Из мухи получится слон - Дарья Калинина

С дрожью отвращения я вспоминала нашу прогулочку по пригороду, чьего названия мы так до сих пор и не узнали. Сидя в тепле, приятно было сознавать, что пытка темнотой, холодом и неизвестностью закончилась. Теперь мы обе согрелись и знали, как добраться от станции до логова бандитов и обратно. Оставались сущие пустяки. Надо было каким-то образом выскользнуть из этого гадюшника, и желательно незаметно для крепыша и его компании. А перед тем нам еще предстояло уточнить планы бандитов. Как подступиться к последнему, я не смогла бы придумать даже под страхом немедленной и жестокой расправы Наташи надо мной.

Переговариваться мы с ней не смели, так как Ася курсировала по кухне, гремя посудой и жестянками, которые были необходимы ей для приготовления кофе. Но по лицу Наташки можно читать так же легко, как по книге для первоклашек. И я видела, что она серьезно задумалась. А это был печально известный мне признак того, что скоро она выдаст очередную безумную идею. И самое неприятное — заставит меня принять деятельное участие в ее осуществлении, а это потребует от меня мобилизации всех оставшихся ресурсов. И все это именно тогда, когда я приготовилась всласть передохнуть после всех треволнений.

На кухне появился Амелин. Ася тут же принялась очаровательно щебетать, и громыхание чашек стало тише. Из ее трелей мы смогли выяснить две вещи. Ей не нравится Виктор Владимирович, а еще больше не нравятся его махинации, в которых он вынуждает всех участвовать. Она горько жалеет, что вообще познакомила Петечку с этим ужасным человеком. Теперь она чувствует, что по ее вине Петечка может влипнуть очень сильно, и хочет помочь ему, но не знает, чем именно. Хотя придумала для спасения обожаемого Петечки одну вещь.

«Влюбленный человек слеп, влюбленная девушка — вдвойне», — подумали мы с Наташей одновременно и обменялись понимающе-сочувственными взглядами. Нам самим не раз приходилось на собственной шкуре испытывать убойную силу любви, из-за которой неглупые и начитанные женщины в один момент превращались в онемевшие статуи, не соображавшие, где право, где лево, стоило лишь предмету их страсти появиться на горизонте.

Ася между тем продолжала свой покаянный монолог, и мы услышали, что она хочет реабилитировать себя перед Петечкой, который влип только из-за нее, и что вполне возможно представить дело в библиотеке так, что Петечка сможет остаться как бы и ни при чем, а все улики будут указывать на Виктора Владимировича, который все это задумал и пускай сам ответит хоть раз в своей жизни. А воспользовавшись этими уликами как щитом, она и Петечка выскользнут из когтей крепыша. В случае же если крепыш будет ставить им палки в колеса, можно припугнуть его милицией. А потом гнев правоохранительных органов падет только на крепыша, а уж она, Ася, постарается, чтобы так и было, а они с любимым Петечкой заживут вдвоем припеваючи. И если ей с Петечкой удастся подставить крепыша, милиция закроет глаза на взлом квартиры, из которой ничего не было украдено.

— Хотелось бы поконкретнее, — высказал пожелание Амелин, — я — весь внимание.

Мое внимание тоже было целиком приковано к Асе, а мнение полностью совпадало с мнением Петечки. Я уже приготовилась не пропустить ни словечка из новой речи Аси, но, видимо, сегодняшний день не был предназначен для конкретизации идей, потому что на кухню явился сам крепыш, и Асе, естественно, не захотелось развивать перед ним свою идею. Я готова была волосы на себе рвать от отчаянного желания узнать детали предстоящих событий и от досады, что мне это никак не удается сделать.

— Амурничаете? — игриво спросил крепыш у оторопевших Аси и Пети. — Не знаю, молодежь, что б вы без меня делали. Пока вы тут целовались-миловались, у меня вырисовалась одна идейка. Ночью я подробненько обдумаю ее. А пока попьем кофейку, и вы отправитесь по своим постелям.

— Ну что за день! Все только на что-то намекают. Никто толком не может сказать. Конспираторы хреновы, — злобно прошипела я.

— Какого черта этот козел так некстати приперся? — заворчала и Наташа. — Я уже надеялась услышать хоть один дельный план, и опять, извините, облом.

— Не извиняйся. Я тебя понимаю.

Меня же вновь стали одолевать тревожные сомнения относительно нашего отступления из этого вертепа. Компания расползлась по всему дому с дымящимися чашками в руках. И тем самым проверенная дорожка до подвального окошка оказалась занятой неприятелем, а сам неприятель об этом пока не догадывался. К тому же гости проявляли, по моему мнению, совершенно излишнее любопытство к вещам, которыми обставлен дом крепыша. То и дело из разных концов слышалось:

— Можно заглянуть наверх?

— За сколько камин клали?

— Шкаф можно открыть? Он не развалится?

— Я еще не видела вашу новую ванную комнату. Можно посмотреть на нее, Виктор Владимирович?

Такая исключительная любознательность насторожила меня. Но все стало ясно, стоило только услышать, с какой нескрываемой гордостью хозяин отвечал на идиотские вопросы гостей, подробно входя во все мелочи своего быта. Торжественно продемонстрировал гостям чертежи уникальной конструкции дымохода камина и с нескрываемым удовольствием принял очередную бурю восторгов, вызванных грязным листом ватмана формата А2.

— Вишь, как подлизываются. Слушать тошно, — прокомментировала происходящее Наташа. — А если им приспичит и чуланчик осмотреть, то куда мы будем прятаться? Места здесь не так уж много.

Она смотрела в корень вопроса. Удручающая теснота в чуланчике не позволяла даже толком выпрямиться, не то что прятаться. Окна здесь отсутствовали за ненадобностью. Мы попали в ловушку. Я впала в состояние, похожее на транс. Происходящее меня уже почти не волновало. Будущее, за отсутствием такового, — тоже. Я не сомневалась, что наша с Наташей песенка спета. Через несколько минут нас обнаружат, допросят, а потом прикончат. Так стоит ли тратить последние мгновения своей молодой жизни на отчаяние и ужас? Как сквозь сон, услышала бодрый голос хозяина:

— Кухню я оборудовал всевозможными механическими приспособлениями. Теперь и жена не нужна. Техника все помоет, приготовит, выстирает, выгладит и высушит. Тебе, Ася, как женщине мое тщеславие понятнее, чем другим.

И он с довольной физиономией выслушал взрыв негодования со стороны мужской части собравшихся, которые в один голос утверждали, что ничего более занимательного, чем кухонный комбайн нового поколения и посудомоечная машина, им видеть в своей жизни не доводилось. И не просто комбайн, а комбайн, который принадлежит такому замечательному человеку и рачительному хозяину, как Виктор Владимирович.

— «Небольшое тщеславие», как же он заливает, — машинально пробормотала я, все еще находясь в полуобморочном состоянии. — Хорек жирный, понатащил в нору разных запасов, того гляди лопнешь от самодовольства.

— Ш-ш-ш, — испуганно зашикала на меня Наташа, которая на цыпочках перешла ко мне поближе и жарко прошептала мне в ухо: — У меня есть план.

Я еле сдержала стон, готовый вырваться сквозь судорожно стиснутые зубы. И пользуясь тем, что внимание присутствующих было отвлечено новым тостером, я сказала: