Жена для Чудовища - Алиса Князева

Достала расчёску и осторожно, начиная с кончиков, стала распутывать это безобразие. Получалось не очень. Я начала шутить над собой, не пора ли отправиться к тому месту, где Армандо и Ливай нашли рояль. Вдруг из моего мира прилетел стайлер? Впрочем, зачем он мне? Розеток не водится. Очень зря!

В дверь постучали.

— Диана, я могу войти? — спросил Ливай.

— Да, конечно.

Когда дверь открылась, я вспомнила, что всё ещё сижу с потрясающей причёской и вышедшему из комы мужу лучше не видеть, но было поздно.

Ливай вошёл, опираясь на трость. Если бы не она, ничто не напомнило бы о событиях последних дней. «Домашняя» одежда генерала вполне подходила для приёма гостей. Брюки классического кроя, тёмная рубашка, застёгнутая под самое горло.

Мда, зря пустила. Стоит красивый, а тут я. Неловко вышло.

— Как ты?

Он покосился на трость.

— Это временно. Я быстро восстановлюсь и смогу нормально защищать тебя и исполнять супружеские обязанности.

Это же надо, смотрит прямо в глаза. Даже мускул на лице не дрогнул.

Надо. Вся твоя жизнь состоит из «надо», верно?

— Присядешь? — я кивнула на кресло. — Столько всего случилось. Много дел, а я не знаю, за какое хвататься.

— Что тебя беспокоит? — Ливай на кресло не взглянул. — Я слишком долго был беспомощным и не мог выполнять обязанности. Буду навёрстывать.

Я поджала губы и сжала кулаки, пытаясь собраться.

— Я могла узнать что-то у тех троих, но не вышло. Прости меня.

— Нет, это я явно рано пришёл, — Ливай хмыкнул. — Они собирались тебе всё рассказать. Нарисовать подробную карту к убежищу, расписать все планы, мотивацию и имена участников.

Я сморщила нос. Стоило бы обидеться, но раз к Ливаю вернулось непередаваемое чувство юмора, значит поправляется.

— В моём мире снимают фильмы, в которых злодеи выкладывают героям план, позволяя оценить его гениальность. Жаль, что у вас так не принято.

— Сомневаюсь, что человек, который выкладывает план врагу, может придумать что-то гениальное, — Ливай посмотрел на меня и постучал по серебристой ручке трости — Я жду.

— Ладно, — я вздохнула и посмотрела в зеркало. — Сперва я разберусь с этим гнездом, а потом хочу привезти других стражей и пытать их музыкой. Может они расскажут, что случилось? Назвать новые имена или ещё что?

— Оставь гнездо, — Ливай ухмыльнулся. — Вдруг, там поселятся миниатюрные виверны. Будет мило. Да и ты прекрасна в любом виде.

— Пытаешься отвадить от меня других стражей? — я вернула ему ухмылку. — А миниатюрные виверны у вас есть? Боюсь, если мне на голову залезет Одуванчик, я умру.

— У Одуванчика уже есть уютное гнездо. А насчёт других стражей, — Ливай приподнял бровь. — На войне все средства хороши. А за тебя я намерен сражаться, — он сделал шаг ко мне, прожигая сталью глаз. — И убивать.

Если бы это сказал любой другой мужчина, можно было бы улыбнуться и не придавать значение, но Ливай… действительно умеет убивать. Сейчас он не шутит и это особенное ощущение. Знать, что за спиной стоит такой мужчина. Опасный, временами жестокий. Тот, кто может защитить, даже если сам отравлен. Начинаю чувствовать себя по-настоящему важной.

— Ты не на войне, — я улыбнулась. — Пусть мы поженились случайно, но, мне кажется, это самая правильная случайность.

— Нашу женитьбу я случайностью не считаю. Так должно было быть. Другое дело, что ждёт нас дальше? Решения принимаешь ты, — Ливай опустил глаза. — Я посмел тешить себя… — он запнулся и медленно договорил, — надеждой, что жертвы, на которые ты пошла, осталась, кода я был жалким и бесполезным, значат привязанность. Я сделаю всё, чтобы развить, оправдать и укрепить её, — он подошёл и положил ладонь на спинку кресла. — Я ещё не исполнил то, что должен.

Сердце застучало быстрее. Снова отругала себя за неопрятность и что не выгляжу сейчас как дива с обложки глянцевых журналов. Ещё бы зелёное платье нацепила для пущего эффекта.

Как много мыслей пронеслось за секунду, пока я вскакивала с табурета, чтобы оказаться перед ним.

— Просто должен или… хочешь? — не могла не уточнить я.

— Редкий случай, когда всё едино, — он усмехается. Так близко, что я кожей чувствую движение его губ. — Или ты передумала, о, жена моя? — соблазнительный излом тёмной брови, рассечённой шрамом.

Раньше, чем я придумала ответ, его ладонь легла на спину и притянула ближе. Это что-то новенькое, но не узнать Ливая я не могла. Кажущиеся грубыми движения волновали, отчасти потому, что он сдерживал силу. Был нежным, но не позволял забыть, насколько опасен может быть.

Губы накрыл требовательный поцелуй. Ливай притянул меня ближе, положив на шею горячую ладонь. Комната поплыла. Я сжала рубашку на его спине, не в силах, да и не желая, если честно, сопротивляться. Всё то, что я пыталась сформулировать для себя последние дни, вспыхнуло как тополиный пух.

Не знаю почему, но я не узнавала, а словно вспоминала его. Вкус губ, приятный древесный запах, тёплые пальцы, путающиеся в волосах. Мы вместе так мало, но я столько о нём знаю и чувствую, что готова сгореть в этих руках.

Война за меня? Он победил.

Спустя мучительно мало времени, Ливай отступил. Глаза непривычно тёмные, кажется удивлённым. Генерал незаметно облизнул губы и лукаво улыбнулся:

— Этого не хватит, чтобы искупить долг, я ведь прав?

— Не хватит, — согласилась я.

— Как насчёт продолжения вечером? Чтоб я сделал все тревожащие тебя дела, и ты расслабилась по-настоящему.

Хотела напомнить, что он едва стоит, но прикусила язык. Опять колючки выставит и заявит, что он мужик и всё решает. К себе Ливай относится строже, чем ко всем остальным.

— Многообещающее заявление, генерал, — божечки, это то, о чём я подумала, да? — И спасибо за помощь. Некоторые дела вроде приведения волос в порядок и концерта я оставлю себе.

— Как скажешь, — он кивнул и помрачнел. — Я пойду в госпиталь. Утром доложили, Зак в коме. Как я, Феран и Людвиг. Нужно посмотреть и опросить может кто что видел.

— Что? — я вскинула брови, потом мотнула головой и схватила расчёску. — Дай мне пятнадцать минут. Полечу с тобой.

Госпиталь находился всего в паре кварталов от дома Ливая. Мой муж рвался идти пешком, пришлось врать, что я на каблуках по их брусчатке не дойду. Ливай задумался на миг, потом кивнул и подозвал Одуванчика.

Виверна едва не снёс нас. Странный он, конечно, зверь. То ведёт себя как кошка, сейчас скачет как собака, но разрушает всё не хуже молодого слона. Ливай успокоил его парой звучных команд, почесал горло и помог мне влезть в седло. Полёт длился в лучшем случае минуту, но я радовалась маленькой победе. Нечего расхаживать с тростью по улицам.