Абсолютный враг - Андрей Ливадный

* * *

Флайкары остались стоять на небольшой площадке, Найджел и Ульрих неторопливо, будто старые добрые знакомые, направились вглубь каменистого плато. Из трещин горной породы пробивалась растительность, кое-где виднелись небольшие деревца, пучками рос кустарник.

– После разгрома сети корпоративных школ Окраины и зачистки сектора от кибрайкеров, многие избыточно имплантированные покинули опасный регион космоса, рассеявшись среди Обитаемых Миров. Юридически находясь вне закона, они были вынуждены скрываться, справедливо опасаясь репрессий как со стороны сил Конфедеративного Содружества, так и со стороны своих бывших работодателей – корпораций Окраины, чьи тайны хранит память любого мнемоника или кибрайкера. Со временем часть беглецов легализовалась, особенно после выхода закона «О допустимом уровне избыточного имплантирования», но далеко не все решились на подобный шаг, продолжая жизнь изгоев. Молодым было легче, нам же, представителям первого поколения, уповать на амнистию было глупо.

Найджел остановился, обернулся, спокойно взглянув на адмирала, и продолжил:

– Вам должно быть хорошо известно, что наиболее опытные мнемоники способны не только воспринимать на ментальном уровне энергетическую ткань силовых линий гиперсферы, но и использовать линии напряженности аномалии для передачи данных, а в исключительных случаях – осуществлять транспортировку матрицы собственного сознания на огромные, по меркам космоса, расстояния?

– Естественно, я осведомлен, – сдержанно ответил адмирал.

– Прекрасно. – Найджел заложил руки за спину, неторопливо направляясь в сторону обрыва. – В таком случае вам будет несложно понять, как изгои, вынужденные скрываться, пораженные в гражданских правах, остерегающиеся пользоваться доступными каналами межзвездной сети Интерстар, сумели разыскать друг друга, наладить постоянную связь, стихийно организовавшись в некий закрытый клуб.

Ульрих опять кивнул, хотя слова Найджела вызвали неприятный холодок в груди.

– Общаясь между собой, мы не только делились информацией, но и получали бесценный опыт, развивали свои способности, стараясь ничем не привлекать внимания силовых структур Содружества. Разбросанные по разным звездным системам, мы наблюдали за жизнью Конфедерации изнутри, из различных точек поистине гигантской экономической и политической системы, постепенно приходя к единому мнению: с развитием технологий люди все более мельчают, девяносто процентов населения не принимает активного участия в работе глобальной системы, их вполне устраивают рамки отдельно взятой планеты, особенно ясно такая тенденция прослеживается в уже состоявшихся, благополучных колониях, где уровень роботизации подошел к отметке опасного максимума. Машины и управляющие кибернетические системы давно сосуществуют параллельно с людьми, выполняя львиную долю повседневных работ. По сути, если разбираться беспристрастно, в их руках находятся жизни миллиардов людей, которые полностью зависимы от техногенной среды обитания, но, к сожалению, уже мало разбираются в нюансах окружающего и фактически неспособны влиять на поведение машин.

– Мы не отклонились от темы? – Штейхель остановился, мрачно посмотрев на Найджела.

– Нет. Только приблизились к ней, – спокойно ответил Гревс. – Наши наблюдения показали, что в ближайшей краткосрочной перспективе у Человечества есть только два варианта дальнейшего развития – либо подавляющая часть молодых людей из числа нового поколения встанет на путь мнемоников, с самого раннего детства они получат не только инструменты влияния на техногенную среду, в которой родились, но и психологическую совместимость с миром окружающих их машин, либо, если этого не произойдет, начнется (если уже не началось) параллельное развитие двух цивилизаций.

– Что вы подразумеваете под второй цивилизацией, Найджел?

