Ликвидатор, или Когда тебя не стало - Юлия Шилова

Стрелять нужно было в тот момент, когда Горелин выйдет измашины и направится к подъезду. Небольшой отрезок времени решает жизньчеловека. Здесь нужно быть профессионалом. У любителя такое вряд ли получится.Выходит, что Павел – профессиональный киллер. Его спугнули я и подъезжающиемилицейские машины. Он понял, что через несколько минут менты будут на чердаке,и поэтому решил отложить намечающееся убийство. Я где-то читала, что в такихделах не должно быть никаких проволочек. Заказчик подумал, что киллер слупилденьги и запорол дело. В данный момент Павел является опасным свидетелем и егохотят убрать.

В конверте лежал маленький клочок бумаги с записаннымтелефоном. В скобочках под телефоном было указано: шеф. Интересно, что это зашеф? То ли это начальник Павла, то ли это и есть тот самый заказчик, которыйрешил убрать непокорного киллера. Это мне еще предстоит выяснить.

Неожиданно я увидела, что у Павла задрожали веки. Быстрымдвижением я засунула фотографию Горелина и клочок с номером телефона в конверт,а конверт положила в карман штанов. Думаю, он мне когда-нибудь пригодится.

Павел открыл глаза и тупо уставился в потолок.

– Привет с того света. – Я слегка похлопала его по плечу исела рядом.

– Пить хочу… – прошептал он.

– А вот это я не спросила – можно ли тебе пить или нет.Все-таки операцию недавно сделали… Ладно, бог с тобой, пей. – Набрав полнуюкружку воды, я взяла чайную ложечку и стала его поить.

– Где я?

– В надежном месте.

– Я жив?

– Еще бы! Такие не умирают. Вот сейчас сижу и пою тебя сложечки, как маленького. Думаю, что это мне когда-нибудь зачтется. Междупрочим, я уже во второй раз спасаю тебе жизнь. Теперь ты дважды мой должник.Усек?

– Усек. – Он постарался улыбнуться, но это далось ему сбольшим трудом, наверное, мучили дикие боли.

Через несколько минут Павел закрыл глаза и погрузился в сон.Я легла рядом и моментально отключилась.

Проснулась я в тот момент, когда в доме появилась бабаТасья. Павел по-прежнему спал.

– Баба Тасья, Павел еще слишком слаб. Мне надо исчезнуть напару дней, присмотрите за ним. Я в долгу не останусь.

– Конечно, присмотрю. О чем разговор? Делай свои дела и неволнуйся. Послушай, доченька, ты бы покрасилась. Уж больно старою ты выглядишьс такими волосами. Что бы ни случилось, я все понимаю, но жизнь-топродолжается. Муж у тебя молодой, подумай о нем, – по-доброму сказала она. Яулыбнулась и чмокнула бабулю в щеку.

Натянув кепку на глаза, я села на электричку и поехала вгород. В голове постепенно зрел план дальнейших действий. В снятоймалогабаритке показываться нельзя. Это может быть опасно. Лежащий в пакетепистолет грел душу и поднимал настроение. Баба Тасья права, нужно покраситьволосы. Да и переодеться не мешало. Не исключено, что в таком виде на любомуглу наша доблестная милиция может остановить меня для проверки документов.

Только вот куда податься? Неожиданно я вспомнила про однухорошую подругу, вернее, бывшую подругу. Вот уже несколько лет мы неподдерживали отношений, но было время, когда мы были очень близки и практическине разлучались. Мы учились на одном курсе, участвовали в студенческихкапустниках, зубрили теорию и писали красочные рефераты. Я никогда не пыталасьузнать, как сложилась ее дальнейшая судьба и актерская карьера. С того момента,как в мою жизнь вошел Матвей, я бросила институт и пренебрегла нашей дружбой.Она, конечно, обиделась и, наверное, уже давно забыла о моем существовании. Ноу меня в памяти остался ее телефон, даже записная книжка не потребовалась.

Интересно, где она сейчас? Может, уехала из Москвы, а может,вышла замуж и больше не проживает по этому адресу?

Я решила набрать номер и попытать счастья. Трубку снялипочти сразу.

Вне всякого сомнения, это был Маринкин голос.

– Марина, здравствуй, это Жанна, – тяжело вздохнула я.

– Жанна?!

– Не узнала?

– Почему не узнала, узнала. Случилось землетрясение илистихийное бедствие? Чем обязана твоему звонку?

– Мне надо тебя увидеть.

– Странное дело, столько лет ты не жаждала меня лицезреть, атеперь что случилось?

– Это не телефонный разговор. Ты не против, если я к тебесейчас приеду?

– Приезжай, – с безразличием сказала подруга и положилатрубку.

Через полчаса я уже звонила в Маринкину дверь. Она открыла иуставилась на меня так, словно перед ней стояло привидение.

– Господи, на кого ты похожа?! Ты что, сбомжевалась, что ли,или с огорода приехала?

– Ни то и ни другое. – Я отодвинула ее в сторону и зашла вквартиру.

Затем сняла кепку и внимательно посмотрела на бывшуюподругу. Та взвизгнула и прижалась к стене.

– Что это у тебя с головой? Ты что, поседела, что ли?

– Как видишь. Закрой дверь и ответь мне на один вопрос: я вэтом доме на кофе могу рассчитывать?

– Почему не можешь, можешь, – испуганно ответила подруга.

Мы прошли на кухню. Марина поставила варить кофе и сталаделать бутерброды. Все это время она не сводила с меня глаз. Я положила головуна стол и громко заревела. Затем взяла чашку и поведала подруге свою печальнуюисторию.

Маринка внимательно слушала, губы ее дрожали, глаза былинапряженными. Когда я замолчала, она отпила из своей кружки и тихо произнесла:

– Почему ты не позвонила мне раньше, когда был жив Матвей икогда у тебя все было хорошо?

– Прости. Знаешь, только сейчас я начинаю понимать, что уменя ничего хорошего с Матвеем не было. Он любил меня, не спорю, да и я еготоже, только это была вовсе не я, а бездушная, холеная, зажравшаяся сука. Я незвонила потому, что, будучи замужем, стала неудачницей, понимаешь? Мне нехотелось ворошить то, что было связано с моей театральной студенческой жизнью.Я не состоялась как личность. Половина наших однокурсников ведут какие-топрограммы на телевидении, даже те, кто вообще не подавал никаких надежд. Этопрофессиональная зависть, пойми. Ты для меня была бы напоминанием о моейнесбывшейся мечте, а это для меня очень больно. Ты, наверное, сталазамечательной актрисой, играешь в солидном театре…

– Это не объяснение.

– Может быть.