Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущева - Петр Балаев

С конца марта по июль 1918 года в биографии Ворошилова каждый день было одно и то же — ежедневно бой. Часто рукопашный. Ежедневно! 4 месяца он не выходил из боя. В одной руке окровавленная шашка, в другой — маузер. Вот таким Первого маршала видели в первой половине 1918 года каждый день. Каждый день!

… Сегодня выводы исследователей Гражданской войны складываются в единодушное мнение — белые не могли победить большевиков. Обоснования разные, но мнение одно. Хорошо, что сами большевики этого не знали, словами «Социалистическое Отечество в опасности!» не разбрасывались понапрасну.

Летом 1918 года Советская Республика стояла на пороге катастрофы. Голод мог её задушить. Сибирский хлеб был отрезан Колчаком. В центральных губерниях России товарного хлеба всегда было мало, но и тот, что был, уже вывезли по продразверстке за зиму и весну. Больше с крестьян взять было нечего, и оставшимся у них хлебом города было не накормить, но дальнейшее изъятие его вызвало бы голод в деревне и мужицкий бунт.

Оставался только один источник продовольствия — Юг. И один путь к этому продовольствию, на Кавказ — вдоль Волги. Если бы дорога на Кавказ была перекрыта, то Советская Россия, запасов зерна не имевшая, не дотянула бы и до осени 1918 года. Ключевой транспортный узел на Волге — Царицын. И к нему примеривался немецкий холуй атаман Краснов, поднявший на Дону антисоветский мятеж. Весной 1918 года красновское казачье войско становилось серьезной силой. А красным оборонять Царицын было нечем!

Была еще одна проблема: промышленность. После Октября начался саботаж чиновников и технического персонала в промышленности, заводы встали. Советское правительство пошло на выплату старым, буржуазным кадрам больших жалований, проблему решило, но запустить заводы мгновенно было невозможно. Добавьте еще то же самое на транспорте. В результате производство вооружений и боеприпасов упало до критического минимума, и подвозить их к фронту было не на чем. Поэтому даже имевшиеся в Царицыне немногочисленные части только начавшей формироваться Красной армии сидели на голодном снарядном и патронном пайке. А противник нарисовывался грозный — казачество. И находилось красновское казачество на германском обеспечении. Обеспечивалось хорошо, так, что Краснов даже часть оружия Добровольческой армии выделял.

Царицын был обречен. После его падения блокада Советской России стала бы полной. Кольцо контрреволюционных сил смыкалось на Волге. Дальше — голод и смерть Республики.

Я долго думал о причинах принятия Ворошиловым решения отходить из блокированного немцами Луганска в сторону Царицына, а не пробиваться по кратчайшему пути на север, в пределы Советской России. Склонялся к общепринятой версии: когда 29 апреля на станции Миллерова собрались эшелоны из эвакуируемого Харькова и Луганска, стало известно, что путь на север был отрезан, немцы заняли станцию Чертково, поэтому эшелоны были перенаправлены на станцию Лихая, оттуда уже никакого пути, кроме как к Волге, не было.

Действительно, если посмотреть на схему того знаменитого похода, то из Луганска эшелоны и 5-я армия изначально пошли в сторону Воронежа, к станции Миллерово, но потом развернулись на юг, к станции Лихой, оттуда и начался путь к Царицыну.

Официальная версия выглядит вполне логичной. Если считать, что в основе ее лежит только стремление Климента Ефремовича эвакуировать ценное оборудование заводов Донбасса и запасы вооружения из-под немецкой оккупации. Но одна неувязочка портит всю картину. Командующий 5-й армией даже попыток не предпринял выбить немцев из Черткова! А бить немчуру он уже научился. Конечно, разгромить весь немецкий экспедиционный корпус он бы с имеющимися силами не смог, но сбить заслоны у станции и прорваться оттуда в пределы Советской России — задача была вполне реальная. По крайней мере, попытаться стоило, ведь еще у Луганска, в бою у Меловой, сначала было остановлено наступление германских войск, потом, при поддержке артиллерии, части 5-й армии, становившейся настоящей армией, перешли в наступление и немцев погнали. Кайзеровские войска побежали, бросая вооружение, ворошиловцам в качестве трофеев достались 2 самолета, 2 батареи и 20 пулеметов. Вполне можно было, воспользовавшись выросшей уверенностью красных отрядов в своих силах, попытаться выбить неприятеля из Чертково, что открыло бы дорогу в пределы областей Советской Республики, куда кайзеровские войска не рискнули бы вступить. Но даже попытки не было предпринято! Из Миллерово сразу эшелоны перенаправили к станции Лихая.

Вполне можно допустить, что Ворошилов изначально и не планировал отход на север, всего лишь имитировал перед еще полупартизанской массой стремление выскочить из-под немца по наиболее благоприятному маршруту. Как только появилась малейшая причина изменить маршрут — он его изменил. Именно отсутствие попыток прорваться через Чертково это и позволяет предполагать. Теперь, когда мы знаем общую военно-политическую обстановку того времени, можно и предположить, чем бы закончилась эвакуация частей к Воронежу. Весной 1918 года непосредственной угрозы южным рубежам Советской России еще не было, германская армия не могла переварить Украину, кайзеру не было смысла вступать в открытое противостояние с Советами, поэтому, если бы 5-я армии оказалась в Воронеже, то она попала бы в зону, где для нее не было противника. В отсутствии военных действий даже нормальное войско разлагается, а уж вчерашние партизаны разбежались бы через неделю, да еще и часть их, эсеровско-анархистская, стала бы заниматься бандитизмом. Проблем для Советов эвакуация на Воронеж принесла бы гораздо больше, чем плюсов.

Зато в Области Войска Донского мятеж Краснова начинал представлять реальную угрозу. Учтите, что казаки — это не рабочие, которые винтовку в руках не держали, хоть казацкие войска — это не кадровые, а территориальные формирования, но степень их подготовки и принципы организации к кадровым очень близки. Краснову и потребовались считанные недели для создания полноценных войсковых частей. Сегодня этого атамана зачисляют в юопроцентные немецкие холуи. Основания для этого есть, но это не вся правда о нем. Торговал он своей задницей перед пруссаками, конечно, откровенно. Но далеко не так, как Колчак перед англичанами. Адмирал просто взял и поступил на службу к английскому королю. Без всяких двусмысленностей. А Краснов вел переговоры с кайзером как «суверенный» правитель. Даже кавычки убрать можно. С уступками, конечно, с позиции полувассальной шлюхи, но тем не менее. У Краснова главным было — борьба с большевизмом, казацкий сепаратизм его — это только обман для казаков, с независимым Доном этот генерал покончил бы, если бы понадобилось, он бы его и кровью не по колено, а по горло залил после свержения в России власти Советов. Он не настолько глупым был, чтобы не понимать абсурдность идеи существования казацкого государства. Поэтому кайзер для него не хозяином был, а временным союзником. Поэтому и патроны, полученные от немцев, он передавал Добровольческой армии. И как только Германия войну англо-американо-французской коалиции проиграла бы, то Краснов мигом свою внешнеполитическую линию откорректировал. Да он это и сделал потом. Он с немцами дружил только потому, что в то время, в первой половине 1918 года, немцы были единственной реальной силой на юге России, противостоящей большевикам. Пока там англичан и французов не ощущалось.