– Я убежден, что при сложившемся положении дел, кибернетические системы продолжат усложняться и совершенствоваться, а существующие за их счет люди, постепенно начнут катастрофически утрачивать знания, пока в руках человека вообще не останется никаких рычагов воздействия на самодостаточную техногенную среду. Прогноз пессимистичный, но, увы, объективный. Цивилизация пользователей, получающих блага от машин, – еще половина беды. Роковой шаг был сделан столетия назад, когда появились так называемые «безопасные» системы искусственного интеллекта, призванные решать исключительно технические задачи. Мы передали в руки машин право принятия решений, стремясь избавить себя от рутины. Но искусственный интеллект не бывает опасным или безопасным. Он нечто иное, категорически отличающееся от своих создателей. Мы полагаем, что из миллиардов узкоспециализированных интеллектуальных систем уже начал формироваться глобальный кибернетический организм, объединенный в рамках Обитаемой Галактики бесчисленными каналами связи межзвездной сети Интерстар. Начнет ли этот гигант мыслить самостоятельно, осознает ли факт своего существования, продолжит ли объединять миллиарды «безопасных» узкоспециализированных экспертных систем в единый глобальный кибернетический разум – вот животрепещущие вопросы дня сегодняшнего.

– А сами как считаете? – В голосе адмирала поубавилось надменности. Слова Гревса задели его, заставили задуматься.

– На мой взгляд – несомненно. Осознав себя, глобальный кибернетический разум станет самосовершенствоваться с немыслимой скоростью, он начнет перестройку техногенной среды, будет предлагать инновации, вступая в молчаливый конфликт с ее консервативными создателями.

– Вы забываете о структурах глобальной безопасности, Найджел. Преувеличиваете проблему. Существуют контролирующие институты, в которых ключевые посты занимают мнемоники.

– Масштабы адмирал, – невесело усмехнулся Найджел. – Абстрагируйтесь от горстки людей, служащих во флоте. Сколько сейчас мнемоников, в пересчете на суммарную цифру людей, населяющих сотни звездных систем? Тех, кто способен увидеть проблему и попытаться противостоять ей? Это лишь миллиардная доля процента от населения. Смогут они что-то исправить? Нет. Судьба Человечества уже фактически предрешена. На большинстве планет не произойдет никаких конфликтов, просто люди начнут вырождаться из поколения в поколение, в счастливом неведении шагая к пропасти регресса, а умные машины продолжат саморазвитие, выходя за рамки контроля и понимания.

– Все это теория, – нахмурился Штейхель. – Теория, никак не связанная с темой нашей встречи.

– Имейте терпение, адмирал. Я захожу издалека, иначе вы отринете доводы, усомнитесь в моей искренности, как продемонстрировали уже не раз.

– Хорошо, продолжайте.

– Осмыслив перспективы, мы все же решили не вмешиваться. Во-первых, большинство из нас в достаточно преклонном возрасте, когда игры со спецслужбами уже не выглядят увлекательным и разумным времяпровождением. Во-вторых, продемонстрированный вами скепсис лишь подтверждает опасение, что голос бывших кибрайкеров и мнемоников, воспитанных на Окраине, не будет услышан.

– Но и сидеть, сложа руки, вы не собирались, я правильно понял?

– Естественно. Нет никакой нужды пояснять, что возраст заставляет серьезно призадуматься о грядущем. Поначалу я рассматривал вариант ухода в Логрис, но, изучив цену виртуального бессмертия личности, понял, что кристаллы логриан практически не адаптированы под психологию человека. Тогда я с группой единомышленников занялся исследованиями. На черном рынке нами была приобретена крупная партия логров, изготовленных на заводах Конфедерации. Используя весь опыт, знания и способности, мы сумели разобраться в структуре мини-компьютеров логриан, по сути – мы взломали систему логра, что позволило внести в нее ряд усовершенствований. Только не делайте глупостей адмирал, – предупредил Гревс, заметив, как мгновенно напрягся Штейхель. – Я понимаю, информация шокирующая, но, готовясь к встрече, я учел все варианты развития событий, вплоть до полного непонимания между нами и вашей неадекватной реакции на полученные сведения. Предупреждаю: подступы к планете находятся под контролем, пути моего отхода обеспечены: достаточно лишь мысленного приказа, и вы останетесь на этом плато в полном одиночестве, теряясь в догадках относительно упущенных возможностей сотрудничества.