Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии - Майкл Шермер

Третье возражение связано с индивидуальностью. Если вы — ваше «я», информационные паттерны, представляющие ваши мысли и воспоминания, — заключаетесь в душе и переживаете смерть, зачем вообще нужно тело? Если тела необходимы, то каждая физическая инкарнация души должна быть столь же уникальной и неповторимой, как сама душа, что устраняет необходимость в реинкарнации как в целесообразном явлении, поскольку для блуждающих или перемещающихся душ тела были бы не более чем временными вместилищами, столь же заменяемыми, как одежда.

По мнению некоторых, идею реинкарнации помимо религиозных, теологических и философских аргументов поддерживают эмпирические свидетельства. В книге «Прошлые жизни, будущие жизни» (Past Lives, Future Lives) гипнотерапевт и специалист по регрессии в прошлые жизни Брюс Голдберг утверждает, что при помощи гипноза может общаться с потерянными душами[178]. Он также прогрессирует в будущую жизнь и говорит, что под гипнозом познакомился с человеком по имени Таатос, открывшим в 3050 г. способ путешествий во времени. Если вы пока не встретили ни одного путешественника во времени, то лишь потому, что «они овладели гиперпространственным перемещением между измерениями и могут проходить сквозь стены и твердые предметы. Благодаря существованию в пятом измерении они могут наблюдать за нами, оставаясь невидимыми»[179].

Эта теория имеет множество слабых мест. Во-первых, гипноз не является надежным способом восстановления памяти. Как неоднократно продемонстрировала психолог Элизабет Лофтус в условиях лаборатории и в реальной обстановке, воспоминаниями людей можно легко управлять, используя обычные предположения. Например, при опросе свидетелей автомобильной аварии выбор прилагательных для ее описания — скажем, «врезавшиеся» вместо «столкнувшиеся» — влияет на воспоминания о скорости машин[180]. В самом знаменитом эксперименте Лофтус внушала взрослым людям ложное воспоминание о том, как они в детстве потерялись в торговом центре. Треть испытуемых «вспомнили» такой эпизод, большинство из них в подробностях описали, как выглядел торговый центр, как и когда это случилось и даже что они почувствовали, когда их потеряли, а затем нашли[181]. В аналогичной серии экспериментов с регрессией в прошлую жизнь психолог Николас Спанос продемонстрировал наличие выраженной корреляции между верой в реинкарнацию и детальностью воспоминаний о прошлой жизни и доказал, что гипнотизируемые вообще не восстанавливают воспоминания, а фантазируют, «как будто» побывали в прошлой жизни. Об этом свидетельствует тот факт, что испытуемые опираются на подсказки гипнотизера, а также образы и информацию из фильмов, телевизионных передач и романов о реинкарнации[182].

Второй комплекс будто бы эмпирических свидетельств реинкарнации получен в ходе исследований покойного психиатра из Виргинского университета Яна Стивенсона, собравшего во внушительном 2268-страничном труде «Реинкарнация и биология» (Reincarnation and Biology, 1997) описания сверхъестественного сходства между живыми и мертвыми людьми — прежде всего, родимых пятен, врожденных аномалий, шрамов, воспоминаний, случаев дежавю, — а также множество историй, рассказанных сторонниками идеи реинкарнации или не слишком проницательными людьми[183]. Таких историй у адептов переселения душ пруд пруди, но не нужно быть специалистом, чтобы увидеть в них классическое проявление стереотипирования — тенденции искать значимые паттерны как в информативном сигнале, так и в случайном шуме. Большинству из нас плохо дается понимание подлинной случайности, поскольку она приводит к появлению кластеров, на непросвещенный взгляд кажущихся паттернами. Подбросьте пригоршню монет и рассмотрите, как они упадут на землю — они не будут распределены равномерно, через одинаковые промежутки. Они сконцентрируются в несколько кластеров. Предложите людям придумать последовательность результатов бросков монеты и услышите что-нибудь вроде «орел-решка-орел-решка-орел-решка», тогда как в реальной последовательности будут выделяться группировки «орлов» и «решек», например «2 орла, 3 решки, 3 орла, 5 решек, орел». Первые пользователи функции «случайного выбора» из плейлиста iPod жаловались, что некоторые песни повторяются чаще, чем можно было бы ожидать, что заставило компанию Apple сделать программу менее рандомной.

Я прочел множество кейсов реинкарнации, собранных Яном Стивенсоном и другими, исходившими из того, что родимые пятна, врожденные аномалии, шрамы, воспоминания, дежавю и прочее являются не случайными, и пришел к выводу, что они:

1) переоценивают значимость естественной кластеризации случайных результатов;

2) ищут паттерны там, где их нет (кажется, что А связано с Б, но это не так: это ложноположительный результат, ошибка типа I, которую мы подробнее рассмотрим дальше);

3) не вводят общепринятый протокол, определяющий, что является значимым в таких кажущихся связях.

Третий момент является методологической проблемой — застарелой болезнью исследований паранормального. При любой возможности психологи дают операционное определение темы исследования, чтобы данные можно было должным образом измерить и подвергнуть статистическому анализу. Когда медиум говорит: «Я чувствую присутствие фигуры отца», то участнику спиритического сеанса, потерявшему отца, дедушку, дядю или любого другого близкого, воплощающего «отцовское» начало, может показаться, что медиум попал в точку, однако ни «фигура отца», ни «присутствие» не измеряемы.

Скажем, исследование случая реинкарнации объясняет родимое пятно, врожденное увечье или шрам ребенка «связью» со смертельным ранением (именно в это место на теле) давно умершего солдата. Ян Стивенсон даже вычислил шансы появления родимых пятен в определенной области тела ребенка в соответствии с ранами погибшего солдата. Но сколько таких отметин представляют собой совпадение — одна, две, десять? Насколько точно они должны располагаться, чтобы совпадение было «засчитано»? С точностью до миллиметра? До сантиметра? Об одном комплексе данных Стивенсон поясняет, что использовал квадрат со стороной 10 см в качестве критерия совпадения раны и родимого пятна, но после тщательного анализа данных Стивенсона философ Леонард Энджел установил, что практически невозможно проверить, действительно ли применялся этот критерий. Когда же проверка была возможна, оказалось, что «базовый критерий Стивенсона — попадание в квадрат [со стороной] 10 см — просто-напросто нарушался, и давались такие описания, как „нижняя часть брюшной полости“, то есть слишком общие». Стивенсон также пытается сопоставить родимые пятна у детей с любым количеством событий прошлой жизни: