Жизнь за брата - Сергей Самаров

На лестничной площадке и в самом деле стояли четверо ментов с автоматами. Три автомата были наставлены на дверь, один висел у здоровенного, как мамонт, ментовского сержанта за спиной, а сам сержант готовился ударить в дверь ногой, для чего отступил на два шага назад. Удар с разбега был бы очень увесистым.

— Минутку, парни, я лежащего уберу, — позаботился я о взломщике, которому металлическая дверь упиралась прямо в лоб. В дополнение к удару по затылку получить удар металлической дверью даже без размаха — такое не каждая здоровая голова выдержит.

Мой голос услышали. Менты, теперь уже все четверо, наставили на дверь тупорылые раструбы своих автоматов «АКС74У».

— Стрелять только не надо, я безоружный. И дверью бить меня тоже не надо. И взломщика тоже. Он и так без сознания, и не знаю, когда в него вернется…

Наклонившись, я ухватил бандита за шиворот и, не особо церемонясь, оттащил в сторону. После чего распахнул дверь и в первую очередь посмотрел не на ментов, которые один на другого похожи, несмотря на разницу в комплекции, а на соседку, которая ментов вызвала. Я догадался, что это и была Лидия Александровна.

Выглядела женщина странновато. Я бы даже подумал, что она, как слониха, ходит на двадцать втором месяце беременности. Живот ее странным образом начинался чуть ниже подбородка. Оставалось только удивляться, как брат не боялся с такой соседкой общаться. Я бы лично не решился.

Наряд ментов переступил порог квартиры.

— Кто такой? Какого хрена здесь делаешь? — грубо спросил сержант, дыхнув на меня свежим боевым перегаром, в то время когда другой полицейский бесцеремонно ткнул меня стволом автомата под ребра. Это неприятное ощущение, тем более я обратил внимание, что предохранитель автомата опущен в положение автоматического огня.

— Не хамите, сержант, я капитан. — Называть место своей службы я не стал. — И попросите своего разгильдяя убрать автомат. Мне это не нравится. С минуты на минуту здесь появится оперативная группа Следственного комитета, капитан Юровских вам объяснит, кто я такой, если посчитает нужным. Тогда вы все четверо поймете, что я сумел бы голыми руками вас всех здесь уложить и отобрать у вас оружие — в наказание за то, что вы не умеете им пользоваться.

Разгильдяй сам сообразил, что действует рискованно, вернул предохранитель в положение блокировки огня и больше стволом моих ребер не касался. А сержант принялся сосредоточенно морщиться, соображая, как ему себя вести со мной: пытаться самому прояснить ситуацию или дожидаться прибытия бригады Следственного комитета.

Лидия Александровна вытащила из кармана не самого чистого халата пачку сигарет и зажигалку, закурила, пуская струю дыма через порог в квартиру. Но я возмущаться не стал. Я слышал, как внизу открывается подъездная дверь, как кто-то быстро поднимается по лестнице.

Менты тоже это услышали и почти сразу увидели людей с автоматами и с пистолетами. Это заметно охладило пыл сержанта и его подчиненных. Тем более, как я понял, сержант был знаком с капитаном Юровских лично, поскольку он не спросил, кто это такой. Он вытянулся, козырнув при этом весьма небрежно, и стал нетрезвым голосом докладывать, что на пульт дежурного по Железнодорожному району был получен сигнал, что какой-то человек пытается вскрыть дверь в квартиру, где жил недавно погибший гражданин Довгополов.

— Это я позвонила, — радостно дымя сигаретой в лицо Юлию Юрьевичу, кстати, некурящему, как и я, сообщила соседка. — Меня зовут Лидия Александровна. Они быстро приехали, пяти минут не прошло. Я им даже код подъездной двери сообщила. Но этот, когда они приехали, уже в квартиру вошел… А что там было, я не знаю…

— Дмитрий Алексеевич, что произошло? — спросил меня капитан юстиции.

— Зашел и нечаянно затылком стукнулся о мой кулак. Упал и лежит, не шевелится… Ждет, видимо, «Скорую помощь»…

Следователь кивнул своему спутнику, тот позвонил в «Скорую помощь». Капитан зашел в прихожую и запустил с собой всю команду. В небольшой квартире сразу стало неимоверно тесно.

— Чай мой не весь выпили? — спросил Юровских.

— Чай на экспертизу нужно отправить. Туда что-то добавили… — Я рассказал о своих ощущениях сразу после звонка Юлию Юрьевичу. О небывалых для меня ощущениях.

Следователь покачал головой. Посмотрел на приехавшего вместе с ним морщинистого человека предпенсионного возраста.

— Чай — тонизирующий напиток. В чай рискованно добавлять снотворные препараты — могут нейтрализоваться. Скорее всего, трубка… Сильное интенсивное опыление. Мы уже несколько раз за последний год сталкивались с таким. Несколько раз — со смертельным исходом. Человек засыпал и больше не просыпался. «Скорая помощь» констатировала внезапную остановку сердца, и только экспертиза показывала наличие в легких отравляющего вещества. Вам повезло, товарищ капитан, что у вас крепкое сердце. Где трубка?

Я показал в сторону большой комнаты.

— Там, на столе…

— С вашего разрешения, — сказал эксперт и прошел в комнату. Я двинулся за ним. Эксперт вытащил из портфеля целлофановый пакет, упаковал мой смартфон, а сам пакет зажал каким-то специальным плотным зажимом с защелкой. — Экспертиза займет не более двух часов. Потом мы дезактивируем действие препарата и вернем вам трубку. Где-то к началу рабочего дня, вероятно.

— Можете оставить смартфон у Юлия Юрьевича. Он мне передаст.

Я вернулся к группе Следственного комитета.

— Второй раз вы звонили с трубки брата, — констатировал Юлий Юрьевич. — Это, я думаю, вас и спасло. Если бы вы дополнительно подышали опыленной трубкой, вы свалились бы перед дверью. Этот человек, не задумываясь, прикончил бы вас спящего. А вы бы обязательно упали. Бандиты действовали изощренно и расчетливо. Только как они на этого типа вышли? Как начали с ним сотрудничать? — Следователь присел на корточки перед жертвой моего кулака, пошевелил лежащего, потом обернулся к одному из своих людей и спросил:

— Лаврентьев?

— Он самый. Я его сразу узнал по татуировке на руке.

Я посмотрел на руку. На тыльной стороне ладони была татуировка женщины с довольно симпатичным лицом. Капитан Юровских, поймав мой взгляд, взял кисть взломщика в свою руку и сжал в кулак. Кожа на кисти натянулась, и женщина заулыбалась беззубым ртом. А на пальцах правой руки, причем на всех, вплоть до большого, были вытатуированы перстни с расходящимися от них лучами. Эти татуировки я знал — каждый перстень означал ходку уголовника, а количество лучей указывало на количество лет, проведенных в заключении.

— Пять ходок, — констатировал я.

— Рецидивист, — подтвердил следователь. — Серьезный. Старой школы. В настоящее время находится во всероссийском розыске.

Я же поспешил попытаться ухватиться за другое.

— Фамилия — Лаврентьев. Может быть, он и есть тот самый Ларик? Прозвище — производное от фамилии.

— Нет. Ларик — это другой человек, — посмотрев на меня взглядом голодного волка, категорично заявил мрачный высокий мужчина в камуфляже.