Камень ангела - Ливи Майкл

— Пусть уж лучше будет Колдун настоятель, чем Зануда Роб, — заявил Лэнгли.

— Уж лучше тот Дьявол, которого знаешь, да, Кит? — спросил Чабб.

Кит поднялся со стула.

— Мне нужно повидаться с регентом в церкви, — сказал он. — Можете меня проводить, если хотите.

И он вышел из зала, надеясь, что они не вздумают идти за ним. Он пересек площадь, словно собираясь идти в церковь, потом быстро огляделся и запутал свои следы, выбрав тропинку, которая проходила позади здания школы и вела к реке.

Сначала при угасавшем свете он ориентировался с трудом, потом отыскал дверь старой судомойни и рядом с ней обнаружил решетку. Опустившись на колени в грязную траву, он начал ее выдергивать, сам удивляясь, зачем ему понадобилось играть в эту игру. Но, быть может, сегодня вечером он наконец-то попросит настоятеля о помощи.

В темноте он поднялся по лестнице к двери, обшитой панелями, и сердце его сильно забилось, когда настоятель крикнул:

— Где ты?

Кит в тревоге затаился во мраке. Если у настоятеля кто-то другой, он, конечно, не захочет, чтобы Кит появился из потайной дверцы. Но он же сам велел прийти.

Молчание.

Киту показалось, что он слышит бормотание, затем снова стало тихо. Ему было очень тревожно. Почему настоятель закричал? Если он не один, почему Кит сейчас ничего не слышит? Если бы Кит их прервал, то выдал бы потайную дверь. Если же настоятель один, то он, должно быть, разговаривает сам с собой. Кит не знал, что хуже. Он колебался и уже подумывал уйти, но потом робко постучал по деревянной панели.

Он услышал, как настоятель выругался и спросил:

— Кто там?

— Кит, сэр, — ответил он. — Вы сказали, чтобы я пришел на урок.

Снова последовало длительное молчание, потом Кит услышал, как приподнимают гобелен.

— Входи, — сказал настоятель, и Кит открыл дверь и вошел в комнату.

В кабинете настоятеля был беспорядок, повсюду разбросаны бумаги, но там никого не было. Настоятель торопливо водворял гобелен на место.

— Все в порядке? — встревоженно осведомился Кит. — Вам — вам нехорошо?

Но настоятель казался рассеянным. Он брал в руки книги, потом клал их обратно и застывал с отсутствующим взглядом посреди комнаты. Кит все больше убеждался, что ему не следовало приходить.

— Сэр? — спросил он наконец.

Одновременно с ним заговорил и настоятель.

— Зеркала, — решительно произнес он. — Сегодня мы будем смотреть в зеркала.

У Кита сердце ушло в пятки. Он не понимал, что именно должен увидеть в зеркалах, и ему было неинтересно. Но настоятель уже снимал с них покрывала и выдвигал вперед самое высокое — то, в котором Кит сражался с самим собой, словно нанося удар шпагой противнику.

— А теперь, мальчик, — выдохнул настоятель, — посмотрим, что ты там увидишь.

Но зеркала утратили для Кита всякую притягательность.

— Я вижу себя, — скучным голосом ответил он.

— Продолжай смотреть, — приказал настоятель. — Постарайся, чтобы твой разум прояснился, а глаза расслабились. Пусть зеркало откроет тебе свои секреты.

Кит сердито взглянул на настоятеля, отводя от лица волосы.

— Я ничего не вижу, — сказал он.

Настоятель встал у Кита за спиной, положив руки ему на плечи.

— Хорошенько вглядись в зеркало, — сказал он и остановился.

Слова замерли у него на губах, в горле что-то заклокотало. Кит с удивлением смотрел на отражение настоятеля в зеркале. Он не двигался, но Кит чувствовал, как тот сжимает его плечи. Потом что-то коснулось его щеки, и он потер ее.

— Я по-прежнему ничего не могу увидеть, — сказал он, но настоятель молчал, пристально вглядываясь в зеркало каким-то потусторонним взглядом.

У Кита промелькнула мысль, что, быть может, настоятель и разглядел в Ките что-то еще — что-то скрытое, что могло выявить зеркало. Он попытался отойти от зеркала, но настоятель все еще сжимал его плечи. Кит поднял руки и тут же уронил. Нужно вести себя как ни в чем не бывало, подумал он.

— Я не знаю, чего ищу, — заявил он.

— Ты ничего не можешь увидеть в зеркале? — дрожащим голосом спросил настоятель.

Кит хотел было поинтересоваться, что видит он, но ему не хватило смелости. Он пожал плечами с непринужденным видом — насколько ему это удалось.

— Совсем ничего, — ответил он.

— Убирайся, — хрипло вскрикнул настоятель, напугав Кита.

— Простите? — пролепетал он, и тут у него возникло жутковатое чувство, что настоятель говорит не с ним.

Потом он вдруг почувствовал, как что-то легонько коснулось его лица и волос, как паутинка, и он отстранился.

— Мы уже закончили? — спросил он, но настоятель все еще не отрывал взгляд от зеркала.

— Что это? — спросил Кит.

Настоятель вдруг смертельно побледнел.

— Я сказал — уходи, — произнес он сдавленным голосом.

И внезапно схватил со стола пузырек со святой водой и плеснул в зеркало. Кит в испуге наблюдал, как вода растекается по поверхности зеркала.

— Что такое? — воскликнул он. — Вы — вы что-то увидели?

Настоятель опустился в кресло, дрожа всем телом. Киту очень хотелось убежать, но он не мог оставить настоятеля в таком состоянии.

— С вами все в порядке? — спросил он приглушенным голосом.

Настоятель прикрыл лицо руками.

— Ничего, — вымолвил он наконец. — Тебе лучше уйти.

Кит открыл было рот, чтобы задать один из вопросов, роившихся у него в голове, но настоятель махнул на него рукой.

— Уходи, — повторил он, а когда Кит не двинулся с места, сердито закричал: — Я же сказал — уходи!

И Кит обратился в бегство.

Все выходные Кит думал о настоятеле. Он думал о нем, делая переводы из Виргилия и Овидия, и когда пел в хоре, а новый проповедник нудно читал проповеди. Он не договорился с настоятелем о новой встрече, и даже если бы тот послал за ним, Киту не хотелось идти. Все, что говорили о нем другие мальчики, — правда, решил он. Настоятель — Черный Колдун, и он, вероятно, наложил проклятие на этот город. Кит ничего ему не скажет.

Дела в школе шли как обычно. Каждому хористу платили четыре пенса в день за пение, хотя регент сказал, что они того не стоят, и что он собирается поговорить с директором и положить этому конец. Кит недоумевал: ведь на эти деньги им приходилось покупать гусиные перья и книги, включая и специальную тетрадь, куда они записывали ученые изречения и поговорки, цитаты и иностранные слова.

Кроме того, он должен был каждое утро платить пенни Певерилу или Монксу за то, что те записывали его фамилию в журнал, а еще так называемое «петушиное пенни», которое шло младшему учителю за то, что он содержал петухов для субботних петушиных боев. Так что у него оставалось совсем мало денег для пивных. Чабб, у которого их было много, постоянно уговаривал его туда сходить. Он был щедр по отношению к Киту и делил с ним свои деньги, но Киту не всегда хотелось быть ему обязанным. Однако неудобно было постоянно отказывать Чаббу, так что, когда в субботу тот выиграл ставку, Кит пошел в таверну и напился вместе со всеми.