Виновен - Канаэ Минато

«А, ну да, Фукасэ!» После этого повисло молчание. Мать Хиросавы явно пыталась вспомнить что-то, чтобы доказать, что она не совсем забыла, кто он. Наконец последовало: «Как ваше здоровье?» Что ж, будь благодарен и за то, что она приветливо с тобой разговаривает, так говорил себе Фукасэ. Вытирая пот с подбородка, он рассказывал матери Хиросавы, что у него по работе дела на Сикоку и он хотел бы посетить могилу Ёсики. Он сказал неправду, потому что хотел избежать подозрений со стороны родителей. Странно, если целью его приезда будет только посещение могилы. Фукасэ также подумал, что одна маленькая ложь может превратиться в нескончаемую череду обмана…

Однако мать Хиросавы сказала, что будет рада его приезду. Правда, пока не приедешь, не поймешь, говорила ли она правду.

Фукасэ часто прошибал пот, когда он нервничал, но из-за жары он потел не так уж часто. Однако, поднимаясь в гору, не раз обтирался платком. Надо было повязать на шею полотенце. Так размышляя, он остановился на дороге. Вдруг прямо на него, едва не задев, надвинулся грузовичок. Фукасэ быстро прыгнул на обочину, переступив ногой канаву. Грузовичок остановился от него в считаных сантиметрах. Оказывается, все дело было в легковой машине – убрав боковые зеркала, ее водитель медленно разъехался с грузовиком. В местах, которые Фукасэ проезжал по работе, тоже узкие дороги, но не до такой степени…

«Ёсики Хиросава любит маленькие узкие дорожки», – он представил себе эту фразу, которую хотел записать потом в тетрадке, и в этот момент вспомнил другую дорогу. Горную дорогу из Мадараока к загородному дому. Место, в котором Хиросава не справился с управлением и разбился. Фукасэ слышал, что он получил права в весенние каникулы прямо перед четвертым курсом; но после этого разве он не водил? Значит, что же, врезался в ограждение не из-за нехватки опыта или умения, а из-за спиртного? Он же сам говорил, что засыпает, когда выпивает, и родители что-то такое говорили в прошлый раз, когда Фукасэ был у них…

Разве это не убийство?

Ему сразу захотелось побежать назад по дороге, по которой он только что взобрался. Фукасэ чувствовал, что если оглянется, то обязательно вернется, и стал смотреть на небо впереди. Даже цвет неба такой же, как в Мадараока…

«А, Фукасэ-сан!» – послышался голос из-за спины, и он быстро обернулся. Этот была мать Хиросавы – она ехала в гору на велосипеде. Фукасэ поспешно опустил голову в приветствии, и женщина, сойдя с велосипеда, поравнялась с ним.

– Я была уверена, что вы поедете от станции на такси! Наверное, зажарились на таком-то солнце… надо было встретить вас на машине.

Она оторвала руку от руля велосипеда и помахала ею, как веером, у лица Фукасэ. Он впервые увидел ее лицо так близко.

«Ёсики Хиросава похож на маму».

Из пакета в велосипедной корзинке торчали бутылки кока-колы.

– Вы же, кажется, не пьете, – засмеялась она с таким же выражением лица, как у Хиросавы. Значит, помнит… Нет, она не могла задумать эту скверную месть.

До могилы Хиросавы нужно было еще взбираться от дома в гору. Могила находилась на кладбище буддийского храма, словно врезанного в горный пейзаж. Все надгробные плиты там были повернуты к морю.

Фукасэ, не прикрывая глаз, соединил ладони в почтительном жесте. У него была тысяча вопросов к Хиросаве, но он не собирался задавать их надгробному камню. Сейчас Хиросава ему не ответит.

Немного поодаль сидел на корточках отец Хиросавы и, закрывая собой морской пейзаж, воскуривал благовония. Как большая скала. «А телосложением Хиросава в отца», – подумал Фукасэ, разглядывая широкую спину.

Дома у родителей он воскурил благовония у буддийского алтаря и угостился пшеничным чаем, но лишь только они собрались идти втроем на кладбище, к матери пришли, и она осталась дома. По дороге Фукасэ с отцом Хиросавы не сказали друг другу ни слова. Некогда у Фукасэ сложилось представление, что за чашечкой сакэ отец много говорит, но теперь он понял, что это было связано лишь с присутствием Танихары и Мураи.

Пробуя возжечь благовония, отец Хиросавы никак не мог зажечь огонь – лишь безуспешно щелкал зажигалкой. Фукасэ подошел к нему и, сев на корточки, поднес сложенные руки к огоньку, чтобы защитить его от ветра. Казалось, это вряд ли поможет, но внезапно ветер утих, и концы палочек затлели.

– Ох, ну наконец-то!.. Спасибо. – Отец Хиросавы, смущенно улыбаясь, встал, разделил связку палочек на две части и протянул половину Фукасэ.

Они постояли с закрытыми глазами, соединив руки, лицом к могиле; потом отец обернулся и направил взгляд куда-то вдаль. По другую сторону от города простиралось море, тут и там виднелись маленькие островки.

– Какой красивый вид… – Фукасэ сказал то, что думал. Солнце было сильным, но благодаря ветру находиться под его палящими лучами было терпимо. Наоборот, появилось ощущение, что из тела испаряется все вредное, как из матраца, просушиваемого на солнце в течение длительного времени. Умиротворенный пейзаж напоминал самого Хиросаву.

– Я тоже люблю этот вид, но Ёсики он казался каким-то… узким, что ли. – Только Фукасэ успел подумать о Хиросаве, а отец уже произнес его имя.

Фукасэ испытующе глянул на него, но тот по-прежнему смотрел в сторону моря.

– Говорят, что когда иностранцы видят внутреннее море Сэто, они думают, что это река.

– Я тоже слышал такое от учителя географии в школе.

– Ёсики тоже это вспоминал… А ты работаешь с офисным оборудованием, кажется? – спросил отец, повернувшись к нему. Фукасэ сейчас ничего не говорил ему о работе. Значит, отец Хиросавы помнит то, о чем он вскользь упоминал на поминках в прошлом году.

– Да. Я в отделе продаж. В основном работаю на выезд.

– Вот как, ясно… А Ёсики сказал как-то, что после окончания университета собирается за границу.

– Что? – Фукасэ быстро проглотил слова «да что вы говорите?». Небольшая пауза, последовавшая далее, вполне передавала мысли отца: мол, а что, ты не знал, что ли? Он снова направил взгляд в сторону моря.

– Ты что, это был такой конфликт… Я говорил ему, что не для этого в университет его отправлял. Если он хочет по заграницам путешествовать, пусть едет, пока студенчествует. Ему специально выделены большие деньги; пусть развлекается, пока можно. Зачем же нарочно дожидаться выпуска и потом ехать? Я был уверен, что он вернется домой и пойдет по государственной службе.

Фукасэ слушал, думая, что его собственный отец мог бы сказать то же самое. Однако сам он никогда не собирался за границу. Зачем Хиросаве это понадобилось?

– А когда он говорил об этом?

– На третьем курсе, когда приезжал на Новый год.

Так это перед тем, как они познакомились… Наверное, когда Хиросава общался с Фукасэ, он уже оставил эту идею.

– Мне не стоило так на него давить. Он же не говорил, что не хочет работать. Только на год и хотел-то… Хотел поехать куда-то, чем-то там заняться; мне надо было хотя бы спросить его…