Женский улучшайзинг - Елена Зотова

На следующее утро в школе был переполох.

Никто не ожидал увидеть меня живой и здоровой, ведь после уроков я ушла со двора с Пингвинкиной. Да и на следующий день нас обеих не было на уроках. Звонки моим родителям результата не дали, никого не было дома. И директор запаниковал.

Второй шок был, когда мы с подоспевшей Олей радостно обнялись и выложили перед обалдевшим педсоставом справки с киностудии им. Горького.

День прошел на подъеме. Мне показали опасного физрука, отморозка Беляйкина. Еще пару отморозков из других классов. Но мне ничего уже было не страшно под защитой мощной фигуры новой подруги. Я сияла, Оля тоже. Мы ходили парой, ловя за спиной завистливый шепот и сплетни. Так, чтоб было слышно окружающим, обменивались впечатлениями о вчерашних съемках и о звездах, которые там присутствовали. И к концу уроков все в школе знали, что вчера нас и наши актерские данные лично хвалили Харатьян, Абдулов, Боярский и Янковский.

Да и на самом деле с появлением Оли удача в кинокарьере повернулась ко мне лицом. В тот же день, сами не ожидая, мы моментально дозвонились до помрежа культового Шахназарова. И на понедельник нас уже ждали пропуска на Мосфильм, на пробы в новый фильм.

Фраза, которую я выдала разъяренной Пингвинкиной, спасая свою жизнь, оказалась пророческой. Пока мы шли по коридорам киностудии, разыскивая нужную дверь, на мою колоритную подругу не обернулся только ленивый. За десять минут она получила два предложения заглянуть на пробы в новые кинокартины. Третье оказалось практически насилием: две восторженные тетеньки просто завели Олю за руки к себе в прокуренный кабинет, крикнув, что она, мол, подойдет попозже. Несмотря на наши протесты и заверения, что снимаемся мы только вдвоем, мой типаж их явно не заинтересовал.

Впрочем, меня ждали. Оглядев внимательно лицо, подтвердили, что да, я – то, что надо. И будут пробовать на роль княжны Анастасии Романовой.

За ширмой на плечиках висело пахнущее пылью и нафталином светлое платье. Моя задача была походить в нем перед камерой, прочитать несколько реплик из сценария. И дать запечатлеть себя на пленку.

Кое-как мне удалось влезть в наряд. Включили софиты, и я, путаясь в подоле, вышла на площадку. И вот тут меня хватил столбняк. Еще пять минут назад я даже представить себе не могла, что будет так трудно находиться под прицелом камеры, оставшись с ней один на один. Когда нет толпы и нет карманов, куда можно сунуть руки.

– Так, стоп! Княжна! Что у тебя со спиной и с руками? Почему горбишься? Что за буква зю из спины? Давай выпрямляйся, ты же царская дочь! Что за фигура прибитой жизнью пэтэушницы? Ты что, не видишь, что платье на тебе плачет от горя?

Я изо всех сил попробовала распрямить плечи и спину. И изобразить дочь царя, не знавшую тяжелой сумки с учебниками на семь уроков. Но сколиоз их знал. И не давал принять аристократичную осанку, достойную княжны Анастасии.

Я пыжилась, пыжилась… но все попытки остались неудовлетворительными.

– Гасите свет! Что ж делать-то с тобой, а? Лицо подходит, возраст. Но типаж в целом не убедителен. Надо срочно исправлять тебе спину. На турнике висеть, спортзал. Спасибо за то, что приехала, привет Львовичу передавай. Но сама видишь, не получается у нас.

Олю я ждала долго. На скамейке под кленами Мосфильма. Я хлюпала носом, периодически успокаивая себя, что ничего так сразу не получается и, может, не все потеряно. Просто надо срочно заняться улучшайзингом осанки. Пингвинкина появилась, сияя ореолом успеха. Под мышкой она тащила увесистую папку с бумагами. Неужели ей так вот сразу дали роль?

