Падение Вавилона - Александр Афанасьев

– Кто-нибудь видит его? Кто-нибудь видит этого ублюдка?

– Нет, сэр! Проклятое солнце…

У Тули на его пулемете был прицел Red Dot и трехкратная увеличивающая насадка к нему – но все это обесценивалось бьющим почти что в глаза ярким южным солнцем. Ублюдок со снайперской винтовкой прекрасно выбрал позицию – были случаи, когда такой вот снайпер удерживал на месте роту морпехов не один час.

– Гайтнер, что там у вас? – вышел на связь Майнер.

– Сэр, у нас тут одиночный снайперский огонь, позицию определить не можем. Ублюдок засел со стороны солнца, потерь не имею. Продвигаться дальше не могу.

– Понял тебя. Мы попытаемся кое-что сделать. Как только обнаружим стрелка – попробуем подавить или подсветим лазером. Пусть Джобс вытаскивает свою задницу из-за валуна и тоже работает…

– Есть, сэр, – ответил Джобс по связи, – моя задница в вашем распоряжении, сэр.

Капитану было не до шуток.

– Все, начали. Предел внимания.

Техник-сержант знал, как все происходит. Те, кто идут за ними, имеют возможность маневрировать, они могут обнаружить и либо сами уничтожить снайпера, либо вызвать на него огонь. В группе три пулемета – придется, значит, поработать и ему – скорее даже, что на его пулемет ляжет основная нагрузка, потому что он из пулеметчиков продвинулся дальше всех по дороге.

Снайпер выстрелил еще раз – непонятно куда, и тут же со спины затрещал автомат, он бил короткими, плотными очередями, через пару секунд к нему присоединился и второй.

– Есть цель, работаем!

Техник-сержант покинул свое укрытие, плюхнулся на землю, выставив перед собой пулемет, утвердив его на бугристой земле сошками. Пули автоматчиков плотно били по сектору примерно в четырехстах метрах от него, трассы пуль не были видны, а вот пыль, взбиваемая пулями на склоне, была видна отлично. Тули принялся обстреливать это место короткими плотными очередями, ни на секунду не прекращая огонь и каждый раз чуть сдвигая ствол, чтобы накрыть огнем возможно большую площадь. Через несколько секунд выше по склону ударил еще один пулемет – Эрнандес. Второй пулеметчик с Мк46 тоже вышел на позицию, а еще через несколько секунд над сектором, который они обстреливали, одна за другой хлопнули три гранаты – у них был специальный гранатомет MGL-140, бьющий до пятисот метров, и специальные гранаты с воздушным подрывом. Почти что миномет калибра шестьдесят… хорошо бьет.

– Прекратить огонь! Прекратить огонь!

Через несколько секунд, когда немного улеглась пыль, по связи донесся голос Джобса:

– Я его вижу, парни! Сукин сын убит!

Несмотря на то что надо было идти, Тули не удержался, поднялся к позиции снайпера, чтобы посмотреть на того, кого они убили. Это был пацан лет шестнадцати, он лежал на животе и был так изорван пулями, что невозможно было понять, чья именно пуля его убила. Рядом лежала СВД, поцарапанная осколками…

– Так проходит мирская слава…

Тули оглянулся. Джобс шагнул вперед, поднял СВД, посмотрел – и сразу разочарованно хмыкнул:

– Китайская дрянь…

Тратить взрывчатку было жалко, Джобс разобрал винтовку, сунул затвор в карман – выбросит где-нибудь дальше по дороге, положил винтовку стволом на ближайший камень и прыгнул, чтобы согнуть ствол. Чем меньше здесь снайперских винтовок – тем больше парней отправятся домой живыми, а не в накрытых американским флагом гробах.

А вот Тули было не по себе. Это была его вторая командировка, и что в первой, что во второй он видел, что против них воюют такие вот пацаны, а за них – такие ублюдки, что и не выскажешь. Ничего удивительного в том, что как только из какого-либо населенного пункта уходят американцы – за ними бегут представители местной власти, а на их место приходит исламский комитет. А где этого не происходит – это не происходит потому, что руководитель местной администрации является главарем местной наркомафии и имеет возможность содержать гарантирующую его права банду.

– Тули, Джобс, какого хрена встали?! – донесся по рации голос командира.

– Сэр, это Джобс. У ублюдка была СВД, мы ее уничтожили.

