Деление на Ноль - Денис Алексеевич Ватутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самым сложным было не задевать прохожих, так как, несмотря на близость комендантского часа, скопление людей все же встречалось в узких местах типа входа-выхода из «Подковы», тротуаров возле остановок, да и просто тесных переулков.
Не хотелось, знаете ли, посеять панику у без того нервного населения.
Ощущения были немного странные: затылок покалывало постоянно, хотя и не сильно, но на всякий случай я сожрал три таблетки пирацетама, и в голове стало полегче. Вообще есть некоторые арты, которые для здоровья не то чтоб совсем опасны, но и не полезны. Такие используют в комплексном виде с некоторыми другими, экранируемыми артами. Только сейчас у меня такой возможности не было.
Одно было точно – каска создавала вокруг некий купол, который транслировал на свою поверхность зеркальное изображение. Купол почти повторял очертания тела, но какой-то твердой поверхности не имел – это так любимое Древними некое «поле». Тут они непревзойденные специалисты, достаточно вспомнить природу «стенок» наших Куполов.
Раза с третьего я проскользнул в боковой подъезд высотного здания отеля, там как раз вывозили мусор, а идти к центральному я опасался. Пройдя по подсобным коридорам, я вышел в холл и повторил прием с туалетом.
Затем я разделся в гардеробе, но сумку сдать отказался: мало ли какой сиблинг пронырливый мимо проходить будет?
Я поздоровался с красавицей Мишель и уселся за столик с табличкой: «Заказано». Столик был не маленький, но и людей в ресторане почти не было – на то я и рассчитывал. В основном постояльцы, и тех негусто.
Мишель подошла ко мне, красиво покачивая стройными бедрами, но я не повелся на этот отрытый вызов и с милой улыбкой попросил фирменного супа с лапшой и клецками, так как пообедать не успел, а понервничать – очень даже.
Я думал о предстоящем вечере и ночи, которые ожидают нас с Алисой.
Первым запланированно пришел Натан Яковлевич. Мне нужно было его подготовить заранее к нашей неоднородной компании.
– Заг, мальчик мой, ты же знаешь, я не люблю такие заведения, – брюзжал профессор, – эти зевел шель бен-адам[7] из наших царей придумали этот «час страха», так только для приличных людей – негодяи. Как бегали по ночам с топорами, так и бегают…
– Натан Яковлевич, вас отвезут домой с охраной, – успокоил я его, – я даю слово…
Он еще немного поворчал и вроде успокоился.
Потом пришел Гастон Штырь из группировки «южных».
Он был немногословен и, вежливо поздоровавшись со мной и Бэтманом, уселся за стол и закурил, надвинув шляпу на глаза и откинувшись на спинку стула.
Я кратко проинструктировал и его. Он поморщился, и складки вокруг его рта стали жестче, попытался что-то мне возражать, на что я ответил, что на халяву результатов не бывает, и он смирился с видом оскорбленного достоинства.
Я наконец заметил у него между указательным и большим пальцем левой руки маленькую татуировку: цифра десять, в которой единица идет зигзагом, пронзая ноль и оканчиваясь стрелкой. Когда я служил в жандармерии, у старослужащих контрактников я видел такую же. Она означала десять лет службы с участием в боевых конфликтах. Да, мое первое впечатление еще от голоса Гастона по телефону нашло свое подтверждение: я еще тогда уловил в его интонациях какие-то казенные нотки. Наверное, поэтому он пересыпает свою речь жаргонизмами, чтобы свои не косились. Значит, бывший жандарм. Что-то у человека в жизни настолько пошло не так, что попал он к «южным». Да, за каждой с виду заурядной личностью скрывается длинная жизнь с непростыми поворотами.
Вот и моя жизнь последнее время пошла какими-то заносами по ледяной дороге… Только Алиса может затормозить этот дрифт… Эх… Ладно, нужно сосредоточиться на деле.
Наконец по очереди в зал вошли: сначала Ганс Хофер (я сперва его не узнал, он был в морской форме с залихватской фуражкой и офицерскими погонами), а затем через несколько секунд появился Рауль Хуарес. Тот был в шикарном концертном смокинге и нацепил на свой выдающийся нос очки. Волосы его были изрядно напомажены, а в руках он держал футляр от скрипки. И вот провалиться мне на этом самом месте, если он не был музыкантом в четвертом поколении!
Я с огромным трудом подавил улыбку: надо сказать, что и Ганс настолько переменился в образе, что, даже зная черты его лица, сразу будешь смотреть именно на форму – прямо как на него пошита, и носит он ее словно всю жизнь, с рождения.
Ганс скрылся в туалете, а Хуарес пошел к барной стойке, видать, заранее договорились – конспираторы хреновы. Здесь-то нас вместе уже и увидят. Ладно…
В этот момент к нашему столику подошла Мишель и наклонилась ко мне:
– Мистер Моррисон, вас к телефону какой-то мужчина, – негромко сказала она.
– Спасибо, милая, – кивнул я, и ногой задвинул сумку с каской глубже под стол.
Извинившись перед собравшимися, я поднялся и пошел к стойке.
– Алло! Моррисон у аппарата, – кинул я в трубку.
– Привет, дружище! – гаркнули в трубку голосом Сантаны. – Ты там уже с приятелями?
– Да, тебя вот ждем, – ответил я, наблюдая, как Хуарес неловко размешивает сахар в чашке с кофе: очки ему явно мешали, и он все же их убрал в карман, покосившись на меня и слегка кивнув с улыбкой.
– Да я вот чего и звоню, Моррисон, – сказал Диего уже тише, – хоть я и оделся в костюм почтальона, но хвост подцепить успел, так что придется мне задержаться, брат, пока его стряхну…
– А хвост чей, непонятно? – спросил я у Диего.
– Да, судя по манерам, – наш, родной, из управления, – прогудел в трубку Сантана, – мужик, как собачка: от столбика к столбику бегает.
– Ну, ладно, приходи с хвостом, уже плевать, – разрешил я и повесил трубку.
– Хорошо выглядишь, Заг! – улыбнулся Рауль.
– Хотелось бы похуже, – кисло улыбнулся я, – рад тебя видеть, Хуарес! Пойдем к столу, скоро начнем.
Тут я заметил, что в ресторан вошел Чарли Спица: тот же нос картошкой, под которым щеточка усов, вечно невыспавшийся вид, штопаный коричневый пиджак и его знаменитые полосатые штаны, хорошо, что не в банном халате. Если бы его тут не знал каждый местный кухонный кот, его бы просто не пустили в таком виде.
Пока я усаживался на свое место, лицо Рауля резко потеряло дружелюбность – он заметил Гастона и несколько резко отодвинул стул.