Оказалось, что да. Не главную, конечно. Но весьма значительную, второго плана роль ключницы Глаши. Съемки на все лето. Возможно, и на осень. Конечно, окончательно еще не утвердили, но это был вопрос времени и технических деталей. Услышав новость из уст ликующей подруги, я ощутила еще больший прилив жалости к себе, и слезы потекли самыми настоящими ручьями, как бывает только в рисованных мультфильмах. Если бы я проходила пробы на роль вселенского горя, меня бы точно взяли.

Так мы и ехали в электричке. Я, с глазами на мокром месте, тупо смотрящая в окошко. И Оля, с серьезным видом читающая роль, с рвущейся наружу из-за этой серьезной и скорбной мины радостью.

Наконец Оле надоело мое молчание. Или стыдно стало перед подругой. Она захлопнула папку и сказала железным тоном:

– Все! Хватит ныть! Твоя судьба в твоих руках! А я помогу! Сделаем тебе осанку, и получишь роль. Главную, между прочим. А не второстепенную, ключницы Глашки, как у меня. Я тебе обещаю, сделаю из тебя Анастасию в кратчайшие сроки, чего бы мне это не стоило! Завтра пойдешь с Вадиком в его «качалку»! Там знаешь, какие тренажеры? Ого-го… Он тебе покажет упражнения для спины, и будешь качать железо, пока пар из ушей не пойдет. Все. С Вадиком сегодня договорюсь.

– Как в «качалку»? Туда же девочек не пускают? – пискнула я.

– Ничего. Вадька вон в тебя втюрился. Придумает что-нибудь. А после уроков пойдем ко мне. У тебя губы тонковаты, надо увеличить. Совсем конфеткой станешь и получишь эту свою роль.

– Как губы увеличить? – испугалась я.

– Не боись! Есть классный способ! Надо только бутылку стеклянную из-под кефира где-то найти.

– Ну ладно, – хлюпая сопливым носом, утешилась я.

…Утром стало понятно, что простыла я накануне не по-детски.

Горло свербило, нос был заложен полностью. Температура тридцать семь и три. Но, памятуя о необходимости приложить все усилия, чтоб получить роль, я мужественно встала, оделась и поплелась в школу.

На перемене Оля выложила план действий.

«Качалка» на улице Попова работает до десяти вечера. Вадик предложит начальству неделю убираться там после закрытия, на добровольных началах, в качестве благодарности к пустившим малолетку в храм культуризма. Ему со слезами умиления выдадут ключ и швабру, и после десяти вечера тренажеры окажутся в полном нашем распоряжении. Одно «но»: убирать действительно придется. И, похоже, именно мне, потому что Олин брат терпеть не может мероприятия по наведению чистоты, тряпка с ведром пугают его еще больше, чем армия. Но ничего страшного. Я же женщина. Должна уметь. Да там и всего сто квадратных метров подвала. Надо вымыть полы, вытереть пыль. Протереть тренажеры. Ну и отдраить душевую кабинку. Зато потом можно качаться в полное свое удовольствие. Если недели на исправление осанки не хватит – брат договорится еще.

После школы пойдем к Оле. Бутылка нашлась. Сделаем губы. Потом уроки. Потом я иду домой, отдыхаю. Без пятнадцати десять за мной зайдет Вадик, и мы вдвоем пойдем делать из моей спины спину княжны Анастасии. Все.

Из предложенного мне понравилось только последнее – пойти с Вадиком вдвоем на тренажеры. Но, судя по уверенному и непреклонному виду подруги, уборка и губы являлись неотъемлемой частью плана. Торг был неуместен, и возражения не принимались.

На кухне у Оли нас уже ждала перевернутая вверх донышком бутылка из-под кефира. Вымытая и ошпаренная кипятком. Знаете, такая, с широким горлышком, которое закрывалось зеленой крышечкой из фольги? Сейчас пробки не было. Роль крышечки предстояло выполнить мне. Это как вкратце объяснила подруга.