Витязь - Алексей Витковский

Божий суд. Возможно, это так. Она меняла повязки, готовила снадобья и отвары, шепча наговоры, а перед глазами вставало бледное как смерть лицо Хагена. Странно спокойное, с застывшей тенью удивленной улыбки. Как если бы он никак не мог поверить в результат поединка. Пробитый княжеским мечом шлем с фигуркой кабана казался странно тяжел, когда она снимала его. Как же он носил на голове такую тяжесть? Клинок проломил толстый металл и рассек кожу на голове. Но череп остался цел. Другой удар пришелся в левое плечо, расплющил и смял пластины панциря, но не пробил их. Уродливый черный синяк залил тело в этом месте. Сигурни вправила сломанную ключицу, радуясь, что кость сломалась чисто, не раскрошившись. Случись так – беда. Раны казались нетяжелыми, но Хаген все еще не приходил в себя. Он лежал в тяжком забытьи и бредил битвой, временами зовя ее по имени. Он звал и других – своих друзей, отца и наставника – Диармайда. Черноволосый вальх сидел у его постели – судьба развела их по разные стороны бранного поля.

Сигурни торопилась закончить дело и уйти из зимовья. На сердце было неспокойно. Ей чудилось – Хаген зовет ее. Хотелось стремглав бежать к нему, но она, до боли прикусив губу, сдерживала себя, пока не осмотрела всех русов. Большинство шло на поправку. Один, с изуродованным старыми шрамами лицом, даже шутил, когда она меняла повязки. Зато другой, с разрубленной грудью, стоял на самом краю смерти. Она сделала что могла, но только боги теперь могли помочь этому воину.

Уже направляясь к выходу, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернулась. Сразу несколько человек смотрело ей вслед, и только один не отвел взгляда. Холод пополз по спине. Это был тот самый человек, которого здесь все звали Олексой. Тот, про кого говорили, что он вернулся из чертогов богов. Она верила этому. От этого воина веяло смертью. Холодной, отдающей металлом и тленом. Что-то, казалось, смотрит его глазами. Смотрит, выжидая и прикидывая… Она поспешно отвернулась и пошла к дверям, стараясь не ускорять шагов. Выйдя наружу, постояла, прислонясь к тяжелым створкам, изрубленным мечами. Сердце неистово билось, как пойманный в силки зверек. Капли дождя стекали по лицу, мешаясь со слезами. Она не заметила, как расплакалась. Спохватившись, утерла слезы полой плаща и поспешила к хижине, в которой русы держали пленных.

Дождь усилился. Черные тучи царапали свои набрякшие водой животы о лесистые вершины. Ветер свирепо рвал с девушки одежду, швыряя в лицо водяные струи. На мгновение Сигурни показалось, что за ней кто-то идет. Она оглянулась и в свете молнии увидела полускрытую дождем фигуру. Неужели он?! Только недавно Сигурни узнала – что такое страх. Теперь для нее он обрел вещественное воплощение. Этот человек, гость с того света, был ужасен. Она бросилась бежать.

Едва не оскользнувшись на мокрой траве, рванула хлипкую дверь. Затхлый запах ударил в нос, но здесь она была в безопасности. Скинула промокший до нитки плащ и засветила лучину. Руки дрожали.

Диармайд поднялся со своего места, огромный, черный. Тень на стене за его спиной всколыхнулась, словно расправляя крылья.

– Что с тобой? Напугал кто?

Сигурни мотнула головой. Слезы наворачивались на глаза.

– Там… ходит кто-то…

– Чужой?

– Н-не знаю… Гроза…

– Хаген очнулся. Не позволяй ему много болтать. И посмотри Виглафа – что-то притих он. Я пришлю кого-нибудь из молодших с едой. Пойду гляну… – вальх шагнул к двери.

Шагнул и исчез – только дверь качнулась, да слышно было, как с шелестом вышел из ножен меч. Сигурни хотела броситься следом, просить, чтобы не уходил. Сдержалась. Она – дочь воина! Присела рядом с Хагеном, заглянула в лицо. Такой бледный… Он слабо улыбнулся. Губы шевельнулись. Что?

