Цезарь в тесте - Иван Дубинин

Николай Степанович расположился напротив меня на диване.

— Ну, кто был? Я с Люсей, естественно. Виталик. Мой партнёр по бизнесу Изжогин Игорь Васильевич с этой, как её? Мурой. Он их меняет, как бизнес-планы. Не успеваю запоминать. Затем Ида. Это наш давний друг семьи. Наташина подруга. Моей первой жены. И Рисухин.

— Рисухин? — удивилась я.

— Да, Рисухин. Он мне портрет подарил. Нарисовал ко дню рождения.

Труфанов приосанился, мол, знай наших, с такими людьми дружбу водим.

— Да, гости солидные, — подтвердила я. — И кто же, по-Вашему, из них Ваш близкий… злодей?

— Не знаю! — выкрикнул бизнесмен, вскочил с дивана и нервно заходил по комнате. — Сам над этим всё время думаю.

— Сына Вы, конечно же, исключаете.

— Виталька не мог! — Труфанов остановился и смотрел на меня изумлённо. Мол, как я до сих пор не могу этого понять?

— Ну, хорошо, а кто мог?

— Никто не мог! — растерянно воскликнул бывший именинник. — Для этого я Вас и нанял — разобраться в данной ситуации.

— Разберёмся, — успокоила я его. — Скажите, Николай Степанович, а после того, как Виталик снял пиджак, и все пошли на лоджию, сколько прошло времени?

— Не помню точно. Где-то с час, наверное.

— А за этот период кто-то выходил в обеденный зал?

— Конечно. Первый танец был быстрый, — начал рассказывать Труфанов. — Все так весело скакали, что взопрели. Потому решили перейти на медленный темп. Виталику пары не досталось, он и ушел в другую комнату. А вернулся уже без пиджака. Потом Люся сама его пригласила. Я танцевал с Идой, а Рисухин с Мурой. Уходил Изжогин. Затем пары поменялись, и свободен был Рисухин.

— А кто-то из женщин выходил?

— Да. И Мура, и Ида, и Люся. Хотя Люся, наверное, не в счёт. Когда танцевали быстрые танцы, они иногда удалялись то в туалетную комнату, то на лоджию.

— А оттуда можно было незаметно проскочить в другую комнату и заменить пистолет, — предположила я.

— Да, вполне вероятно, — согласился и хозяин квартиры.

— Значит, практически любой мог совершить подмену? — сделала я вывод.

— Выходит, что так, — безнадёжно проронил Труфанов.

— И ещё такой вопрос, кто, кроме Вас, предварительно знал об оригинальном подарке для сына?

— Изжогин. Именно он помог мне его достать. Но я просил держать это в секрете. А он не раз проверен в деле, — твёрдо заверил бизнесмен.

— Ну, что ж, будем работать! — уверенно сказала я. — Николай Степанович, Вы мне, пожалуйста, дайте координаты всех присутствовавших на том вечере. И, чтобы я не маскировалась перед ними под сотрудницу журнала «Зажигалки в быту», попросите их не избегать со мною встречи.

— Хорошо, это я сделаю, — пообещал мой заказчик.

Итак, размышляла я, сидя у себя в комнате и наминая шоколадные конфеты, если исходить из того, что Виталий не виноват, а стал орудием в чьей-то кровавой интриге, то надо выяснить основное положение: убить хотели кого-то конкретного? Скорее всего, нет, потому что Виталик мог дать прикурить любому из присутствующих. И преступник, дабы не выдать себя, не смог бы ему препятствовать. Значит, вопрос не в том, кого убить, а кому хотели навредить этим выстрелом, — сделала я вывод и отправила в рот внеочередную конфетку. Приз за умную мысль.

Часть аванса, выданного мне бизнесменом, я сразу же израсходовала на закупку необходимого продукта для моего основного рабочего органа — головы. Без шоколадных конфет я ничего не соображаю. Но стоит мне положить на язык кусочек вожделенного изделия, как внутри всё просветляется, будто кто там лампочку зажёг. Мало того, шоколад стал, видимо, обязательной частью моих внутренних обменных процессов, потому что долго без него я жить не могу. Бывало, ночью проснусь, губы трясутся, слюна катится — конфетку хочу! А у меня всегда запас имеется. На случай острой шоколадной недостаточности. Им и спасаюсь. Да вы сами вдумайтесь в его название. «Шоколад». То есть даёт лад при всяких шоках.

Значит, навредить хотели Виталию. Если, конечно, он сам себе не навредил. А кому он мешал? В первую очередь, Люсе. Ну, мачеха уже отпала. Отцу? — допустила я недопустимую мысль. — Вряд ли. Скорее всего, навредить хотели именно Труфанову-старшему через неприятности его сына. А вот кто и зачем, в этом и следует разобраться. С кого начнём? Пожалуй, с Изжогина. Он и про подарок знал, и у него прямой бизнес-интерес.

Я набрала его рабочий телефон.

— А-л-л-ло! — пропел в трубке сладкий девичий голос. — Фирма «ТруфИзжо» постоянно на связи. Слушаю Вас.

— Кто меня слушает и откуда?! — переспросила я.

— Ну, фирма у нас так называется, — совсем другим голосом, раздражённо и устало, объяснила секретарша, — по фамилиям соучредителей: Труфанова и Изжогина.

— Извините, — пожалела я великомученицу. — Мне как раз Изжогин и нужен.

— По какому вопросу?

— По личному.

— Игорь Васильевич по личным вопросам принимает по вторникам.

— Нет, он мне нужен срочно, сейчас.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Ламанова Евстолья Анатольевна.

— Вы из Таганрога? — пытаясь понять мою наглость, предположила секретарша.

— Я из Кривого Рога, — в тон ей пошутила я.

— Кого Вы представляете?

— Я представляю Труфанова Николая Степановича.

— Ничего не понимаю, — честно заявила моя телефонная собеседница.

— А Вы меня соедините с Изжогиным, — предложила я.

Она ещё немного поколебалась, но, видимо, решила, что так действительно будет лучше, потому что в трубке вдруг прозвучал мужской голос.

— Да.

— Игорь Васильевич? — спросила я.

— Да.

Я вкратце изложила ему суть дела.

— Хорошо, — согласился он. — Где и когда Вам будет удобно?

— Я могу к Вам сейчас подъехать.

— Нет, — воспротивился он, — только не на работу.

— А куда?

— Я через часик освобожусь. Давайте пообедаем вместе. У Вас…

— Нет, у меня нельзя! — опешила я. — Я еще ничего не готовила!

— Вы не дослушали, — пояснил Изжогин извиняющимся тоном. — Я хотел спросить, у Вас на примете нет никакого укромного ресторанчика, где мы бы могли спокойно побеседовать?

— Нет! — тут же ответила я, всё ещё находясь на волне отрицания.

— Ну, хорошо, тогда подъезжайте на Колокольный проспект, посидим «У прокурора».

— У прокурора? — удивилась я.

— Это кафешка так называется. Просто тут районная прокуратура рядом.