– Добро, продолжаем движение!

На сей раз в головной дозор выдвинули других, а им дали место в основной колонне. Боковых дозоров выделять не стали – полно мин и фугасов, подорваться можно в любом месте, в самом безобидном, в Кандагаре и окрестностях передвигаются только по руслам рек и ручьев, чтобы не подорваться. Так и шли – стволы «елочкой», вправо-влево, вправо – влево. А где-то привычно грохотал бой.

– Стоп! Всем внимание!

Дорога…

Дорога, ведущая в никуда. Дорога, ведущая туда, где не живут. Дорога, ведущая туда, откуда нет возврата…

Эвакуационная площадка под номером один – она считалась основной – в плане операции называлась «зона Икс-Рей» и представляла собой довольно удачно расположенный в горах брошенный поселок. Кишлак. Тут не было местных, они сюда не шли, потому что водовод, кяризы были разрушены, и никакое сельское хозяйство вести здесь было невозможно. Зато этот кишлак не раз и не два удачно использовался спецназом в качестве перевалочной базы, убежища, где можно отсидеться, исходной точки для операций по ту сторону границы. Большинство американцев так далеко не забирались, американцы вообще опасались забираться по ту сторону границы, если одного из них на той стороне захватят живым или даже мертвым, но в состоянии, пригодном для опознания – в политическом плане это будет означать катастрофу. Только отчаянные чехи да интернациональные группы ЦРУ знали эту точку и использовали ее…

Майор Франтишек Вардак проснулся во тьме – тьме настоящей, не той, которая бывает ночью под открытым небом, а тьме непроницаемой, имеющей плотность, фактуру, вес. Такая тьма бывает в пещерах, шахтах, еще она бывает в степи, где даже малому свету от звезд не от чего отражаться и человек может запросто заплутать, отойдя по малым делам чуть в сторону. Но место, где проснулся майор, было не пещерой, не шахтой. Это был кяриз – оставшийся целым и дополнительно укрепленный отрезок подземного тоннеля, который сотни лет рыли трудолюбивые афганцы, чтобы провести воду в свое селение, а потом тяжелая бомба или несколько фунтов взрывчатки уничтожили плоды этих трудов. Воды здесь не было, но и в этом состоянии кяриз кое на что годился.

Хотя бы для того, чтобы дать немного сна уставшему майору чешских вооруженных сил, который не вылезает из боев вот уже семь лет.

Майор Франтишек Вардак сумел получить, возможно, лучшее военное образование, какое только возможно в мире – сейчас такого уже не получишь. В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году он, как молодой призывник двадцать второй воздушно-десантной бригады Чехословацкой народной армии, был направлен в рядах последнего в истории Чехословакии курса в Рязанское высшее воздушно-десантное училище, потому что больше готовить офицеров-десантников было негде во всей Организации Варшавского договора. Его он окончил – и вернулся в страну, которая стала совсем другой. Но любой стране нужна армия, любой стране нужна защита, неважно какая эта страна и как она называется. Двадцать вторая бригада после раздела Чехословакии была разделена, майор (тогда он еще не был майором) оказался в шестой группе специального назначения чешской армии, ее воссоздавали давние друзья Чехии, британцы – и поэтому в составе спецгруппы он оказался на курсах подготовки бойцов SAS и закончил и их. А с третьего года нового тысячелетия была создана шестьсот первая группа специального назначения чешских вооруженных сил, почти с самого начала она была переброшена в Афганистан для содействия американцам в операции Enduring Freedom. Командировки на войну длились по шесть месяцев – но майор почти не вылезал из Афганистана и отвоевал целых семь лет, если взять все его командировки, получив, наверное, самый большой стаж участия в боевых действиях во всех чешских вооруженных силах. Все дело было в том, что он был в числе тех немногих военнослужащих НАТО, которые имели советскую военную подготовку – а в Рязани в те времена преподавали офицеры, прошедшие Афганистан еще тогда и знающие, что к чему. Этот опыт, советский опыт восьмилетней тяжелейшей войны в этих горах, был просто бесценен, и майора тоже очень ценили. Ему не раз предлагали более высокую должность, с полковничьим, а в последнее время и генеральским потолком звания – но ему было комфортно именно на своей должности, должности командира ротной разведывательной группы специального назначения. На ней он и оставался, выслужив все возможные сроки и потолки званий.