?

— Какое заваривать, — разозлился он. Вырвал букет и запустил им куда-то в сторону. — Вот ведь… ведьма. Я ей цветы дарю, ухаживаю, а она из них все что-то приготовить норовит.

— Прости, Аскар. Я не знала, что это подарок.

— Тебе что, раньше никто цветов не дарил, или только для отвара?

— Не дарил, — потупилась я. — А зачем мне они? Если понадобится, всегда в оранжерее надергаю.

Он смотрел на меня, как на слабоумную. А до меня все никак не доходило.

— В следующий раз, когда какой-нибудь идиот вроде меня подарит тебе букет, скажи просто «Спасибо» и сделай вид, что тебе нравится.

— Что нравится?

— Букет, — был на грани истерики Аскар. Да, нервный он. Может ему валерьяночки посоветовать попить? — Женщины вообще-то должны любить, когда им цветы дарят. Но ты явно ведьма.

— А! — дошло до меня. — Ты поэтому мне этот букет всучил. А зачем?

— Что, не понятно? Потому что ты мне нравишься, — прорычал демон и… бросился прочь.

Я даже обалдела от такого. Стою, глазками моргаю, в себя прийти не могу.

Ну надо же!

Возвращалась я, с трудом протискиваясь сквозь кусты. Пред Аскаром они сами расходились, а мне тут лезь сквозь дебри. В довершение всего я рубашку порвала, зацепившись рукавом за сучок. Ткань затрещала и разошлась на плече.

Это было последней каплей.

Я заревела. Глупо и бесполезно, знаю, но сделать ничего с собой не могу. Сижу на поваленной березе и размазываю по лицу соленые капли.

Чуть успокоившись, я встала и пошла к ручью, который протекал неподалеку. Надо было умыться, не появляться же у всех на глазах такой зареванной. Положила сумку рядом, сняла сапоги и залезла в родник ногами. Закатав рукава, я умылась и сделала несколько глотков свежей, хрустящей воды.