Бухгалтер - Андрей Московцев

Она понимала беспокойство матери, но и устоять перед таким экземпляром мужской породы тоже нелегко. Вспоминала своих знакомых. Все — подающие большие надежды молодые ученые. Знакомства среди новых русских мама решительно отвергала, да и сама Алика таких не любила — обычные деляги, умеющие только покупать или воровать. Они быстро надоедали самодовольством и торгашеской вульгарностью. Перспективные ученые тоже были хороши — маменькины сынки, не способные шнурков завязать. Постоянно нуждались в заботе и уходе, словно экзотические рыбки в аквариуме. Такие прибитые тюфяки часто становились легкой добычей охотниц на женихов. Алику раздражали и первые и вторые, но положение профессорской дочки таково, что знакомства полагалось водить или среди себе подобных, или среди состоятельных и девушка мирилась с этим. Понимала, что «принцев мало и на всех их не хватает».

Круиз по двум морям был одним запланированных мамой мероприятий по поиску женихов. Конечно же, втайне от дочери! Алика сразу догадалась о цели поездки, но согласилась — торчать летний месяц в Москве вовсе дурость. И вот на таком сером фоне внезапно появляется сногсшибательная фигура Василия Барабанщикова. Устоять можно, но не долго. В любом случае Алика не собиралась рвать отношения до конца путешествия, а если он окажется действительно нормальным парнем, то планы возникали очень серьезные. Мамин зудежь об осторожности и будущем в науке возымел обратное действие; Алика начала чаще задумываться о Василии. Ее любимым занятием стало угадывание его возможной профессии. Нравилось перед сном, лежа в постели, гадать, чем же занимается счетовод с такой мускулатурой на самом деле.

Бандита сразу отбросила — не те глаза и замашки. Этих уродов немало повидала под маской успешных предпринимателей. На бизнесмена тоже не похож. Кто тогда? Ведь надо иметь очень хорошие деньги, чтобы оплатить поездку. Алика думала так и эдак, решила даже, что Василий — карточный игрок, разбогател и теперь вот катается. Гипотеза была проверена на следующий день и полное разочарование — он не умел даже карты толком перемешать, играл только в подкидного дурака им же всегда оставался, а на корабельное казино и ухом не повел. Девушке бросилось в глаза, с каким отвращением и жалостью смотрел на игроков; она опять ошиблась. «А может и вправду аудитор, — размышляла как-то вечером, рассматривая потолок, — эдакое чудо чудное из семьи потомственных счетоводов в шестом поколении. Родственники, дяди тети всякие — все аудиторы. В детстве играл деревянными счетами. На ночь бабушка вместо сказки читала пояснительную записку к балансу за квартал. Вот и вырос умным-умным, дебет с кредитом одной левой ногой сводит. А мускулатуру накачал, когда годовые отчеты с места на место перекладывал, на них же пуды бумаги уходит».

Легкий толчок разбудил на рассвете. Непонятное чувство тревоги отогнало сон. Василий сел на кровати, повертел головой, не понимая, что случилось. В иллюминатор заглядывает рождающееся солнце, корабль неторопливо движется вдоль зари. Тихо, как обычно рано утром. Все, как всегда, но сон пропал, сердце гнало кровь по жилам и требовало работы. Прошелся по каюте. Решил, что воздуха мало, от этого и не спится. Распахнул иллюминатор, высунулся чуть не по пояс. Безмолвная серо-зеленая вода закрыла планету до горизонта и только две расходящиеся под углом волны нарушали неподвижность водного мира. Острие упиралось в борт корабля, который, как с удивлением понял Василий, стоит на месте.

Это уже любопытно. Некстати вспомнились недавние пассажиры, поднявшиеся в Стамбуле и любопытство переросло в тревогу. Василий мгновенно оделся, нырнул в иллюминатор, мягко перекувыркнулся и встал на ноги у борта. В глаза сразу бросилась желто-белая яхта, пришвартованная к лайнеру. С нее по веревочным лестницам на корабль ловко карабкаются вооруженные люди. Без рассуждений прыгнул обратно в каюту, открыл дверь и бросился к ходовой рубке. Осторожно выглянул и понял, что опоздал: вахту ведут с поднятыми руками, рядами укладывают на палубе. Спрятавшись за выступом, он наблюдал, как одного за другим выводят членов команды, кладут рядом. Иногда доносились вскрики, удары. Мимо пробежало несколько человек в камуфляжной форме, лица закрыты масками, в руках автоматы. Направляются на палубу первого класса.

«Алика»! — молнией пронеслось в голове. Рванул было обратно, прячась за надстройками, но увидел, что поздно: бандиты вытаскивают напуганных людей из кают, в местах, удобных для наблюдения, уже стоят часовые. Всех пассажиров первого класса собрали на верхней палубе. Напавшие действовали молча, общались только знаками и ничего не объясняли. Но всем и так было ясно, что корабль захвачен, а пассажиры заложники. Когда собрали всех, начался обыкновенный грабеж. Люди в масках торопливо тащили охапки одежды из кают, суетливо копались, вязали в узлы. С пассажиров снимали часы, кольца, сережки и вообще все, что имело хоть какую-нибудь ценность. Василий притаился за надстройкой и бессильно наблюдал за происходящим. Вокруг слишком много вооруженных людей, он ничего не сможет. Увидел, как на верхнюю палубу поднимается группа. Один, судя по важности, был главарем. При его появлении бандиты засуетились еще больше. Он рассматривал лежащих и сидящих пассажиров, медленно поворачивая крысиную голову. Иногда заглядывал в наручные часы.

Тем временем Василий лихорадочно думал, что можно сделать. Вдруг за спиной раздались шлепающие звуки, как будто кто-то босиком идет. Оборачивается, видит босоногого бандита. Грязные лохмотья трепещут на ветру, смуглое лицо расплывается в довольной улыбке, глаза шарят в поисках добычи. Одной рукой тащит громадный тюк с постельным бельем. Тюк часто цепляется за выступы, мешает идти, но замухрышка коршуном бросается освобождать добычу и тащил дальше. Дошел почти до Василия, еще шаг и заметит, но тут белье опять зацепилось и он с бурчанием повернулся. Тощий зад поднимается к восходящему солнцу, тонкие руки быстро-быстро дергают тюк. Ткань трещит, но не поддается. Не раздумывая, Василий бросается вперед и от злости так рубанул по шее, что голова почти оторвалась. Швыряет труп в какую-то трубу и, засунув за пояс нож — больше у дурака ничего не было! — взялся за тюк. Раздался вскрик, Василий замер: двое пиратов вытащили из группы сидящих пассажиров упирающуюся Алику. Мама сидит тихо, прижимая к себе мальчика — один из пиратов целится из автомата.

Главный что-то негромко произнес, раздались картавые команды. Часовые один за другим исчезли, пираты стали спускаться вниз. К этому времени у борта корабля уже стояли, кроме яхты, с десяток моторных катеров. Пираты принялись быстро загружать награбленное барахло. Плохо соображая, что делает, Василий метнулся к трубе, куда сунул второпях труп, вытащил. Торопливо содрал тряпье. Лицо кривится от брезгливости, но руки дело делают — через считанные секунды тряпье сменяет одежду. В спешке еще больше порвал, вдобавок тряпки на нем не болтаются, а обтягивают, особенно штаны. «Как балерун»! — с отвращением подумал.

Натянул на голову грязную шляпу, тюк с барахлом закинул за спину и побежал на нижнюю палубу. Удивительно, но занятые погрузкой пираты совершенно не обратили внимания на переодетого Василия. Он торопливо бежал вниз, семеня и наклоняясь как можно ниже. Пираты уже стали переодеваться в обновы — кто-то надел темные очки и шляпки от солнца, нимало не смущаясь, что женское. Другие натянули шорты, розовые или голубые, и босоножки без каблуков. Василий так старался уменьшиться в размерах, горбился и наклонялся, что впопыхах не видел палубы под ногами. Зацепил ногой железку, грохнулся. Гул пошел по всему кораблю. Торопливо поднялся. Показалось, что пираты бросили все дела и подозрительно рассматривают, что это за бык такой шлепнулся на палубу. Головы не поднять, потому изо всех сил косит глазами, пытаясь увидеть, не бегут ли уже к нему;