Иосиф Григулевич. Разведчик, "которому повезло" - Нил Никандров

На «додже» уехали «Фелипе», братья Ареналь, Нестор Санчес, боевик по кличке «Провинциал» и некий кубинец, который пересел в «додж» после того, как заглох «форд». За рулем «доджа» находился Роберт Шелдон, о нервозном состоянии которого можно было судить по неуверенности, с которой он вел автомашину. Несколько раз казалось, что она тоже заглохнет или врежется в электрический столб, и «Фелипе» довольно жестко велел ему взять себя в руки: «Черт тебя побери, Боб! Все закончилось! Опасности нет!» «Додж» выехал на койоаканское шоссе, затем помчался на высокой скорости по пустынной авениде Инсурхентес. На одной из площадей по маршруту автомашину покинули Санчес, «Провинциал» и «Кубинец». Неподалеку от площади Сокало с братьями Ареналь и Шелдоном распрощался «Фелипе», и «додж» рванул дальше…

* * *

Боевики растворились бесплотными призраками в спящих городских кварталах, на пустынных дорогах и среди холмов. Вместе с ними бесследно пропал Роберт Шелдон Харт. У следователей не было ясного представления о том, ушел ли он по собственной воле или был насильно уведен боевиками. Полиция склонялась к версии, что Харт был пособником агентов НКВД. Троцкий категорически не соглашался с тем, что Роберт был предателем. Эта позиция русского изгнанника показалась подозрительной начальнику секретной службы национальной полиции полковнику Леандро Санчесу Саласару, возглавившему расследование. А еще ему очень не нравилось невозмутимое поведение Троцкого. Словно подобные покушения случались в его жизни каждый день. Потолки и стены спальни испещрены десятками пулевых отметин, а он улыбается как ни в чем не бывало. Да к тому же утверждает, что боевикам удалось пробраться в дом, что они свободно ходили по всем помещениям. Почему же Троцкий остался в живых? Почему не взорвалась бомба? Почему с такой легкостью удалось загасить зажигательные снаряды? Все это заставило Санчеса Саласара отрабатывать не только версию о «сталинских агентах», но и — самопокушения Троцкого, организованного для того, чтобы мексиканские власти «приняли меры» против его потенциальных врагов из МКП и испанских республиканских организаций.

Труп Роберта Шелдона Харта обнаружили через месяц. Импровизированная могила находилась в земляном полу на кухне летнего домика, арендованного Луисом Ареналем в поселке Санта-Роса в окрестностях Мехико. Шокирующие фотографии мертвого американца, присыпанного слоем извести, опубликовали многие газеты Мексики и Соединенных Штатов. Видимо, боевикам пришлось избавиться от Харта как нежелательного свидетеля. Он был слишком ненадежен.

Нужно сказать, что Троцкий так никогда и не изменил своего мнения об этом американском парне и потому велел прикрепить на стену гаража мемориальную доску с надписью: «В память Роберта Шелдона Харта, 1915—1940, убитого Сталиным». В какой-то мере, это был успокоительный жест в сторону друзей-троцкистов в США, с помощью которых набиралась внутренняя охрана «крепости»: «Я вас ни в чем не виню. Шелдона оговорили. Его смерть — трагическое стечение обстоятельств».

Лет через тридцать после событий в Мехико Эйтингон выскажет мнение, что Харт оказался предателем: «Да, он открыл дверь калитки. Однако в комнате, куда он привел участников налета, не оказалось ни архива, ни самого Троцкого. Когда же участники операции открыли стрельбу, Харт заявил, что если бы предвидел такое развитие событий, то, как американец, никогда не согласился бы участвовать в этом деле. Такое поведение послужило основанием для принятия решения о его ликвидации. Он был убит мексиканцами».

По мнению полковника Санчеса Саласара, этими мексиканцами были братья Ареналь.

