Подари мне любовь - Джоанна Линдсей

– Может, ты сразу не станешь объяснять им, как мало от меня осталось? - попросил он сестру вроде бы шутливо, но на самом деле с надеждой.

– Не говори глупости! Конечно, можно скрыть это отощавшее тело туникой пошире, но достаточно взглянуть на твои впалые щеки, чтобы все стало ясно.

Об этом он и не подумал!

– Да, теперь меня красивым не назовешь, правда?

– Ты прав, такого урода я в жизни не видела! - подыграла ему Кристен.

Селиг ущипнул ее, получив в награду веселый смешок, и Кристен на полном скаку ворвалась в ворота Уиндхерста. Как раз то, что ему необходимо при его беспощадной пульсирующей боли в висках! Но Кристен сейчас не помнила, что брат еще едва держался в седле, чтобы не упасть, и, кроме того, он заверил ее, что совершенно здоров.

Въехав в поместье, Кристен мгновенно соскочила на землю и помчалась к родителям, которые в свою очередь спешили ей навстречу. Добежав до Бренны, она крепко стиснула мать и от избытка чувств даже приподняла ее, хотя Бренна отнюдь не отличалась маленьким ростом и по понятиям кельтов даже считалась высокой. Однако до дочери ей было далеко. Наступила очередь Гаррика, и уж теперь Кристен оторвали от земли и закружили.

Селит остался в седле, так как не был уверен, что сможет спешиться, не упав при этом ничком. Последние несколько дней он ел больше, чем когда-либо в жизни, но силы возвращались страшно медленно, а езда верхом отняла последние.

Несколько мгновений ушло на то, чтобы заметить, где сейчас Эрика. Телега в сопровождении всадников медленно въезжала в ворота. Ройс, увидев, что шурину не по себе, подъехал ближе и соскочил на землю за секунду до того, как подошла Бренна.

– Очень плохо? - едва взглянув на первенца, спросила она.

Селиг вздохнул. Конечно, он может солгать, но мать не обманешь.

– Как-нибудь справлюсь, - пробормотал он.

– Но это ни о чем не говорит…

– Говорит, говорит, - вмешался Гаррик, вставая перед Бренной, чтобы помочь сыну спуститься.

Селиг с благодарностью оперся на сильную руку отца, но ради матери был полон решимости добраться до зала самостоятельно. Поймав пальцы Бренны, Селит притянул ее к себе и сжал в объятиях, но тут же понял ошибку. Обычно он стискивал ее гораздо сильнее, и мать немедленно заметила это.

– Они мертвы? - первое, что спросила она в своей откровенной манере.

Селиг рассмеялся. Стоявшие рядом Гаррик и Ройс закатили глаза, очевидно, потрясенные столь не присущей женщине кровожадностью. Но на самом деле Ройсу не следовало так уж удивляться.

Он впервые встретил мать Кристен темной ночью, когда та разбудила его, приставив кинжал к горлу, и Ройс почти не сомневался, что она пустила бы его в ход, не получив ответов, на которые надеялась. Вскоре ему пришлось встретиться в смертельной схватке с первым богатырем среди викингов. Светло-бирюзовые глаза, такие же, как у Кристен, подсказали Ройсу, кто этот богатырь. Зная, что это ее отец, Ройс не хотел убивать его, даже если бы и смог, хотя так и не выяснилось, на чьей стороне был перевес.

Но у Кристен была любящая, тесно спаянная семья. Стоило обидеть одного, и остальные становились твоими смертельными врагами. Так что Ройс, если признаться, немного жалел датчанку.

– Меня уложили грабители, мама, - объяснял Селит, - и тут же исчезли, укрылись в своих норах. Я смог бы узнать лишь одного, так что найти их будет трудно.

– Однако это было лишь первым ударом, - подхватила Кристен. - Кто-то привез Селига в Бедфорд, и он попросил помощи у датчан, но они бросили его в темницу. Он горел в жару, а они выпороли его!

– Значит, они мертвы? - Бренна взглянула на дочь.

– Нет, но виновную мы привезли.

Кристен, не глядя, показала туда, где сидела Эрика.

– Селит сам разделается с ней, когда поправится.

– Женщина? - хором спросили Гаррик и Бренна в изумлении.

Селит поморщился:

– Но почему все считают это таким уж невероятным?! Я вовсе не стремился очаровать каждую женщину, которую желал. Несколько раз мне просто не удалось сделать это, так что я не ставлю себя слишком высоко! - возмутился Селиг.

Присутствующие недоверчивым фырканьем встретили его слова, и наконец Кристен, уничтожающе глядя на брата, высказалась:

– Он настоял на том, чтобы ехать верхом, хотя я вижу сейчас, какой это было ошибкой. Рада, что ты, мама, будешь теперь заботиться о нем. Правда, не сомневаюсь, что он и тебя одурачит уверениями в своем добром здравии, хотя на деле будет валиться с ног.

Сестра и брат разъяренно уставились друг на друга, но Бренна была полностью согласна с дочерью и начала отдавать приказания. Селит умоляюще посмотрел на зятя, но тот вовсе не собирался вступать в спор с тещей и только молча развел руками.

И тут началось настоящее столпотаорениие. Все обитательницы дома, шумно рыдая и всхлипывая, ринулись на Селига. Половина плакала от радости, что он жив, а половина оттого, что, глядя на него, представляли, какие страдания выпали на его долю. Селит так и не смог никого убедить, что повода для волнений нет.

Ройс и Гаррик держались в стороне, наблюдая, как Селига вносили в зал. Ройс явно забавлялся, пока не заметил мрачный взгляд тестя.

– Он быстро поправится, - успокоил его Ройс, - Но пройдет еще немало времени, прежде чем он избавится от боли. Мне сказали, что удар был уж очень сильным.

– Но кто морил его голодом?

– Из-за удара он ничего не мог есть. Почти две недели не приходил в себя.

– Да, скорее всего, - кивнул Гаррик. - Думаю, этим летом мне стоит отправиться на охоту, - немного помолчав, добавил он.

Ройс от души рассмеялся:

– Кристен сказала почти то же самое, будто в Уэссексе развелось слишком много воров и грабителей и давно пора избавиться хотя бы от половины; Но Селит горит желанием отомстить только этой. Удивительно, как страстно он ее ненавидит!

Гаррик, проследив за его взглядом, заметил датчанку, которую как раз вели в зал позади всей толпы.

Растрепанное грязное создание…, правда, довольно стройная. Может, даже окажется хорошенькой, если ее как следует вымыть.

– Что он собирается с ней сделать?

– То, что любой мужчина делает с женщиной, - бросил Ройс, пожимая плечами.

– Только не в этом случае, - возразил Гаррик.

Но Ройс имел все основания считать иначе. Он сам поначалу питал жгучую ненависть к викингам, убившим его родителей и невесту, и презирал Кристен не только за ее происхождение, но и потому, что считал шлюхой. Но злоба и гнев быстро превратились в любовь, как только эта женщина очутилась в его объятиях.

Правда, Кристен не сделала ему ничего плохого, не издевалась и не мучила, как леди Эрика - Селига, и поэтому трудно сказать, чем все это кончится.