В этот миг у стены вдруг заворочался Фьелаф. Скреб соломенную подстилку, пытаясь сесть. Девушка хотела его удержать – с раной в груди нельзя подниматься… Неожиданно Хаген издал хриплый возглас, глядя ей через плечо. Его глаза расширились. Сигурни обернулась только для того, чтобы увидеть собственный плащ, падающий ей на голову. Потом тяжелый удар сбил ее с ног. Горячие руки прошлись по бедрам, задирая подол, грубо стиснули грудь. Она пыталась сопротивляться. Колени сдавило, словно тисками. Страшная сила развела их в стороны. Затем незнакомый голос произнес:

– Ну что ты шипишь, змеиный выкормыш!? Месть пришла… Сейчас ты увидишь, как я с твоей ведьмой поиграюсь… Не тщись, – встать ты не сможешь. Да и помрешь еще раньше времени. А я сам хочу перерезать твою поганую глотку! Пускай побратим мой, которого ты убил, поглядит на нас из Ирия да порадуется. Князь, конечно, накажет меня, но вряд строго… Да не дергайся, девка! А то хуже будет!

Неизвестный навалился на Сигурни. Она билась отчаянно, но все было тщетно. И тогда она закричала.

Савинов вышел из дома под дождь подышать свежим воздухом. В зимовье было душно. «Ну и погода! Льет ливмя». Он запрокинул лицо вверх, ловя ртом прохладные капли. Из головы не шел полный ужаса взгляд, который на него бросила девушка, выходя из зимовья. «Почему она меня так боится? Неужели я так отличаюсь от местных? Вроде не урод, не негр или папуас… Что-то она видит во мне. И не она одна. Тот бедняга, Торир, тоже что-то видел. Что-то, что ему очень не нравилось. Неужто и вправду от меня разит могилой?»

Сквозь струи дождя Сашка заметил удаляющуюся фигуру. Кто-то вышел перед ним из дверей, и он не успел разглядеть – кто. Может, еду отнести пленным решил? Сашкина одежда быстро намокла. Он уже собирался вернуться внутрь, смотреть, как князь с Эйриком играют в шахматы, когда заметил еще одного человека. Этот, наоборот, направлялся к зимовью, скользя среди дождевых струй, как призрак. Двигался он так настороженно, что Савинов забеспокоился.

– Эй, Александр! – Ирландец, а это был он, произносил его имя на свой забавный манер. У него получалось «Александер» – прямо английская фамилия. Савинов с удивлением заметил в руке Диармайда обнаженный меч.

– Да!

– Ты здесь никого не видел? – Ирландец остановился рядом, продолжая осматриваться. – Девчонка сказала, будто ходит кто… Да дождь слушать мешает – никого не нашел.

– Из наших кто-то вышел передо мной. Я не разглядел.

– Если из наших – тогда ладно. Идем в дом – чего зря мокнуть.

Диармайд толкнул дверную створку и вошел внутрь. Савинов шагнул было следом, думая, что, может быть, это именно он напугал девушку. Крик ударил его как автоматная очередь. Женский крик.

Он еще ничего не успел сообразить, а ноги уже несли его в сторону лачуги, в которой держали пленных. Скрамасакс сам собой оказался в руке. В голове стало пусто. Лишь одинокая мысль, как горошина в погремушке, билась о стенки черепа: «Викинги напали на девушку? Какого черта?! Да никто из них и встать-то не может! …Или это тот, что вышел передо мной?..»

Ворвавшись внутрь, он увидел дикую картину, освещенную слабым светом лучины. Какой-то здоровяк, волосы скобкой, взобрался на золотоволосую Сигурни, накрыв ей лицо плащом, и, как видно, старался соединиться с ней более основательно. Девушка билась под ним, дико крича. Хаген, белый как мел, силился подняться, в его руке был невесть откуда взявшийся нож. Остальные викинги тоже что-то кричали по-норвежски, бессильные помешать происходящему. Здоровяк ни на что не обращал внимания… Савинов с ходу ударил его сапогом в лицо. Тот отлетел к стене. Выставленный напоказ член нелепо мотнулся. Сашка мельком взглянул на обнаженное женское тело у своих ног и шагнул вперед.