* * *

Утром 24 мая в Нью-Йорке был получен условный телефонный звонок из Мехико. По ключевым словам Пастельняк понял, что операция была проведена и что о результате станет известно несколько позже. Долго ждать не пришлось. Ближе к полудню в резидентуре знали: Троцкому удалось уцелеть!

Спецсообщение разведки об операции, составленное на основании донесения «Тома», Сталин получил гораздо позже — 8 июня 1940 года. Курьер из Мехико прибыл в Нью-Йорк на встречу с Пастельняком, работавшим «под крышей» генконсульства, только 5 июня, этим и объясняется задержка.

Свое объяснение «Том» написал 30 мая:

«А) О нашем несчастье Вы знаете из газет подробно. Отчет Вам будет дан, когда я или “Фелипе” выберемся из страны.

Б) Пока все люди целы, и часть уехала из страны.

В) Если не будет особых осложнений, через 2—3 недели приступим к исправлению ошибки, т. к. не все резервы исчерпаны.

Г) Для окончания дела мне нужны еще 15—20 тыс. долларов, которые нужно срочно прислать.

Д) Принимая целиком на себя вину за этот кошмарный провал, я готов по первому Вашему требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания».

* * *

В своей книге о Троцком историк Волкогонов написал, что сообщение о неудаче операции вызвало ярость Сталина. И только надежда на «исправление ошибки» и «наличие резервов» смягчили гнев Хозяина, обрушившийся на Берию. По другим свидетельствам, Сталин не стал устраивать разноса ни наркому, ни его людям. Он был хорошим актером, умел маскировать подлинные чувства и эмоции. Судоплатову и Эйтингону был дан еще один — последний! — шанс. Этим объясняется внешняя лояльность ответного послания, в котором «Тому», «Фелипе» и «Марио» предлагалось покинуть Мексику, если им угрожает опасность. «Тому» было сообщено, что ему из Нью-Йорка будут направлены частями деньги (10 тысяч долларов взамен запрошенных 15—20). В конце шифротелеграммы имелась многозначительная приписка: «Привет от тов. Берия».

Провалившаяся атака на «крепость» была, отчасти, «результативной» для ее организаторов: из-за проблем со следствием, беспощадных нападок коммунистической прессы и слухов о «самопокушении» Троцкому пришлось потратить немало времени на разоблачение «враждебной кампании, инициированной НКВД». Рукопись о Сталине была отложена в сторону.

* * *

Дела у «Раймонда» по завоеванию доверия «Старика» шли не так быстро, как хотелось бы «Тому». «Мать», обладавшая яркой внешностью и пренебрегавшая конспирацией, была «опознана в Мексике» и на время отправлена в Нью-Йорк, под присмотр Павла Пастельняка.

Париж как вспомогательно-посреднический пункт пришлось закрыть в связи с началом гитлеровской оккупации. Лев Василевский был отозван в Москву, а потом направлен в Анкару в качестве резидента. Его там ожидало не менее сложное дело: подготовка ликвидации фон Папена…

«Том» сообщал в Москву:

«Разработка, к большому сожалению, идет медленнее, чем мы желали. У меня имеется ряд затруднений…»

Тем не менее уже через четыре дня после атаки Сикейроса «Том» приступил к реализации активной фазы «запасного варианта». Будущий убийца Троцкого впервые переступил порог «крепости» 28 мая 1940 года. Это было сложное время для Троцкого: Санчес Саласар разрабатывал версию «самопокушения» и потому приказал арестовать американских охранников Чарли Корнелла и Отго Шусслера, которые, по сведениям, полученным от кухарки, накануне покушения вели какие-то подозрительные беседы с Троцким, а во время нападения не оказали никакого сопротивления. Не сделали ни одного ответного выстрела! Полковник Саласар с удовольствием арестовал бы и других: шефа внутренней охраны Гарольда Робинса, секретаря-охранника Вальтера Керли, телохранителя Джейка Купера. Через перекрестные допросы можно было бы многое узнать о тайных маневрах хитрого большевистского вождя.