На вершине все тропы сходятся - Фланнери О'Коннор

В десять мать и Сара Хэм уехали из дома.

В четыре часа он услышал шум колес по гравию и кинулся к окну. Машина остановилась у крыльца, пес вскочил, приветствуя ее.

Казалось невероятным сделать этот первый шаг к шкафу в прихожей, где должен быть чемодан. Томас был похож на человека, которому протянули нож и сказали: ты умрешь, если сам себе не сделаешь операцию. Его руки повисли безвольно, в бледно-голубых глазах застыла мука. Он закрыл глаза на секунду, и тут же отец в ярости уставился на него. Идиот! шипел старик. Идиот! Воровка стащила твой пистолет! Сходи к шерифу! Сходи к шерифу!

Чуть помедлив, Томас открыл глаза. Его словно озарило. Он минуты три не двигался с места, затем медленно, точно большой корабль, повернулся к двери. Помедлив еще секунду, вышел. На его лице была написана готовность к суровым испытаниям.

Где найти шерифа, он не знал. Шериф жил по своим правилам и собственному расписанию. Поначалу Томас зашел в его контору в здании тюрьмы, но там шерифа не

оказалось. Клерк в городском суде сказал ему, что шериф — через улицу, в парикмахерской.

— Вон там его помощник. — Клерк показал в окно на великана в клетчатой рубашке, который, прислонившись к патрульной машине, пялился в пространство.

— Мне сам шериф нужен, — поблагодарил его Томас и пошел в парикмахерскую. Хотя шериф ему не особенно нравился, в любом случае было ясно, что это мужик с мозгами, а не просто гора потного мяса.

Парикмахер сказал ему, что шериф только что вышел. Томас снова направился к суду, но, ступив на тротуар, сразу же увидел тощую, слегка сутулую фигуру шерифа, яростно распекавшего своего помощника.

Томас двинулся к нему с агрессивностью, вызванной слишком долгим ожиданием встречи. Резко остановившись в трех футах от него, Томас излишне громко спросил:

— Можно с вами поговорить?

При этом он не назвал шерифа по имени (а звали того Фэйрбразер).

Фэйрбразер повернул острое морщинистое личико, бросил беглый взгляд, его помощник тоже обернулся. Шериф выплюнул окурок, и тот упал ему на ботинок.

— Ну, я объяснил тебе, что делать, — сказал он помощнику и двинулся прочь, слегка кивнув Томасу — дескать, можешь идти за мной, если хочешь. Помощник медленно обошел автомобиль и забрался внутрь.

Фэйрбразер привел Томаса во двор суда и остановился под тенистым деревом. Слегка наклонившись вперед, он закурил новую сигарету.

Томас принялся излагать свое дело. Поскольку у него не было времени подготовиться, речь его была довольно бессвязна. Повторяя одно и то же по несколько раз, он с трудом изложил все, что хотел. Когда он закончил, шериф по-прежнему стоял, склонив голову, с отсутствующим видом. Стоял и молчал.

Томас начал снова, медленней и все так же неубедительно, и Фэйрбразер наконец нарушил молчание:

— Да, мы ее уже раз сцапали. — На его морщинистом лице появилась полуулыбка — кривая и всезнающая.

— Я тут ни при чем, — сказал Томас. — Это все моя мать.

Фэйрбразер присел на корточки.

— Она пыталась помочь девчонке,— сказал Томас— Она не понимает, что ей невозможно помочь.

— Откусила больше, чем смогла прожевать, вот как,— донесся задумчивый голос снизу.

— Мать к этому не имеет отношения,— сказал Томас— Она не знает, что я здесь. Девчонка опасна с этим пистолетом.

— Твой отец, — сказал шериф, — никогда не допускал такого. Не давал бабам воли.

— Она может кого-нибудь убить из этого пистолета,— сказал Томас слабо, глядя сверху вниз на вершину круглой техасской шляпы.

Воцарилось долгое молчание.

— Куда она его дела? — поинтересовался Фэйрбразер.

— Понятия не имею. Она живет в комнате для гостей. Наверное, спрятала у себя чемодане, — сказал Томас.

Фэйрбразер вновь погрузился в молчание.

— Вы можете обыскать комнату, — сказал Томас напряженным голосом. — Я бы оставил входную дверь открытой, а вы бы незаметно вошли, поднялись по лестнице и обыскали комнату.

Фэйрбразер повернул голову и грозно уставился на колени Томаса.

— Вижу, ты все знаешь, как надо делать,— сказал он.— Хочешь на мое место?

Томас не нашелся с ответом, поэтому промолчал и лишь ждал терпеливо. Фэйрбразер извлек изо рта окурок и швырнул на траву. Группа зевак, торчавшая на левой стороне крыльца, переместилась вправо, где было больше солнца. Из окна верхнего этажа вылетела скомканная бумажка.

— Загляну часиков в шесть,— сказал Фэйрбразер.— Дверь не запирай. И не мешайтесь у меня под ногами — ты и две эти бабы.

Томас издал невнятный звук, означавший «спасибо», и кинулся прочь, словно его отпустили на свободу. Фраза «две эти бабы» занозой застряла в его памяти — попытка оскорбить мать ранила его больше, чем все намеки Фэпрбразера на его собственную некомпетентность. Лишь когда он сел в машину, его лицо прояснилось. Ну разве он выставил свою мать на посмешище? Разве предал ее ради того, чтобы избавиться от маленькой шлюшки? Нет, ничего подобного.

Он все сделал ради ее собственного блага, чтобы освободить ее от паразитки, намеревавшейся лишить их покоя. Томас завел машину и быстро поехал, но возле дома решил, что лучше будет парковаться на расстоянии и незаметно войти в заднюю дверь. Он оставил машину на лужайке и по траве окружным путем прошел к дому. На небе были полосы горчичного цвета. Пес, спавший на коврике у задней двери, услышав шаги хозяина, приоткрыл желтый глаз, запечатлел Томаса и вновь уснул.

Томас прокрался на кухню. Она была пуста, лишь пугающе громко тикали часы. Без четверти шесть. На цыпочках он быстро прошел к парадной двери, снял щеколду. Затем застыл, прислушиваясь. Из гостиной раздавался сладкий храп — должно быть, мать уснула за чтением. В прихожей, недалеко от двери в его кабинет, на стуле валялись черное пальто и красная сумочка маленькой шлюшки. Сверху доносился шум воды: Сара Хэм принимала ванну.

Томас вошел в кабинет, сел за стол и стал ждать, не в силах совладать с дрожью. Затем схватил ручку и принялся чертить квадраты на лежащем перед ним конверте. Он взглянул на часы. Без одиннадцати шесть. Секунду спустя машинально выдвинул средний ящик стола. Мгновение смотрел на пистолет, не узнавая. Затем вскрикнул, вскочил. Она положила его назад.

Идиот! шипел отец. Идиот! Иди засунь его в сумочку. Не стой здесь! Спрячь его в сумочку!

Томас стоял, уставившись на открытый ящик.

Болван! кипел старик. Скорее! Спрячь его в сумочку!

Томас не шевелился.

Кретин! кричал отец.

Томас взял пистолет.

Торопись! приказал старик.

Томас пошел с пистолетом в вытянутой руке. Открыл дверь и посмотрел на стул. Черное пальто и красная сумочка лежали на прежнем месте.